- Здесь должно быть тихо. Чего ты так пыхтишь? - спрашивает королева.
- Т-ш-ш! - шикает Одни.
Возвращается жрец. Он слишком щедро брызгал кровью, и ему ее не
хватило, он пришел, чтобы взять еще крови из чана, стоящего перед богами.
Через открытую дверь в капище проникает свет, Хеминг опускает руки и
надеется, что никто не заметит у него в руке сыромятного ремешка. Жрец не
спешит. Родичи из Борре снова заходят в капище. Хаке выталкивает их прочь.
Жрец уже набрал кровь.
Он уходит.
Хеминг мгновенно делает петлю. Теперь, когда дверь закрыта, в капище
совершенно темно.
Он набрасывает петлю королеве на шею и затягивает ее. Хаке тут же
бросается на Отту.
Она вскрикивает.
Но снаружи раздается крик, которого никто не ждал, там что-то
случилось. Хеминг на мгновение замешкался. Хаке - нет. Отта падает
замертво, обливаясь кровью. Хеминг успевает сдернуть петлю с шеи у
королевы. Распахивается дверь.
В капище вбегает жрец.
- Викинги! - кричит он. - Викинги вернулись!
Королева, скорчившись, стоит на коленях. Одни и Хеминг помогают ей
подняться.
- Отта покушалась на королеву! Хаке убил Отту! - кричит Хеминг. - Она
хотела одна последовать за королевой в курган!
Но королева жива. Она не может стоять без посторонней помощи, с
трудом ловит воздух и проводит рукой по шее, с которой только что сдернули
петлю. Потом окажется, что падая, она сломала себе ключицу.
У наших ног лежит Отта. Она мертва.
Один из телохранителей кричит королеве:
- Твой сын вернулся домой!
Хеминг быстро наклоняется и вкладывает сыромятный ремешок в руку
мертвой Отты.
Викинги сейчас поднимутся в капище.
Вскоре королеву унесут обратно в Усеберг.
Она не произносит ни слова.
ТРИЗНА ПО ЖЕНЩИНЕ
Судьбе было угодно, чтобы королева Усеберга не умерла. Без памяти она
висит на руках Одни и Гюрд. Потом приходит в себя, поднимает голову,
проводит рукой по шее и глухим голосом спрашивает, что случилось.
- Это Отта! - кричит ей Хеминг.
Двое телохранителей тащат мертвую Отту. Гюрд отпускает голову и
бросается к ним, на голову мертвой Отты обрушивается град ударов. Гюрд вся
в крови. Одни не удержать королеву одной. Худое старое тело сползает на
землю. Королева подставляет руку под струйку крови, текущую из спины Отты.
И тут оказывается, что Отта еще жива. Она приподнимается, в горле у нее
что-то клокочет. Одно мгновение обе женщины глядят друг другу в глаза -
королева и рабыня, - потом рабыня поникает, голова ее падает на бок.
Королева с новыми силами пытается подняться. Хеминг помогает ей встать на
ноги. Он повторяет:
- Это Отта. Она хотела убить тебя, она боялась, что ты прикажешь не
класть ее в курган вместе с тобой...
Он сам слышит, как неправдоподобно звучат его слова. Ведь королева
уже дала ему свои указания. Она оборачивается к Хемингу и злобно цедит:
- А ты откуда знаешь, что было у нее на уме?
И хитро смеется - неистребимая старая бестия, высохшая, желчная, но
голова ее держится на плечах так же крепко, как обычно. В этот светлый
осенний день у нее на шее хорошо видна полоска от сыромятного ремешка.
Все это произошло мгновенно. Жрец, вернувшийся в капище, бегает,
размахивая руками.
- Викинги пришли! Идите встречать викингов!
Хеминг подскакивает к нему:
- Отта покушалась на королеву! Хаке пришлось заколоть Отту!
Он видит сомнение, мелькнувшее в глазах жреца. И оборачивается к
королеве: неужели и она сомневается?
- Ее подговорили рабы! - кричит Хеминг. - Рабы! Я знаю, это они!..
И вдруг в глазах старой Асы вспыхивает ненависть: вот этому она
верит! Она пытается поднять руку, чтобы отдать приказание. Хеминг кидается
ей на помощь.
- Да! - кричит он. - Да! Да!
Хаке невозмутимо подходит к телохранителям, по-прежнему стоящих возле
повозки королевы. Они не двигаются с места, ими никто не командует.
- Отта хотела задушить королеву, - спокойно говорит Хаке. - Я убил
ее.
Внизу в рукаве фьорда качаются корабли, и первые люди уже поднимаются
в гору.
Поддерживая королеву с двух сторон, мы подводим ее к повозке,
поднимаем и сажаем на сиденье. Но королева не может сидеть одна в своей
великолепной повозке, посвященной Одину, она падает, тогда Одни тоже
залезает в повозку, но телохранители начинают роптать, что теперь им
слишком тяжело. Жрец тоже недоволен - священная повозка не для нечистых
женщин. Нам приходится вытащить королеву из повозки. Она снова впала в
беспамятство.
Хеминг сильный. Он один несет королеву. Она безжизненно висит у него
на плече. Одни семенит рядом, поддерживая ее голову, Гюрд и Арлетта сзади
поддерживают ноги.
За ними телохранители несут пустую повозку.
Труп Отты остается лежать на земле.
- Отта не должна лежать рядом с капищем! - говорит один из
телохранителей.
Он бежит обратно и поднимает труп. Отта нетяжела, он без усилий несет
ее на руках позади шествия. Потом сворачивает в сторону к болотному озеру
и бросает туда труп Отты.
Сморкается в кулак. Оттирает с рук кровь. И бежит, чтобы догнать
королеву и ее людей.
Первые викинги уже в Усеберге.
Над нами высокое, синее, бездонное небо.
Судьбе было угодно, чтобы Хальвдан, сын королевы, вернулся домой из
Ирландии. В усадьбе сразу все изменилось. Раньше здесь было человек сорок
- пятьдесят вместе с рабами, а если считать и бедных крестьян, работавших
на полях Усеберга, то семьдесят или восемьдесят. Вместе с женщинами и
ребятишками набиралось сотни четыре. Но по мере того как распространялся
слух о недалекой кончине королевы, в Усеберг стали стекаться ее родичи, а
кроме них, любопытные и бродяги, которые в надежде на крохи от богатого
угощения ночевали в хлеву, дожидаясь ее смерти. К общему числу надо
прибавить еще и купцов, живших в палатках на берегу.
Сын королевы вернулся со своими людьми на трех кораблях. Они сошли на
берег и поднялись в усадьбу. Их оказалось не так много, как мы опасались.
Конечно, Хальвдан привез домой и рабов. Но вскоре выяснилось, что он взял
гораздо меньше добычи, чем рассчитывал. В усадьбу пригнали пятерых или
шестерых рабов, некоторые были связаны, чтобы не убежали. Молодых женщин
прямо с корабля сбросили в воду, чтобы они добрались до берега вброд.
Хальвдан прихватил из-за моря еще и двоих детей. Всего сын королевы
пополнил свое богатство двенадцатью или пятнадцатью рабами.
Хуже то, что сильно поубавилось число его собственных воинов. Должно
быть, он встретил за морем серьезного противника и сам еле унес ноги. Два
года назад, когда он ушел в поход, у него было полторы сотни людей.
Обратно вернулась половина.
Хальвдан идет к берегу вброд. Он очень нехорош собой: бегающий взгляд
исподлобья, жирные плечи, отвислый зад.
В усадьбе все сразу меняется. Что-то скажет сын о тех распоряжениях,
которые его мать сделала в отношении своих похорон? Не покажется ли ему
цена слишком высокой, ведь она пожелала, чтобы с нею в курган положили
двенадцать человек из ее ближайшего окружения. А от Хеминга она
потребовала и большего. К тому же никто не знает, как Хальвдан отнесется к
рассказу о попытке Отты задушить королеву. Поверит ли он этому - викинг,
ходивший на запад, привык с сомнением относиться к поступкам людей; он
подозрителен, но не слишком умен, хватит ли у него проницательности, чтобы
разгадать чужие козни?
Хеминг идет приветствовать хевдинга.
Следом за ним прибегает Хаке. Похоже, Хаке неприятна мысль, что
Хеминг первый из них встретится с человеком, ходившим на запад.
Королеву уложили в постель.
- Принесите сюда труп Отты! - приказывает она. - Я хочу как следует
ее осмотреть.
Над Усебергом раскинулось синее и высокое небо.
Когда я вспоминаю все, что узнал о королеве в те дни и ночи, которые
я, гость из неведомого, провел в Усеберге, передо мной возникает ее образ
- страстный и нежный, коварный и жестокий. Ведь мне известно, что она
приказала убить своего супруга, лишив тем самым жизни и своего молодого
любовника. Только один раз - так говорят здесь, в Усеберге, - у него
хватило смелости обладать ею. Потому она и обрекла его на смерть.
Об этом шепотом рассказывает Бьернар: он старый и знает все. То же
самое рассказывала мне и Арлетта - безобразное лицо, бездонные горячие
глаза, - сидя у меня однажды ночью. Молодая королева ждала своего
прекрасного молодого возлюбленного. Но он не пришел к ней. Не осмелился:
он знал, какая судьба ждет его, слугу, если он переступит запретный порог.
Она уснула в слезах, потому что знала - тот, кто придет к ней в эту ночь,
подарит ей ребенка, которого ей так хотелось иметь. Кто-то кладет руку ей
на плечо и тихо смеется. Она вскакивает. Кричит. Это не Фритьоф. Это ее
супруг, конунг, он скидывает одежду и ложится к ней под меховое одеяло.
С тех пор она ненавидит и того, кто посеял в ней семя, и того, кто не
осмелился этого сделать. Оба должны умереть, решает она. Зима идет. И пока
только она одна знает, что в ней уже теплится новая жизнь. Она лжет своему
супругу: нет, я не жду ребенка!
Наконец ее супруг уезжает на охоту, усадьба спит, стража напилась и
тоже уснула. Тогда он незаметно приходит к ней.
На мгновение ее захлестывает прежняя необузданная нежность к нему.
Она отбрасывает всякую осторожность. Тихо и проникновенно поет она для
него, за стенами - пьяная стража, а здесь сидит ее возлюбленный, положив
голову к ней на колени.
Она раздевается.
В опочивальне горит факел.
Она кружится перед ним.
И вот уже он - самец-победитель, а она - червяк, с позором уползающий
прочь.
Перед его уходом она ударила его по уху и плюнула ему в лицо,
безудержно и горько рыдая, звук ее рыданий проникал сквозь бревенчатые
стены, но хмель стражей и ветер, свистевший на дворе, спасли ее в эту
ночь. Больше он никогда не приходил к ней.
Нет, приходил, но уже после своей смерти: в ее женских снах и в ее
неизбывном горе.
Она родила сына, иногда она набрасывалась на него с поцелуями,
ласкала его, пела ему, баюкала, а потом, вдруг рассердившись, звала рабыню
и приказывала ей забрать мальчика: тролли подменили мне ребенка, подкинули
своего выродка. И уходила, оставив плачущего сына. И долго бродила по
выгону, по кромке зеленых полей, быки и коровы поворачивали к ней морды и
протяжно мычали.
Сын растет. Иногда она бьет его. Но это редко, чаще лишь презрительно
глядит на мальчика и говорит ему оскорбительные слова в присутствии
посторонних, чтобы убить в нем волю, или зовет в свои покои, где сидят
только женщины, дает ему пинка и прогоняет.
У сына нет гордости. А у отца, несмотря ни на что, была. Сыну чужда
нежность: в его голосе не слышится плеск моря, в песне - свист птичьих
крыльев, в прыжке нет гибкости дикого зверя. Единственный человек, который
обладал этим, не был его отцом.
Ее супруг и ее слуга уже мертвы.
А разве и мы не умрем?
- Разве и ты не умрешь, Хальвдан? - кричит она, подходя к сыну,
сидящему в самом конце стола в пиршественном покое, он уклоняется от нее,
она дает ему затрещину. - Тебе известно, что ты умрешь? Да? Боишься
смерти? Отвечай мне! Боишься смерти?
Он убегает от нее.
Она рано женит его на сильной и злой женщине из Согна. Ее зовут
Рагнхильд. Рагнхильд красива, это верно, к тому же она дочь конунга, но
характер у нее тяжелый, и ее мужа ждет мало радостных дней. Между
невесткой и свекровью нет близости. Считается, что так лучше для обеих.
