подавалась в цилиндры, обеспечивая во время полета дополнительный
кислород для сгорания топлива, увеличивая мощность двигателя на
двадцать процентов.
Неккер изучил карту и кивнул: "Длинный путь."
Майер улыбнулся и похлопал его по руке: "Он покажется короче,
когда отдохнешь пару дней."
***
Ветер к вечеру заметно утих и "Дойчланд" на всех парусах шла
в наступающую тьму, несомая легким бризом с юго-запада.
На первой вахте Рихтер стоял на квартердеке один, если не
считать старшего матроса, бывшего торпедного механика, по имени
Эндрасс, стоявшего за штурвалом. Боцман у поручней курил
сигарильос, наслаждаясь ночью, рогатым месяцем, звездами,
рассыпанными на дальнем горизонте, их блеском, смягчаемым сырым и
прилипчивым морским туманом.
Ровно в девять часов он прошел на нос, поговорить с
впередсмотрящим. Возвращаясь, он остановился у вантов левого
борта, закрепить развязавшийся на буме главного паруса линь.
Что-то шевельнулось позади и из тени между спасательными шлюпками
выступила Лотта.
"Хельмут!"
Ее руки простерлись сквозь тьму, лицо вырисовывалось белым
пятном. Рихтер инстинктивно взял ее ладони: "Лотта, что ты делаешь
здесь!"
"Я смотрела на тебя последние полчаса, пока ты ходил
взад-вперед по проклятому квартердеку. Я начала думать, что ты
никогда не спустишься."
"Ты должна вернуться вниз", сказал он. "Немедленно."
"Почему?"
"Потому что сестра Анджела беспокоиться о тебе, а я дал
капитану слово, что буду избегать тебя до конца плавания."
"А ты?", спросила она. "Ты беспокоишься обо мне?"
"Да." Он пытался высвободить руки: "Пусти, Лотта, я дал слово
- разве ты не понимаешь?"
"Я понимаю только одно", сказала она, "что всю свою жизнь я
боялась. Но теперь я с тобой..." Ее руки стиснули его руку:
"Любовь всегда такая, Хельмут? Ты прежде любил так?"
Его последние оборонительные бастионы расшатались и руки
обняли ее: "Нет, так - никогда, Лотта."
Она закинула лицо, вглядываясь в него: "Как послушница, я
могу по своему желанию покинуть орден без больших хлопот, когда
мы приплывем в Киль. А потом?..."
Он нежно поцеловал ее: "Что произойдет в Киле, это одно. А
сейчас, таких встреч больше быть не должно."
"Сколько еще?", спросила она.
"Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем
сейчас."
"Могу ли я насвистеть для нас ветер?", спросила она.
"Настоящий ветер."
"Нет необходимости." Он поднял глаза на ночное небо: "Мне
кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм."
Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и
увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты.
"Господин Рихтер - Лотта", спокойно сказала она. "Прекрасная
ночь."
Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту
Рихтера: "Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин
Рихтер не при чем."
"Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут.
Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз."
Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании.
Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила: "Я уверена,
что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра,
если позволят его обязанности."
Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и
побежала в кают-компанию.
Рихтер сказал: "Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение..."
"...выполнить ваши обещания, господин Рихтер." Она слабо
улыбнулась: "Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой
старой."
Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер
беспомощно смотрел, как она постучала и вошла.
Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал
книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо.
"Сестра?", вежливо сказал он.
Прагер встал: "Мне, наверное, лучше выйти?"
Он сделал шаг к двери, но она покачала головой: "Только
минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и
Лотты."
"Итак?", уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям.
"Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не
говорить с ней до прибытия в Киль."
"Весьма неожиданное изменение вашей позиции."
"Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь
справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о
будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее
собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того
времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать
раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он
исключительно честный молодой человек."
Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще
секунду, потом добавила: "Теперь, господа, извините меня, я
действительно очень устала."
Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на
лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку
рома и два стакана.
***
Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в
окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел,
Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до
подбородка.
"Я замерзаю."
"Ну, я могу предложить средство", с надеждой сказал он.
"Не сегодня, дорогой. У меня началось. Я могла бы проспать
неделю. Ты можешь устроиться с одеялом на полу."
Он пожал плечами: "Окей. Там, сзади, парни спят на багажных
мешках." Он снял ботинки, завернулся в одеяло, лег на пол,
положил под голову брезентовый вещмешок и почти мгновенно уснул.
***
Они прибыли в Глазго в шесть-тридцать серым угрюмым утром.
Джанет сильно разоспалась и, проснувшись, обнаружила, что Джего
ушел. Несколько мгновений она не могла прийти в себя - понять,
что они стоят.
Когда она откинула одеяло и села, раздался стук в дверь и
заглянул Джего. "Жива и здорова", прокомментировал он. "Это
прекрасно."
Он передал термос: "Кофе. Кстати, мы в Глазго. Кажется,
отцепляют половину вагонов."
"Что случилось?"
"Мы тронемся примерно через десять минут. Бридж-оф-Орчи,
Раннок, Форт Уильям и Маллейг. Еще пять часов, если все пойдет
хорошо. Схожу, попрощаюсь с Фишером и нашим общим другом Герике.
Я сразу вернусь и мы сможем позавтракать. Все готово."
Он вышел, прежде чем она ответила. Еще секунду она сидела,
потом встала, подняла жалюзи и опустила окно. Платформа была
почти пустой. Джего спешил по ней к небольшой группе, состоящей
из лейтенанта Фишера, конвоя и Герике, стоящего в центре. Голубой
плащ снова набросили на его плечи.
Пока она смотрела, Джего и Фишер отошли в сторону. Она
бросила беглый взгляд на сардоническое лицо Герике, потом Карвер
повернул его и подтолкнул. Через главную дверь они прошли в зал
ожидания станции, оставив Фишера и Джего разговаривать на
платформе. Совершенно неожиданно Джанет почувствовала, что с нее
достаточно. Она закрыла окно и опустила жалюзи. Дрожа, она
повернулась к полке.
"Я устала", тихо сказала она. "Слишком долго я слишком мало
спала. Вот в чем дело." Она снова легла на полку и натянула
одеяло.
"Я ждал, что ваши нас встретят", сказал Фишер. "Что могло их
задержать?"
"Бог знает." Джего посмотрел на часы. "Знаешь, мне лучше
вернуться на борт. Эта штука тронется в любой момент."
"Я не стал бы передавать его так быстро, поверь", сказал
Фишер. "В нем что-то есть. В том, как он смотрит на тебя."
"Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду." Джего пожал ему
руку. "Что ж, счастливого возвращения."
Он вошел в вагон, а Фишер повернулся и направился в зал
ожидания, где в небольшом камине горел уголь. Хардисти и Райт
грелись перед ним, покуривая сигареты.
"Где пленный?", требовательно спросил Фишер.
"Он захотел в уборную, сэр." Хардисти кивнул в сторону
зеленой двери с надписью "Джентльмены". "Чиф сказал, что сам
приглядит."
Фишер повернулся, в этот момент дверь резко распахнулась и
шатаясь вывалился полускрюченный Карвер. Казалось, ему трудно
говорить, рот открывался и закрывался, как у рыбы.
Фишер схватил его за ворот. "Что такое?", потребовал он.
"Он... он сбежал, сэр", простонал Карвер, держась за живот.
"Ублюдок сбежал."
***
Герике просился в уборную вполне искренно. Побег на этом
этапе едва ли казался осуществимым, особенно если принять во
внимание чертовы наручники. Все произошло под влиянием
импульсивного решения - мгновенно использовать представившуюся
возможность.
"Я присмотрю, парни", и Карвер толкнул его в дверь, заставив
открыть ее собой. "Пока можете курнуть."
Внутри располагался ряд кабинок, разбитая раковина, дождь
просачивался в окно над умывальником. Именно вид окна расшевелил
Герике.
Старшина прислонился к двери: "Давай, начинай."
Герике подошел к одной из кабинок, повернулся и протянул
скованные запястья: "Слегка неудобно с этими штуками."
"А, сидячая работа", захохотал Карвер, стремясь выжать из
ситуации унижение до последней капли. Он достал ключ и открыл
один из наручников: "Ну, делай, что надо. И конечно, оставь дверь
открытой. Думаю, учитывая обстоятельства, ты не будешь против,
если я понаблюдаю."
"Спасибо, чиф", спокойно сказал Герике и правым коленом
ударил Карвера в пах.
----------------------------------------------------
Баркентина "Дойчланд", 21 сентября 1944 года. Широта 49°.52N,
долгота 14°.59W. Ветер силой 5-6 баллов. Перемежающиеся шквалы.
Сильный дождь. Теперь помпа должна работать по четыре часа в
сутки, что кажется удовлетворительным и, благодаря количеству
команды, меньшей нагрузкой, чем могла быть. Наша позиция сейчас
приблизительно в 220 милях юго-западнее Ирландии.
8
Фишер вышел из посылочного отделения с Карвером, ковыляющим
по пятам, и остановился возле зала ожидания: "Черт побери тебя,
Карвер, я тебе это припомню."
Хардисти и Райт выбежали из-за угла. "Он не проходил через
барьер, это точно, сэр", сказал Хардисти. "Там стоят два
сухопутника. Дают слово."
"Снова обыщите багажное отделение", приказал Фишер. "Он
должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время."
Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал: "Когда
я доберусь до этого немецкого ублюдка..."
"О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать", сказал Фишер.
Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки
проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед.
Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на
суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание.
"Куда, к черту, он мог деться?", сказал Фишер, потом, когда
решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся: "Поезд,
чиф!", прокричал он. "Он пробрался назад в поезд! Это
единственное объяснение!"
Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы
запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и,
повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали
вдоль платформы, но было уже слишком поздно.
"Эй, что случилось?", спросил проводник.
Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и
повернулся к Карверу: "Хорошо, чиф, теперь поймаем его", сказал
он.
***
Проездной документ Джанет Манро был помечен высшим
приоритетом, поэтому стюард спального вагона рано утром принес ей
завтрак первой: добрый английский завтрак из бэкона,
