и не задумываешься об Одрейд. Дункан, если бы ты только знал...
- Пока мы не замечаем комкамер, выплюнь!
- Ложь, обмен, пороки...
- Эй, Бене Джессерит?
- Они пользуются старым добрым оправданием: Сестра А делает так, зна-
чит, если я делаю то же, это не так плохо. Два преступления отменяют
друг друга.
- Какие преступления?
Она заколебалась. Рассказать ему? Нет. Но он ждет ответа.
- Белл восхищена, что вы с Тегом обменялись ролями! Она предвкушает
его боль.
- Может, нам придется разочаровать ее. - Он понимал, что это - ошиб-
ка, высказывать только что пришедшее на ум. Слишком быстро.
- Поэтическая справедливость! - восхитилась Мурбелла.
Отвлечь их!
- Они не заинтересованы в суде. В честности - да. У них есть поуче-
ние: "Те, над кем чинится суд, должны принимать его честность."
- И они поставили перед тобой условие принять их суд.
- В любой системе есть лазейка.
- Ты знаешь, дорогой, помощницы обучаются.
- На то они и помощницы.
- Я имею в виду наши разговоры.
- Наши? Ты - помощница? Ты - новообращенная!
- Кем бы я ни была, я слышу рассказы. Твой Тег может оказаться не
тем, кем видится.
- Ученическая сплетня.
- Существуют рассказы о Гамму, Дункан.
Он взглянул на нее. Гамму. Трудно было воспринимать эту планету под
неродным именем. Ведь, на самом деле, это - Гиди Первый, чертова дыра
Харконненов.
- Может, он сам все эти рассказы и придумал.
- Некоторые Сестры принимают их в расчет. Они ждут и следят. Они -
осторожны.
- И ты что-нибудь узнала о Теге из своих драгоценных историй? Он ско-
рее всего распустит эти слухи. Заставит других напрячься.
- Не забывай, я была тогда на Гамму. Чтимые Матре были расстроены.
Разъярены. Что произошло.
- Конечно. Тег сделал неожиданное. Удивил их. Украл у них один из
не-кораблей, - Он пошлепал по стене за спиной. - Этот.
- У Сестринства есть запретная область, Дункан. Они всегда говорили,
что надо дождаться Агонии. Все станет ясным! Будь они прокляты!
- Звучит так, словно они готовят тебя к преподаванию в Миссионарии.
Проектированию религий специального назначения и избранных слоев.
- Ты не видишь в этом ничего такого?
- Мораль. Я не спорю об этом с Чтимыми Матре.
- Почему нет?
- Религия основывается на этой тверди. БГ - нет.
- Дункан, если бы ты только знал их мораль.
- Им досаждает, что ты о них столько всего знаешь.
- Только из-за этого Белл хочет убить меня.
- Ты считаешь, Одрейд лучше?
- Что за вопрос! - Одрейд? Ужасная женщина, если позволить себе за-
держаться на ее возможностях. И все - атридесовское. Она - первая из Бе-
не Джессерит. А идеал Атридесов - Тег.
- Одрейд рассказала, что она доверяет твоей верности Атридесам.
- Я верен атридесовской чести, Мурбелла. И я выношу моральные решения
сам - по поводу Сестринства, этого ребенка, которого они отдали под мою
опеку, Шианы и... и по поводу моей возлюбленной.
Мурбелла прижалась к нему, прикасаясь грудью к руке и пошептала ему
на ухо:
- Были эпизоды, когда я могла перебить всех находящихся рядом со
мной!
Она что, думает, они ее не слышат? Он сел прямо, не отпуская ее.
- И что же тебе помешало?
- Она хочет, чтобы я поработала над Скитейлом.
Поработать. Эвфемизм Чтимых Матре: Ну а почему нет? Она "работала
над" множеством мужчин, прежде чем натолкнулась на меня. Но он реагиро-
вал на это, как древние мужи. И не только поэтому... Скитейл? Проклятый
Тлейлаксу?
- Великая Мать? - Он хотел увериться.
- Она и только она, - душа ее почти парила, лишенная груза.
- Какова твоя реакция?
- Она сказала, что это - твоя идея.
- Моя... Да никогда! Я предлагал вытащить из него нужные сведения,
но...
- Она сказала, что это - обыденная вещь для Бене Джессерит, как и для
Чтимых Матре. Забеременей от этого. Соблазни того. Весь день в заботах.
- Я спросил о твоей реакции.
- Возмущение.
- Почему? - Я знаю подтекст.
- Я же тебя люблю, Дункан... и мое тело, оно... оно приносит удо-
вольствие тебе... как и твое...
- Мы - старая женатая пара, а ведьмы хотят разлучить нас.
Его слова родили в нем ясное видение леди Джессики, любовницы давно
умершего графа и матери Муаддиба. Я любил ее. Она меня не любила, но...
Взгляд Мурбеллы напоминал ему взгляд, которым Джессика глядела на графа:
слепая, самозабвенная любовь. Бене Джессерит не доверяли этому чувству.
Джессика была мягче Мурбеллы. Но тверже внутренне. А Одрейд... она была
тверда и внешне. Сплошная пласталь.
А как же те времена, когда он искал в ней человеческие чувства? Как
она говорила о Башаре, когда они узнали, что старик погиб на Дюне.
"Он был моим отцом, ты знаешь".
Мурбелла вывела его из задумчивости:
- Можешь разделять их мечты, какими бы они не были, но...
- Растите, люди!
- Что?
- Вот их мечта. Чтобы люди вели себя по-взрослому, а не как злые дети
на школьном дворе.
- Мама знает лучше?
- Да... Я уверен в этом.
- Так ты именно так видишь их? Хоть и называешь ведьмами.
- Это хорошее слово. Ведьмы ведают загадочные вещи.
- И ты не веришь, что это просто долгое жесткое обучение плюс спайс и
Агония?
- Что вера может с этим поделать. Неизвестность порождает собственную
мистику.
- Но ты не считаешь, что они дурачат людей, заставляя их исполнять
чужую волю?
- Наверняка это так.
- Слова - оружие. Голос. Штамповка...
- Никто так не красив, как ты.
- Что такое красота, Дункан?
- Есть, конечно, красота в различных стилях.
- Она именно так и сказала: "Стили основываются на воспроизводящих
корнях, лежащих настолько глубоко в нашем расовом псише, что мы не осме-
ливаемся убрать их". Так что они собирались сунуться и сюда, Дункан.
- Может, их что-то испугало?
- Она сказала: "Мы не ввергнем наших потомков в то, что считаем бес-
человечным". Они судят, они и осуждают.
Он подумал о чужих фигурах видения. О Лицевых Танцорах. И спросил:
- Как аморальные тлейлаксианцы? Аморальные - значит не человечные.
- Я почти различаю тиканье вертящихся в голове Одрейд шестеренок. Она
и ее Сестры: они смотрят, они слушают, они готовят любую реакцию, вычис-
ляют все.
Ты этого хотел, дорогой? Он попал в ловушку. Она была права и ошиба-
лась. Цель оправдывает средства? Но как он мог оправдать потерю Мурбел-
лы?
- Ты считаешь их аморальными? - спросил он.
Но она будто и не слышала:
- Всегда спрашивают себя, что теперь надо сказать, чтобы добиться же-
лаемой реакции.
- Какой реакции? - Может она услышать его боль?
- Ты не узнаешь, пока не будет слишком поздно, - Она повернулась,
взглянув на него - совсем как Чтимые Матре, - Знаешь, как они поймали
меня?
Он не мог подавить осознания того, насколько жадно Сторожевые Псы
набросятся на ее последующие слова.
- Меня подобрали на улице после чистки Чтимых Матре. Кажется, вся эта
чистка затевалась лишь из-за меня. Моя мать была крайне красива, но для
них слишком стара.
- Чистка? - Сторожевые Псы захотят, чтобы я спросил.
- Они проходили по местности, и там исчезали люди. Ни тел, ничего.
Пропадали целые семьи. Объяснялось это наказанием за подготовку покуше-
ний на них.
- Сколько тебе было?
- Три... ну, четыре. Я играла с подружками на поляне под деревьями. И
внезапно послышался громкий шум и крики. Мы спрятались в расселине за
камнями.
Он был захвачен видением той драмы.
- Затряслась земля, - она ушла в воспоминания, - Взрывы. Потом стало
тихо, и мы вылезли. Весь край, на котором стоял мой дом, превратился в
воронку.
- И ты осиротела?
- Я помню своих родителей. Он был большим, крепким мужиком. А моя
мать, видимо, работала где-то служанкой. Они носили форму на работе, и я
помню ее в этой форме.
- Почему ты так уверена в смерти родителей?
- Наверняка я знаю, что была чистка, но она везде и всегда одинакова.
Крик, бегущие люди. Мы были перепуганы.
- Почему ты думаешь, что причина чистки заключалась в тебе?
- Это на них похоже.
Их. Какую победу наблюдатели увидят в одном единственном слове.
Мурбелла все еще была захлестнута воспоминаниями:
- Думаю, мой отец отказался уступить Чтимой Матре. Это всегда счита-
лось опасным. Большой, красивый мужчина... сильный.
- И ты ненавидишь их?
- Почему? - Удивление его вопросом, - Если бы не это, я бы никогда не
стала Чтимой Матре.
Ее бессердечность ошеломила его.
- Значит, это стоит чего угодно!
- Любовь моя, тебя возмущает причина моего нахождения на твоей сторо-
не?
- Тише!
- А тебе не хотелось бы, чтобы все произошло как-нибудь иначе?
- Все уже произошло.
Столь крайний фатализм. Он не подозревал его в ней. Может, он был
обусловлен общением с Чтимыми Матре или чем-то из арсенала Бене Джессе-
рит?
- Ты была просто ценной находкой для их конюшен.
- Верно. Соблазнялки, так они нас звали. Мы рекрутировали ценных сам-
цов.
- И ты тоже.
- Я многократно окупила их вложения.
- Ты понимаешь, как это будет интерпретировано Сестрами?
- Не придавай этому большого значения.
- Так ты готова поработать над Скитейлом?
- Я не говорила этого. Чтимые Матре манипулировали мною без моего на
то согласия. Сестры нуждаются во мне и хотят использовать так же. Цена
моя будет высока.
Секунду он говорил с пересохшим горлом.
- Цена?
Она пристально взглянула на него:
- Ты, ты просто часть моей цены. Не работа над Скитейлом. И большая
прямота, которую они так любят, относительно причин моей необходимости
для них.
- Осторожно, любимая. Они ведь могут и сказать.
Она бросила на него взгляд, достойный Бене Джессерит.
- Как ты сможешь восстановить память Тега, не причинив боли?
Черт! А он только подумал, что на эту скользкую тропку они не вста-
нут. Выхода нет. В ее глазах читались догадки.
Мурбелла подтвердила их:
- Поскольку я не соглашусь, уверена, ты обсудил этот вопрос с Шианой.
Ему оставалось лишь кивнуть в ответ. Его Мурбелла разобралась в Сест-
ринстве глубже, чем ему казалось. И она знала, как его многочисленные
воспоминания гхол были восстановлены штамповкой.
Он внезапно увидел ее в качестве Преподобной Матери и чуть не закри-
чал, протестуя.
- Чем ты в этом отличаешься от Одрейд? - спросила она.
- Шиана училась на Штамповшицу, - слова его казались самой пустотой.
- От моего обучения это отличается?
В нем вспыхнул гнев.
- Ты предпочитаешь боль? Как Белл?
- Ты предпочитаешь защиту Бене Джессерит? - Голос, как нежные сливки.
Он почувствовал отдаленность в ее голосе, словно она уже превратилась в
холодную наблюдательницу из Сестринства. Они замораживали его любимую
Мурбеллу! Хотя в ней еще оставался огонек. Это обнадеживало. Она дышала
здоровьем, особенно став беременной. Сила и непосредственная радость
жизни. Вот что цвело в ней. Сестры отберут и задушат это.
Его внимательный взгляд успокоил ее.
В отчаянии он пытался понять, что делать.
- Я надеялась, мы будем друг с другом более искренни, - сказала она.
Очередная проверка Бене Джессерит.
- Я не согласна со многими их действиями, но не могу сказать, что не
доверяю их мотивам, - сказал он.
- Я узнаю их мотивы, когда переживу Агонию.
Он весь замер, поймав себя на мысли, что она может погибнуть. Жизнь
без Мурбеллы? Зияющая пустота, глубже которой нельзя представить. И нич-
то во всех его жизнях не сравнится с этим. Неосознанно он протянул руку
и погладил ее по спине. Кожа такая мягкая и тем не менее упругая.
- Я очень люблю тебя, Мурбелла. Ты - моя Агония.
Она задрожала от его прикосновения. Он почувствовал, что захвачен
чувствительностью, что в нем растет печаль, пока не вспомнил слова пре-
подавателя ментатов о "эмоциональных кутежах".
"Различие между чувством и чувствительностью легко ощутимо. Когда ты
