когда я боролась со сном, лишь бы не пропустить ни одного его слова.
Часа два мы с Брайни только и делали, что трогали друг друга за
локоть: "Вот послушай!" - и читали что-нибудь вслух. Оказалось, что Брайни
не читал "Банковский билет в миллион фунтов стерлингов" и "Заметки по
поводу последнего Карнавала преступлений в Коннектикуте". Меня это
поразило.
- Дорогой, я тебя люблю, но как это тебя выпустили из колледжа?
- Не знаю. Из-за войны, должно быть.
- Придется заняться твоим образованием. Начнем с "Янки при дворе
короля Артура".
- "Янки" я читал. А это что за толстая книжка?
- Это не Марк Твен. Это из отцовской медицинской библиотеки.
Я дала ему ту книгу и вернулась к "Принцу и нищему". Через пару минут
Брайни сказал:
- Эй, эта картинка неправильная.
- Знаю, - ответила. - Знаю, на какую картинку ты смотришь. Отец
говорит, что любой непосвященный, которому эта книга попадает в руки,
первым делом смотрит на эту картинку. Снять штанишки, чтобы ты мог
сравнить?
- Не отвлекай меня, женщина, у меня отличная память. - Он перевернул
несколько страниц. - Захватывающе, часами можно смотреть.
- Знаю, я так и делала.
- Удивительно, сколько механики умещается в одной-единственной шкуре.
- Брайни дошел до акушерского раздела, поморщился (он был хорошей
повитухой, хотя и не любил крови), отложил книгу и взял другую. - Вот это
да!
- Что там у тебя, дорогой? А-а. "Что должна знать каждая девушка".
(Это было собрание гравюр Форберга "Figuris Veneris". Я тоже опешила,
открыв эту книгу в первый раз.)
- Но ведь она не так называется. На титульном листе стоит "Картины
Венеры".
- Это шутка, дорогой. Отцовская шутка. Он вручил мне эту книгу, как
пособие по сексу, а потом мы обсуждали каждую картинку, и он отвечал на
все мои вопросы. А их было много! Он говорил, что работы мистера Форберга
анатомически верны, чего нельзя сказать о той адаптированной картинке, на
которую ты жаловался. И говорил, что его работы следовало бы изучать в
школе, поскольку они не в пример лучше тех подпольных рисунков и
фотографий, которыми пробавляются почти все молодые люди, а столкнувшись с
действительностью, пугаются и страдают. - Я вздохнула. - Отец говорит, что
наша так называемая цивилизация больна целиком, но особенно это касается
секса, любых его аспектов.
- По-моему, твой отец прав на все сто. Но, Морин, неужели он
пользовался этим как пособием? Мой уважаемый тесть одобрял все, что здесь
изображено? Все как есть?
- О нет, нет. Многое, но не все. Впрочем, он говорил, что двое - или
несколько - человек могут делать друг с другом все, что хотят, если только
это не вредит им физически. По его мнению, говорить о сексе "морально" или
"аморально" - просто смешно. Следует говорить "хорошо" и "плохо" в том же
смысле, как в любой другой области человеческих отношений.
- Mon beau-pere a raisone [мой тесть прав (фр.)]. И жена моя тоже
умница.
- Меня всю жизнь учил уму-разуму мудрый человек, а потом передал
тебе. Я, во всяком случае, считаю отца мудрым человеком. Давай-ка сядем
рядышком, и я покажу тебе, что он одобрял, а что нет.
Брайни обнял меня одной рукой, и я положила книгу ему на колени.
- Обрати внимание на дату издания - 1824 год. Но изображены здесь в
основном сцены Древней Греции и Рима, лишь одна гравюра изображает Египет.
Отец говорил, что эти гравюры, хотя они и созданы меньше ста лет назад,
повторяют сюжеты фресок публичных домов Помпеи, но намного превосходят эти
фрески в художественном отношении.
- Доктор Джонсон бывал в Помпее?
- Нет, не думаю. С отцом никогда ничего точно не известно. Правда, он
говорил, что видел фотографии с помпейских фресок в Чикаго - то ли в
Северо-Западном музее, то ли в каком-то еще.
- Но где он взял эту книгу? Мне жаль осквернять твою невинность, но
эти картинки могли бы обеспечить нам долгий отдых за казенный счет
согласно акту Комстока, если бы нас с ними поймали.
- Вот именно "если бы". Отец требовал, чтобы я как можно тщательнее
изучила законы - чтобы не попасться, когда буду их нарушать. Если он и
признавал закон, то лишь в этом смысле.
- Мне уже ясно, что твой отец - подрывной элемент, разлагающий пример
для молодежи, порочный старик. Я им бесконечно восхищаюсь и надеюсь стать
таким же, как он.
- А я его люблю безумно, mon homme [мой муж (фр.)]. Он мог бы
получить меня, стоило ему шевельнуть бровью. Но он этого не сделал.
- Я знаю, любимая. Знаю с тех пор, как мы с тобой познакомились.
- Да. Он отверг меня - и когда-нибудь за это поплатится. Но я хотела
бы последовать его совету относительно изучения законов. Как ты думаешь,
можно мне посещать городское юридическое училище - если я выкрою плату за
обучение их хозяйственных денег?
- Почему бы и нет. А выкраивать плату из хозяйственных денег не
придется - теперь мы можем себе позволить учить тебя чему угодно. Ну,
хватит о пустяках - мы говорим о сексе. Секс - вот что заставляет
вращаться земной шар. Переверни-ка страничку.
- Да, сэр. Миссионерская поза - даже священники ее признают.
Следующая поза почти так же широко применяется, хотя миссис Гранди, должно
быть, никогда не ложится сверху. А вот этого миссис Гранди определенно не
делает, хотя все прочие делают - говорил отец. И добавлял, что джентльмен,
который совокупляется с леди сзади и стоя, может одновременно нажимать на
ее кнопку, чтобы обеспечить удовольствие и ей. Далее. О-о! Брайни,
когда-нибудь, когда разбогатеем, мы заведем себе кровать как раз такой
высоты, чтобы я могла лечь вот так, задрав ноги, а ты - войти в меня стоя,
не сгибаясь при этом в три погибели. Мне нравится эта поза, и тебе тоже,
но при нашей последней попытке у тебя затекли ноги и ты под конец весь
дрожал от усталости. Дорогой, я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как и
мне - то есть ужасно хорошо.
- Леди, вы джентльмен.
- О, благодарю, сэр, если это не шутка.
- Нет. Леди в большинстве своем - не джентльмены: вытворяют такое,
отчего мужчина дней на десять выходит из строя, а им хоть бы что. Моя Мо
не такая. Она ведет честную игру и не пользуется привилегиями своего пола.
- Нет, пользуюсь. Когда выбиваю чек.
- Не путай меня своей логикой. Ты со всеми обращаешься по-людски,
даже со своим бедным старым мужем. Я сделаю тебе такую кровать. Не только
нужной вышины, но чтоб еще и не скрипела. Я этим займусь. Хочешь
по-настоящему большую кровать, Мо? Чтобы уместились мы с тобой и еще Хэл и
Джейн - или другие партнеры, кого захочешь.
- Боже, что за мысль! Я слышала, что у Энни Чамберс такая кровать.
- Я сделаю лучше. А где ты слышала про первую бандершу Канзас-Сити?
- На собрании дамского комитета. Миссис Банч порицала городские
нравы, а я навострила уши и держала рот на замке. Милый, я буду счастлива,
когда ты сделаешь такую кровать... а пока что согласна на любую
относительно горизонтальную поверхность и даже на кучу угля, если Брайни
уложит меня на нее.
- Да ну тебя. Давай дальше.
- Тогда прекрати теребить мой сосок. Молодой человек мастурбирует на
фоне своих грез. Отец - сторонник мастурбации. Говорил, что все россказни,
которые о ней ходят, - чепуха. Велел мне мастурбировать сколько хочу и
когда хочу, не стыдясь, - не стыжусь же я, когда писаю. Только дверь надо
закрывать - так же, как когда писаешь.
- А мне говорили, что от этого можно ослепнуть. Но вот не ослеп.
Дальше.
- Он - ирруматор, она - феллатриса, на заднем плане - Везувий. Отец,
правда, говорил, что совсем не важно, как они называются - это просто
мальчик и девочка, открывающие, что от секса можно получать удовольствие.
И тут не только удовольствие, говорил он, а есть еще и большое
преимущество: если она обнаружит, что от него плохо пахнет, то может
вспомнить, что ей пора спать - спокойной ночи, Билл. Нет, мы не сможем
увидеться в следующую субботу. Больше вообще не приходи - я ухожу в
монастырь. Мне приходилось так поступать, Брайни, с теми, у кого дурно
пахло от пениса. Один из них был говардский кандидат. Фу! Отец говорил,
что дурной запах - не обязательно признак болезни, но шанс на то есть... и
если его неприятно целовать, то и в себя совать неприятно. - Я перевернула
страницу. - Та же ситуация, только теперь comme ci, а не comme ca [так, а
не этак (фр.)]. Куннилинг. Еще одно дурацкое слово, говорил отец - это
просто поцелуй. Самый сладкий из всех... а можно еще комбинировать его с
предыдущим, образуя цифру 69 - soixante-neuf. Чего только не испытываешь,
целуя так друг друга одновременно и сосредоточившись на этом. Ага! Вот
этого отец не одобрял.
- Я тоже. Предпочитаю девочек.
- Но это можно проделать и с женщиной. Отец говорил, что кто-нибудь
когда-нибудь может захотеть сделать это и со мной, и я должна заранее
обдумать, как к этому отнестись. Говорил, что в этом нет ничего
аморального или нехорошего - но этот способ грязный и физически опасный.
(Мы с Брайни вели этот разговор в 1906 году, задолго до того, как
появление СПИДа сделало занятие гомосексуализмом опасным.) Но если мне
будет любопытно испробовать, он должен пользоваться презервативом и
действовать очень медленно и очень нежно - иначе я разорюсь на меха для
жен проктологов.
- Резонно. Дальше, пожалуйста.
- Любимый...
- Да, Мо?
- Если ты захочешь это проделать со мной, я согласна. Я нисколько не
боюсь, что ты причинишь мне боль.
- Спасибо. Ты глупая бабенка, но я тебя люблю. Мне еще не надоела
твоя другая дырочка. Давай дальше - уже очередь стоит на второй сеанс.
- Да, сэр. Эта картинка, должно быть, задумана как юмористическая:
муж застает свою жену за любовной игрой с соседкой - посмотри на его лицо.
Брайни, я не подозревала, как много удовольствия может доставить женщина,
пока за меня не взялась Джейн. Она такая ласковая - просто ужас.
- Знаю. Просто ужас. И Хэл тоже. Просто ужас.
- Да? Я, наверное, кое-что проспала. Поехали дальше. Не понимаю,
Брайни, зачем женщины пользуются муляжами, когда их вон сколько вокруг -
настоящих, живых и теплых, приделанных к мужчинам. А ты понимаешь?
- Не у всех такие возможности, как у тебя, любовь моя. Или такие
таланты.
- Благодарю, сэр. Вот опять куннилинг, на этот раз две женщины.
Брайни, почему русалки считаются символом лесбийской любви?
- Не знаю. А что говорил на сей счет твой отец?
- Он тоже не знает. А вот этого он решительно не одобрял. Говорил -
тот, кто припутывает к сексу хлысты, цепи и прочее, не в своем уме и его
следует держать подальше от нормальных людей. Ну, дальше ничего
особенного, просто еще одна поза - мы такую пробовали. Для разнообразия
можно, но не каждый день. А эту картинку отец называл: "Экзамен гетеры,
или три пути доллара". Как ты думаешь, девочек Энни Чамберс тоже так
экзаменуют? Я слышала, они считаются лучшими по эту сторону Чикаго - а
может, и Нью-Йорка.
- Слушай, лапушка. Я ничего не знаю о мадам Чамберс и ее девочках. У
меня не хватит денег и на тебя и на Энни Чамберс, даже с помощью Фонда.
Так что борделям я финансовой помощи не оказываю.
- А в Денвере, Брайни? Впрочем, нет... мы условились, что я не
спрашиваю об этом.
- Мы об этом не уславливались - спрашивай себе на здоровье. Ты
расскажешь перед сном сказочку мне, а я тебе, а потом поиграем в доктора.
Вот хорошо, что ты спросила меня про Денвер. В Денвере я встретил толстого
мальчишку...
- Брайни!
- ...у которого была потрясающая старшая сестра, соломенная вдова
