- Что-то летевшее по небу. Оно прилетело вон оттуда, потом пролетело
почти над нами и исчезло вон там. (Она показала, как я считал, в северном
направлении.) По форме оно напоминало крест, распятие. Поперечина креста
имела выступы, по-моему, их было четыре. Спереди что-то вроде глаз, как у
кита, а на заднем конце нечто напоминающее китовый хвост. Кит с крыльями -
вот на что это было похоже больше всего, Алек, - кит, летящий по небу.
- Ты подумала, что он живой?
- Хм... не знаю. Нет, не думаю. Впрочем, не знаю, что и думать.
- Я не считаю, что он живой - мне кажется, что это машина.
Летательная машина. Лодка с крыльями. Но что бы там ни было, машина или
летающий кит, видела ли ты когда-нибудь хоть что-то похожее?
- Алек, эта штука такая странная, что мне даже не верится, будто она
существует в действительности.
- Понимаю. Но ты увидела ее первой и указала мне на нее, значит, не я
хитростью заставил тебя думать, что ты ее видишь.
- Но ты же никогда бы этого не сделал!
- Нет, не сделал бы. Но я, любимая, все же рад, что ты первой увидела
ее. Значит, она реально существует, а не является порождением кошмара,
зародившегося в моем горячечном уме. Однако этот аппарат явился не из того
мира, к которому ты привыкла. И могу тебя заверить, что он не имеет
отношения и к воздушным кораблям, о которых я рассказывал. Этот аппарат не
из того мира, где вырос я. Значит, мы находимся в каком-то третьем мире. -
Я тяжело вздохнул. - В первый раз, чтобы доказать мне, что я очутился в
чужом мире, потребовался лайнер водоизмещением в двадцать тысяч тонн. На
сей же раз - зрелища чего-то, что просто не может существовать в моем
мире, оказалось достаточно, чтобы я понял - они снова принялись за свое.
Они поменяли миры в тот момент, когда заставили меня потерять сознание. Во
всяком случае я полагаю, что именно тогда. Мне кажется, это было сделано,
чтобы помешать сверить отпечатки пальцев. Паранойя! Навязчивая идея, будто
Вселенная вступила в заговор против меня. Только это не галлюцинация. - Я
внимательно следил за выражением глаз Маргреты. - Что ты скажешь?
- Алек... А не могло случиться, что нам обоим просто привиделась эта
штука? Может, у нас лихорадка? Нам обоим крепко досталось: ты ударился
головой, возможно, и меня обо что-то стукнуло, когда корабль налетел на
айсберг.
- Маргрета... но и в таком случае нас не могли посетить одни и те же
галлюцинации. Если бы ты проснулась и обнаружила, что меня нет, ответ для
тебя был бы найден. Но я не исчез - вот он я. Кроме того, тебе все равно
потребовалось бы найти объяснение появления айсберга в южных широтах. Нет
уж! Паранойя - куда более подходящее объяснение! Причем заговор направлен
именно против меня - ты просто имела несчастье случайно вляпаться в эту
историю. О чем я очень сожалею. (На самом деле я нисколько не сожалел.
Плот посреди океана - не место для одного, а вместе с Маргретой - это
почти что рай.)
- И все же я думаю, что нам приснился один и тот же сон... АЛЕК, ОНА
СНОВА ПОЯВИЛАСЬ!!! - И Маргрета вытянула руку вперед.
Сначала я ничего не увидел. Но вот она появилась - крохотная точка,
постепенно обретающая форму креста, то есть та самая штука, которую я
назвал летательной машиной. Я наблюдал, как она растет.
- Маргрета, должно быть, она вернулась. Может быть, она увидела нас?
Или, вернее, _о_н_и_ заметили нас. Или он. Выбирай, что больше нравится.
- Возможно, ты прав.
Когда машина приблизилась, я заметил, что она должна пролететь не
прямо над нами, а правее. Внезапно Маргрета воскликнула:
- Она другая! Не похожа на первую!
- Да, это не летающий кит. Если, конечно, не предположить, что
здешние киты имеют на боках широкие красные полосы.
- Это не кит. Я хочу сказать, не живое существо. Ты был прав, Алек,
это машина. Дорогой, ты в самом деле думаешь, что внутри ее сидят люди?
Одна мысль об этом приводит меня в ужас.
- Полагаю, я бы больше испугался, если бы внутри ее не оказалось
никого. (Я припомнил фантастический рассказ, переведенный с немецкого, о
мире, населенном одними автоматами, - довольно скверная история.) Но это
превосходная новость! Теперь мы оба знаем, что первая машина - не сон и не
галлюцинация. Что в свою очередь свидетельствует - мы попали в другой мир.
Стало быть, нас обязательно спасут.
Маргрета с сомнением произнесла:
- Не вижу логической связи.
- Потому что ты никак не хочешь согласиться с тем, что я - параноик,
и я тебе за это очень благодарен, дорогая. Но моя паранойя - простейшая из
гипотез. Если тот шутник, что дергает за веревочки, намеревался бы меня
убрать, это было бы проще всего сделать во время столкновения с айсбергом.
Или еще раньше - в пылающей яме.
Но видимо, он не желает моей смерти, во всяком случае сейчас. Он
играет со мной, как кошка с мышью. Значит, я буду спасен. И ты - тоже, ибо
мы вместе. Ты была со мной в тот момент, когда айсберг ударился о судно -
тут тебе не повезло. Но ты все еще со мной и, значит, будешь спасена - это
уже можно расценивать как везение. И не сопротивляйся, родная. У меня было
время привыкнуть к таким превращениям, и я считаю, что все будет в
порядке, если внутренне расслабиться. Паранойя - единственный рациональный
подход к миру, который плетет против нас интриги.
- Но, Алек, мир не имеет права вести себя так.
- Тут не существует понятия "иметь право", моя любовь. Вся суть
философии состоит в том, чтобы принимать Вселенную такой, какая она есть,
а не в том, чтобы насильно пытаться подогнать ее к какой-то выдуманной
форме. - Тут я завопил: - Ой, не перекатывайся на бок! Неужели ты хочешь
превратиться в акулью закуску в тот момент, когда мы убедились, что нас
обязательно спасут?
В течение ближайшего часа или около того ничего не произошло, если не
считать двух великолепных акульих плавников. Дымка над океаном растаяла, и
я начал волноваться - не опоздает ли избавление? Я считал, что уж это они
обязаны обеспечить мне. Во всяком случае не дать получить ожоги третьей
степени. Маргрета могла пробыть на солнце немного дольше меня: она хоть и
блондинка, но загорела до цвета поджаристой корочки - дивное зрелище! Что
касается меня, то я был белее лягушачьего брюха, за исключением рук и
лица, так что пребывание днем на тропическом солнце могло надолго уложить
меня в больницу, а могло быть и того хуже.
В восточной части горизонта появились какие-то сероватые очертания,
которые могли оказаться горами. Так во всяком случае я говорил себе -
однако, если ваша точка обзора приподнята всего лишь дюймов на семь выше
поверхности океана, вряд ли можно что-либо рассмотреть. Если это
действительно были горы или холмы, значит, до земли оставалось не так уж
много миль Суда из Масатлана могли появиться ежеминутно... если, конечно,
Масатлан в этом мире существует. Если...
Появилась еще одна летательная машина.
Она лишь отдаленно напоминала первые две. Те летели почти параллельно
берегу - первая с юга, вторая с севера. Эта же шла прямо от берега в
западном направлении, к тому же выделывала какие-то зигзаги.
Она пролетела севернее нас, потом повернула обратно и принялась
кружить у нас над головой. Она спустилась достаточно низко, и я разобрал,
что в ней действительно сидят люди, похоже двое.
Внешний вид машины описать нелегко. Прежде всего вообразите огромный
коробчатый воздушный змей, примерно сорока футов в длину, четырех - в
ширину и с расстоянием между плоскостями около трех футов.
Теперь представьте себе, что эта коробка укреплена под прямым углом
на лодке, несколько напоминающей эскимосский каяк, только больше, гораздо
больше - примерно такой величины, как сама коробка воздушного змея.
Еще ниже находились два меньших каяка, параллельных главному телу
лодки.
В одном конце каяка находился мотор (это я узнал потом) и там же был
укреплен пропеллер, похожий на пароходный винт (и это я тоже увидел
позже). Когда я впервые столкнулся с этим невероятным сооружением,
воздушный винт крутился с такой скоростью, что его нельзя было
рассмотреть. Зато слышать - сколько угодно! Это приспособление непрерывно
издавало оглушительный шум.
Машина развернулась в нашу сторону и наклонила нос так, будто хотела
в нас врезаться - точно пеликан, несущийся вниз, чтобы схватить рыбу.
А рыба - это мы. Стало страшно. Во всяком случае мне, Маргрета даже
не пискнула. Только изо всех сил сжала мои пальцы. Тот факт, что мы все же
не рыба и машина не может нас проглотить, да вряд ли и стремится,
нисколько не делал ее пикирование менее устрашающим.
Несмотря на испуг (а может быть, именно из-за него), я разобрал, что
летательный аппарат по крайней мере вдвое больше, чем представлялось мне,
когда он появился в неба Там сидели два водителя, расположившиеся рядом у
окна в передней части машины. Моторов оказалось два, и находились они
между крыльями коробчатого змея - один справа от водителей, другой -
слева.
В самый последний момент машина вздыбилась как лошадь, берущая
барьер, и лишь чудом не задела нас. Поднятый ею порыв ветра чуть не
сбросил нас с плота, а от грохота винта зазвенело в ушах.
Машина поднялась повыше, описала дугу в нашем направлении и снова
ринулась вниз, но уже не прямо на нас. Два нижних каяка коснулись воды,
подняв фонтаны брызг, похожие на сверкающий хвост кометы. Машина замедлила
ход и замерла на месте, покачиваясь на воде и не думая при этом тонуть.
Теперь воздушные винты крутились очень медленно, и я впервые их
увидел... поразившись инженерной выдумке, которая их сотворила. Возможно,
они менее эффективны, чем капиллярные воздушные винты, используемые на
наших дирижаблях, но все равно это очень элегантное решение проблемы в
условиях, когда принцип капиллярности применить затруднительно, а может
быть, и просто невозможно.
Но эти воющие как грешники в аду моторы! И как мало-мальски опытный
инженер мог с ними смириться - просто ума не приложу. Как говаривал один
из моих профессоров (это было еще до того, как термодинамика убедила меня,
что я обладаю священническим призванием), шум есть побочный результат
низкой эффективности изобретения. Правильно сконструированная машина
безмолвна как могила.
Машина развернулась и направилась к нам, только теперь очень
медленно. Ее водители провели ее всего лишь в нескольких футах от нас и
тут же остановили. Один из тех, кто сидел внутри, вылез и левой рукой
ухватился за одно из креплений, соединявших плоскости похожих на ящик
крыльев. В другой руке он держал бухту каната.
В тот момент, когда летательная машина скользнула мимо нас, он бросил
нам конец. Я поймал его, крепко схватил обеими руками и не упал в воду
только потому, что Маргрета вцепилась в меня изо всех сил.
Я передал конец Маргрете.
- Пусть они втянут тебя к себе. А я спущусь в воду и последую за
тобой.
- Нет!
- Как это так - нет? Сейчас не время упрямиться. Делай как сказано!
- Алек, помолчи. Он что-то пытается нам объяснить.
Я заткнулся, обиженный до глубины души. Маргрета внимательно
вслушивалась. (Мне-то слушать смысла не было: мой испанский ограничивался
"gracias" и "por favor" [спасибо; прошу вас]. Зато я прочел надпись на
борту машины: "El Guardacostas Real de Mexico" ["Береговая охрана
Мексиканского королевства"].)
- Алек, он предупреждает, чтоб мы были предельно осторожны. Тут
акулы.
- Ой!
- Да. Нам надо оставаться на месте. А он будет потихоньку подтягивать
к себе канат. Я думаю, он намерен втащить нас в машину так, чтобы мы не
