случилось в 1893-м.
После рождения Джорджи в день свадьбы Бетти Лу я, как обычно, провела
некоторое время дома, но, как только почувствовала, что могу встать,
оставила свой выводок на Бетти Лу и отправилась в город. Я хотела ехать на
трамвае, но не удивилась, когда Нельсон вызвался довезти меня на своем
"рео". Я согласилась и закуталась поплотнее - "рео" чересчур хорошо
вентилировался. Его прабабушкой, должно быть, была открытая двуколка.
Я вознамерилась снять деньги со своего счета. Перевела я их в
Миссурийский сберегательный банк в 1899 году, когда мы поженились и
переехали в Канзас-Сити, из Первого государственного банка города Батлера
(в славном городе Фивы банков не было). Отец помог мне открыть там счет,
когда мы вернулись из Чикаго. Ко времени замужества у меня скопилось
больше сотни долларов.
Сноска: Если у меня было больше сотни долларов на счету, почему же я
тогда подавала своей семье на ужин жареный маис? А потому, что я еще не
сошла с ума. На американском Среднем Западе в 1906 году самым верным
способом для жены духовно кастрировать своего мужа было дать ему понять,
что он не способен прокормить семью. Я не нуждалась в докторе Фрейде,
чтобы это узнать. Мужики живы гордостью. Убей эту гордость, и они больше
не смогут содержать жену и детей. Должно было пройти еще несколько лет,
прежде чем мы с Брайаном научились держаться друг с другом вполне легко и
откровенно. Брайан знал, что у меня есть счет, но никогда не спрашивал,
сколько у меня там денег, а я готовила жареный маис или делала нечто
подобное, когда приходила нужда, и даже не думала покупать деликатесы на
свои деньги. Сбережения - это на черный день. Мы оба это знали. Если
Брайан вдруг заболеет, если ему придется лечь в больницу - вот тогда я и
буду тратить свои накопления. Излишне было говорить об этом. Пока что
нашим кормильцем был Брайан; я не вмешивалась в его обязанности, он не
вмешивался в мои.
А как же выплаты Фонда, спросите вы? Разве они не ранили его
гордость? Возможно, что и ранили. Позволим себе заглянуть в будущее; в
конечном счете каждый цент, который мы получили, "выбивая чеки", достался
нашим же детям при их вступлении в брак. Брайан не говорил мне, что таковы
его намерения - в 1907 году говорить об этом было бы глупо.
К началу 1907 года сумма моих сбережений превысила триста долларов
благодаря пятакам, пенни и строжайшей экономии. Теперь, когда я работала
дома и не могла больше посещать занятия в центре, мне пришла идея
перевести свой вклад в маленький банк по соседству, рядом с Южным
почтамтом. Кто-то из нас четверых каждый день ходил вынимать почту из
ящика и мог вносить в банк мои сбережения. А если бы понадобилось взять
деньги, на почту пошла бы я.
Нельсон поставил машину на Гранд-авеню, и мы прошлись до Уолнат 920.
Я показала свою книжку кассиру - ждать мне не пришлось, в банке было
немного посетителей - и сказала, что хочу закрыть счет.
Кассир направил меня за перегородку к старшему клерку - некоему
мистеру Смейтрайну. Нельсон опустил газету, которую просматривал, и встал.
- Какие-то сложности?
- Не знаю. Кажется, они не хотят отдавать мне мои деньги. Пойдешь со
мной?
- Ну конечно.
Мистер Смейтрайн вежливо поздоровался со мной, но поднял брови при
виде Нельсона. Я представила их друг другу.
- Это мистер Нельсон Джонсон, мистер Смейтрайн. Компаньон моего мужа.
- Здравствуйте, мистер Джонсон. Садитесь, пожалуйста. Миссис Смит,
мистер Уимпл сказал мне, что вы хотели меня видеть.
- Пожалуй. Я хотела закрыть свой счет, и он направил меня к вам.
Мистер Смейтрайн обнажил в улыбке фальшивые зубы:
- Нам всегда жаль терять старых друзей, миссис Смит. Вы недовольны
нашим обслуживанием?
- Вовсе нет, сэр. Просто я хочу открыть счет в банке поближе к дому.
Не слишком удобно все время ездить в центр, особенно в такую холодную
погоду.
Он взял мою книжку, посмотрел адрес на обложке и сумму счета.
- Могу ли я спросить, куда вы желаете перевести свой счет, миссис
Смит?
Я уже собралась ответить, но перехватила взгляд Нельсона. Он не то
чтобы покачал головой - но я знала его жесты с давних пор.
- А почему вы спрашиваете, сэр?
- В обязанности банкира входит защита его клиентов. Если вы желаете
перевести счет - прекрасно! Но я хочу убедиться, что тот банк столь же
надежен...
Во мне пробудились звериные инстинкты.
- Мистер Смейтрайн, я подробно обсудила все это со своим мужем (я
этого не делала), и больше ничей совет мне не нужен.
Он сложил вместе кончики пальцев:
- Очень хорошо. Но, как вам известно, банк при закрытии
сберегательного счета имеет право на трехнедельную отсрочку.
- Мистер Смейтрайн, я разговаривала именно с вами, когда открывала
здесь счет. И вы сказали мне, что это правило - всего лишь формальность,
предусмотренная положением о государственных банках, и лично заверили
меня, что, как только мне понадобятся деньги, я их получу.
- Разумеется, получите. Превратим три недели в три дня. Возвращайтесь
домой, напишите нам заявление, и через три рабочих дня можете закрывать
счет.
Нельсон встал и оперся руками о стол мистера Смейтрайна.
- Минутку, - громко возгласил он, - говорили вы миссис Смит или нет,
что она может получить свои деньги сразу же?
- Сядьте, мистер Джонсон. И не повышайте голос. В конце концов, вы не
наш клиент и не имеете права здесь находиться.
Нельсон не сел, но голос понизил:
- Ответьте только - да или нет.
- Я прикажу вас вывести.
- Попробуйте. Только попробуйте. Мой компаньон, мистер Смит, муж этой
леди, попросил меня пойти с миссис Смит (ничего подобного), поскольку
слышал, что ваш банк несколько менее вежливо обращается...
- Клевета! Подсудная клевета!
- ...обращается с леди, чем с бизнесменами. Итак, намерены вы
исполнить свое обещание прямо сейчас? Или будете ждать три дня?
Мистер Смейтрайн перестал улыбаться.
- Уимпл! Выпишите чек по счету миссис Смит.
Мы подождали, пока кассир выполнял распоряжение. Мистер Смейтрайн
подписал чек и подал мне.
- Проверьте, пожалуйста, по своей книжке, правильно ли.
Я подтвердила, что сумма верна.
- Очень хорошо. Возьмите этот чек и положите в свой новый банк.
Деньги получите там, как только сумма очистится - скажем, дней через
десять. - Он снова улыбнулся, но без всякого тепла.
- Вы сказали, что я могу получить деньги сейчас.
- Вы их получили. Вот ваш чек.
Я повертела чек, расписалась на нем и вернула мистеру Смейтрайну.
- Я беру их сейчас.
Он перестал улыбаться.
- Уимпл! - И они начали отсчитывать банкноты.
- Нет, - сказала я. - Наличными. А не бумажками, которые напечатал
какой-то другой банк.
- На вас не угодишь, мадам. Это законное платежное средство.
- Но я-то каждый раз вносила вам настоящие деньги. Не банкноты. (Да,
настоящие - пятаки, десятицентовики и четвертаки, иногда пенни. Временами
серебряный доллар.) И хочу, чтобы вы мне тоже выплатили настоящие деньги.
Можете вы это сделать или нет?
- Разумеется, - надменно произнес мистер Смейтрайн. - Но... э-э...
двадцать пять фунтов серебром покажутся вам несколько обременительной
ношей. Потому-то при большинстве сделок используются банковские билеты.
- А золотом вы не можете заплатить? Разве в таком большом банке, как
у вас, нет золота в сейфах? Пятнадцать двадцатидолларовых монет нести
будет намного легче, чем три сотни серебряных. - Я заговорила чуть
погромче. - Так можете вы заплатить мне золотом? Если нет, то где можно
обменять эти бумажки на золото?
И они выдали мне мой вклад золотом, а мелочь серебром.
Когда мы ехали домой, Нельсон спросил:
- А в какой банк ты их хочешь положить? На Труст-авеню или в
Юго-Восточный?
- Нелли, я хочу отвезти их домой и отдать Брайану.
- Чего? Я хотел сказать - да, мэм.
- Дорогой, мне почему-то вспомнился 1893 год. Что ты о нем помнишь?
- Сейчас. Мне было девять лет, и я только что начал замечать, что
девчонки - не такие, как мы. Ага, еще вы с дядей Айрой ездили на Чикагскую
выставку. Когда вы вернулись, я заметил, что от тебя хорошо пахнет. Но
потребовалось еще пять лет, чтобы ты заметила меня, и то для этого
пришлось подложить под тебя пирожное.
- Ты всегда был гадким мальчишкой. Не будем вспоминать о моих
дурачествах девяносто восьмого года: ты мне скажи, что было в девяносто
третьем?
- Так... Мистера Кливленда избрали на второй срок, потом один за
другим начали лопаться банки, и все говорили, что это из-за него.
Нечестно, по-моему, - он ведь только что приступил. Это называлось паникой
девяносто третьего года.
- Верно - но мой отец от нее не пострадал по причине чистого везения,
как он говорил.
- И моя мать тоже, поскольку держала свои сбережения в чайнике на
верхней полке.
- Отец случайно последовал ее примеру. Матери он оставил деньги на
четыре месяца, звонкой монетой, в четырех запечатанных конвертах, с собой
взял золото в поясе для денег, а кое-что, опять-таки золотом, оставил на
всякий случай в железной шкатулке. Позже он говорил мне, что даже не
догадывался о будущем банковском кризисе, а сделал это только затем, чтобы
позлить дьякона Хулихена-"Хулигана", как называл его отец. Помнишь такого?
Президента Батлерского банка.
- Нет, он, как видно, помер, не дождавшись меня.
- Отец сказал, что дьякон упрекнул его за то, что он забирает золото.
Так, мол, дела не делаются. Оставьте, мол, инструкции, сколько выдавать
миссис Джонсон каждый месяц. Деньги пусть себе лежат, где лежат, а вы
возьмите чеки - теперь так принято. Отец уперся - у него это хорошо
получалось - и потому банковский кризис его не коснулся. Не думаю, что
после этого отец когда-либо еще имел дело с банками. Просто хранил деньги
в шкатулке у себя в амбулатории. По-моему, так. С отцом никогда ничего
точно не известно.
Дома мы посовещались - Брайан, я, Нельсон и Бетти Лу. Нельсон
рассказал о том, что произошло в банке.
- Вынуть деньги из этого банка было все равно, что вырвать зуб. Тот
чинуша определенно не хотел расставаться с деньгами Мо. И не думаю, что он
расстался бы с ними, не разыграй я из себя громогласного занудливого
придиру. Но дело не только в нем. Мо, расскажи им про дядю Айру и про то,
что случилось тогда.
Я рассказала:
- Дорогие мои, я не стану утверждать, будто что-нибудь смыслю в
финансах. Я настолько глупа, что никогда не могла понять, как это банк
печатает бумажные деньги и выдает их за настоящие. Но сегодня мне вдруг
вспомнился 1893 год - ведь то же самое было с отцом как раз перед
банковским крахом. Его кризис не затронул, потому что он заупрямился и
перестал пользоваться услугами банка. Не знаю, не знаю, но мне стало
как-то не по себе, и я решила не класть больше свои яичные деньги в банк.
Брайни, ты сохранишь их для меня?
- Из дома их могут укрась.
- А банк может лопнуть, - сказал Нельсон.
- Ты тоже нервничаешь, Нел?
- Пожалуй. А ты как думаешь, Бетти Лу?
- Думаю, что положу свои тридцать пять центов в жестянку и зарою на
заднем дворе. А потом напишу об этом отцу и объясню, почему я так сделала.
Он меня не поймет - он ведь окончил Гарвард. Но я буду лучше спать, если
напишу ему.
- Надо сказать еще кое-кому, - заметил Брайан.
- Кому?
- Судье Сперлингу. И моим старикам.
- Не стоит кричать об этом на улицах. Может начаться паника.
- Нел, это наши деньги. Если банковская система не в силах отдать нам
