Распахни мозг. Отбрось предубеждения.
Первые впечатления от прихода Шианы должны быть восприняты чистым
рассудком. Уши не должны ожидать знакомого голоса. Ноздри не должны го-
товиться к привычным запахам.
Я выбираю это. Я, ее первая наставница, восприимчива к ошибкам.
Одрейд повернулась на звук открываемой двери. Стрегги.
- Шиана только что вернулась из пустыни и говорит сейчас со своими
людьми. Она просит Великую Мать встретиться с ней в верхних комнатах,
они более удобны.
Одрейд кивнула.
В комнатах Шианы на последнем этаже глаз все так же резали углы. Нас-
пех собранное прибежище в пустыне. Огромная комната, в шесть-семь раз
превышающая размеры гостиной, но играющая роль и кабинета и спальни. На
двух стенах окна - на запад и север. Одрейд была потрясена смесью функ-
ционального и нефункционального.
Шиана постаралась отразить в комнатах себя. Стандартная койка Бене
Джессерит была покрыта пледом ярко-оранжевого и темно-коричневого цвета.
На дальней стене висела картина, на белом фоне которой черные линии
изображали вылетающего из-под земли песчаного Червя с пастью, перепол-
ненной кристальными зубами. Шиана написала ее, основываясь на Иных Вос-
поминаниях и детских впечатлениях о Дюне.
Немало значил выбор Шианы: она не пыталась создать более претенциоз-
ного рисунка, может быть многоцветного и в традиционном пустынном стиле.
Просто Червь, намек на песок вокруг него и маленькая фигурка в плаще на
переднем плане.
Она сама?
Восхитительная сдержанность и постоянное напоминание о причинах ее
здешнего пребывания. Глубокое восхищение природой.
Природа не создает плохих произведений.
Фраза была слишком гладкой, чтобы принять ее.
Что мы подразумеваем под "природой"?
Она видела зверскую природную дикость: тщедушные деревца, выглядящие
так, будто их макнули в бледнозеленую взвесь и оставили сушиться на краю
тундры, превратив в жалкую пародию на самих себя. Отвратительно. Трудно
представить такие деревья целесообразными. И слепые Черви... слизистые
желтые тела. Где в них искусство? Временная остановка эволюционного раз-
вития и ее переориентация. Всегда ли вмешательство человека приводит к
переменам? Слиги! Каких гадостей понаделали там Бене Тлейлакс.
Восхищаясь рисунком Шианы, Одрейд решила, что определенные комбинации
раздражают некоторые человеческие чувства. Слиги в качестве пищи были
самой прелестью. Отвратительные комбинации касались ранних эксперимен-
тов. А потом опыты выносили приговор.
Это плохо!
В основном, то, что мы называем ИСКУССТВОМ, служит желаниям, утверж-
дая их. Не надо мне этого! Я знаю, что могу принимать.
Чем являлся для Шианы этот рисунок?
Песчаный Червь: слепая мощь, сторожащая спрятанные сокровища. Артис-
тизм в мистической красоте.
Говорили, что Шиана однажды пошутила о своем назначении: "Я пасу чер-
вей, которых, может, еще и не будет".
А даже если они и появятся, пройдут годы, прежде чем они достигнут
тех размеров, что были изображены на картинке. Не ее ли голос исходил от
крохотной фигурки перед червем?
- Со временем будет так.
Запах меланжа наполнил комнату, запах более насыщенный, чем в обычных
комнатах Преподобной Матери. Одрейд окинула взглядом обстановку: стулья,
рабочий стол, освещение укрепленных глоуглобов - все было расположено
предельно удобным образом. Но что за странной формы груда черного плаза
в углу? Очередное произведение Шианы?
Комнаты были под стать Шиане, решила Одрейд. Не так сильно, как рису-
нок, но и вид из окна напоминал ее происхождении, походя на Дар-эс-Балат
в глубине пустынь Дюны.
Слух Одрейд уловил шорох со стороны двери. Она повернулась и увидела
Шиану. Она застенчиво заглядывала в дверь, не торопясь подходить к Пре-
подобной Матери.
Движения яснее слов: "Итак, она пришла ко мне в комнаты. Хорошо. А
кто-то мог бы и не принять моего приглашения".
Обостренные чувства Одрейд заработали при виде Шианы. Самая молодая
из всей истории Преподобных Матерей. Ты часто думаешь о ней, как о тихой
маленькой Шиане. Она не всегда была тихой и уже совсем не была ма-
ленькой, но прозвище прижилось. Она даже не походила на мышку, хотя за-
частую и напоминала тихого грызуна, ожидающего на краю поля ухода хозяи-
на. Чтобы устремиться в пшеницу подбирать осыпавшееся зерно.
Шиана вошла в комнату, остановившись совсем близко к Одрейд.
- Мы долго не виделись, Великая Мать.
Первое впечатление Одрейд явно было смешанным.
Прямота и маскировка?
Шиана стояла в тихом ожидании.
Гены Сионы Атридес создали занимательное лицо под налетом патины Бене
Джессерит. Зрелость проявлялась на нем в соответствии с образами как
Сестринства, так и Атридесов. Твердо запечатлелись следы многочисленных
решений. Слабая, темнокожая беспризорница с выгоревшими каштановыми во-
лосами превратилась в уравновешенную Преподобную Мать. Кожа оставалась
все такой же темной от многих часов, проводимых на свежем воздухе. Воло-
сы - такими же выгоревшими. Правда, глаза стали непреклонными и целиком
синими, подчеркивая: "Я прошла Агонию".
Что же такое я чувствую в ней?
Шиана перехватила взгляд Одрейд (бене-джессеритская наивность) и по-
няла, что в нем отражалась давно довлеющая конфронтация.
У меня нет никакой защиты, кроме правды, и, надеюсь, она удержится от
исповеди.
Одрейд с большим вниманием глядела на свою бывшую ученицу, дав волю
всем чувствам.
Страх? Что я чувствую? Что-то в разговоре?
Твердость голоса Шианы была превращена в мощный инструмент, раздра-
жавший со времени первой же встречи Одрейд. Естественная сущность Шианы
(если можно так сказать, сущность Свободных!) была обуздана и перенап-
равлена. Было отшлифовано ядро жертвенности. Ее способность любить и не-
навидеть была сдержана крепкой уздой.
Откуда у меня такое ощущение, будто она хочет сдержать меня?
Одрейд внезапно ощутила свою уязвимость.
Эта женщина ознакамливалась с моей крепостью изнутри. И теперь нельзя
уже было забывать об этом.
На ум пришла беседа с Тамейлан: "Она из сохраняющих себя для себя.
Помнишь сестру Швангью? Она такая же, только лучше. Шиана знает, куда
направляется. Надо тщательней следить за ней. Кровь Атридесов, понима-
ешь?"
"И я из Атридесов, Там."
"Мы никогда не забываем об этом! Ты думаешь, мы будем стоять и смот-
реть, если Великая Мать решила самовоспитываться? Есть пределы нашему
терпению, Дар".
- И вправду, этот визит запоздал, Шиана.
Тон Одрейд встревожил Шиану. Она ответила на него резким взглядом,
который в Сестринстве называют "БГ безмятежный", и едва ли во всей Все-
ленной можно было найти более безмятежной маскировки, чем в этом взгля-
де. Это был не просто барьер, это было нечто. Любое отклонение от этой
маски было для нее разрушительным. Сама по себе она была оскорблением.
Шиана тут же поняла это и рассмеялась.
- Я знала, что ты придешь спрашивать! Беседа с Дунканом, верно? - По-
жалуйста, Великая Мать! Не отрицайте этого.
- Совершенно, Шиана.
- Он хочет, чтобы кто-нибудь защитил его в случае нападения Чтимых
Матре.
- И все? - Она что, держит меня за набитую дуру?
- Нет. Его интересует информация о наших намерениях в случае нападе-
ния Чтимых Матре.
- Что ты сказала ему?
- Все, что могла. - Правда - мое единственное оружие. Мне надо отв-
лечь ее.
- Ты разделяешь его мысли, Шиана?
- Да!
- И я тоже.
- Но не Там и не Белл?
- Мои осведомители сообщают, что сейчас Белл готова терпеть его.
- Белл? Терпеть?
- Ты неверно оценила ее, Шиана. Это - твой порыв, - Она что-то скры-
вает. Что ты сделала, Шиана?
- Шиана, ты думаешь, что сработаешься с Белл?
- Потому что я надоедаю ей? - Работать с Белл? Что она имеет в виду?
Не Белл должна возглавлять этот проклятый проект Миссионарии!
Уголки рта Одрейд слегка подергивались. Очередная выходка? Неужели?
Шиана была главным предметом сплетен в столовых Централа. Рассказы о
том, как она надоедала Воспитательницам (особенно Белл) и весьма де-
тальные отчеты об обольщениях, вскармливаемые сравнениями с Чтимыми Мат-
ре, принесенными Мурбеллой, были приправлены спайсом почище еды. Одрейд
слышала обрывки разговоров не далее, как два дня назад. "Она сказала: (Я
воспользовалась методом "позволь мне дурно вести себя". Очень действует
на мужчин, считающих, что они выгуливают тебя по дорожке в саду)".
- Надоедаешь? Ты правильно выразилась, Шиана?
- Подходящее слово: видоизменить, борясь с заложенными склонностями.
И в тот самый момент, когда с губ слетели слова, Шиана поняла, что
допустила промах.
Одрейд почувствовала напряженную тишину. Видоизменить? Взгляд ее вер-
нулся к той странной черной груде в углу. Она посмотрела на нее с отре-
шенностью, которая удивила ее.
Зрелище захватывало. Она попыталась найти согласованность, какую-то
подсказку. Но не смогла, даже напрягшись до предела. И в этом цель.
- Оно называется "Пустота", - сказала Шиана.
- Твое? - Пожалуйста, Шиана. Скажи нет. Скажи, что автор там, куда
мне не добраться.
- Я создала это ночью неделю назад.
- А черный плаз - единственная видоизмененная тобою вещь?
- Изумительное замечание по поводу искусства в целом.
Но не искусства в частности.
- У меня есть связанная с тобою, Шиана проблема. Ты тревожишь некото-
рых сестер, - И меня. Есть в тебе дикий пунктик, который мы никак не на-
йдем. Генные следы Атридесов, которые Дункан предложил поискать, заложе-
ны в твоих клетках. Что они дают тебе?
- Тревожу Сестер?
- Особенно когда они вспоминают, что ты - моложе всех, когда-либо
прошедших Агонию.
- Ну, кроме Отклонений.
- И ты что, тоже?
- Великая Мать? - Она никогда умышленно не ранила моих чувств просто
так.
- Ты прошла через Агонию, влекомая своей непокорностью.
- А может лучше сказать, что я воспротивилась зрелому совету. - Юмор
иногда смущал ее.
В дверях появилась Престер, помощница Шианы. Она постукивала по сте-
не, пока на нее не обратили внимания.
- Вы велели мне немедленно сообщить вам о возвращении поисковой бри-
гады.
- О чем они сообщают?
Облегчение в голосе Шианы?
- Бригада номер восемь хочет, чтобы взглянули на их результаты.
- Они всегда этого хотят!
Интонация Шианы была подчеркнуто разочарованной:
- Не хотите ли взглянуть со мной на их результаты, Великая Мать?
- Я подожду здесь.
- Я ненадолго.
Когда они ушли, Одрейд подошла к западному окну: ясный вид на лежащую
за крышами новорожденную пустыню. Маленькие дюны. Почти закат и сухая
жара, так напоминающая о Дюне.
Что скрывает Шиана?
Молодой парень, почти мальчик, загорал голышом на соседней крыше, ле-
жа кверху животом на матрасе цвета морской волны, набросив на лицо золо-
тое полотенце. Загар у него был бронзовым, под цвет полотенца и рыжева-
тых волос. Ветерок приподнял уголок полотенца, забросив его на лицо. Ус-
тало двинулась вялая рука и восстановила покров.
Как он может бездельничать? С ночной смены? Может быть.
Безделье не поощрялось, а он выставлял его напоказ. Одрейд улыбнулась
сама себе. Могли простить любого, приняв за ночного работника. Он мог
рассчитывать на это. Весь фокус заключался в том, чтобы не попасться на
глаза тому, кто знал обратное.
Я не буду спрашивать. Разум заслуживает награды. И, в конце концов,
может, - он и действительно с ночной смены.
Она подняла взор. Вдали разворачивалась новая картина: неземной за-
кат. Над горизонтом была прочерчена узкая полоска оранжевого; вздымающа-
яся на месте, куда только что село солнце. Серебряно-голубой цвет над
оранжевой полоской темнел, уходя ввысь. Она не раз видела такое на Дюне.
В метеорологические объяснения она старалась не вдаваться. Лучше дать
глазам впитать эту сиюминутную красоту, а ушам и коже - почувствовать
