и стал героем, а потом стал мертвецом. Так я и получил этот шрам через
свой сломанный нос, потому что я тоже проявил героизм и мог бы получить
медаль "За заслуги", если бы это кто-нибудь видел.
Пока я выздоравливал, меня решили отправить домой.
Майор Ян Хей где-то в "Войне за окончание войн" описал структуру
военных организаций: вне зависимости от ТД [Театр действий] все военные
бюрократии состоят из Отдела Внезапной Атаки, Отдела Грубой Шутки и Отдела
Крестной Матери-Волшебницы. Большинством дел распоряжаются первые два, так
как третий очень мал. Отдел Крестной-Волшебницы - это всего лишь одна
пожилая женщина, служащая в Общей Службе 5 и обычно в отпуске по болезни.
Но когда она находится на рабочем месте, она иногда откладывает свое
вязание, выбирает в списке одно из имен, проходящих через ее ведомство, и
делает что-нибудь доброе. Вы видели, как меня с двух сторон пилили Отделы
Внезапной Атаки и Грубой Шутки; на этот раз Отдел Крестной-Волшебницы
выбрал рядового 1-го класса Гордона.
Следующий шаг был таков: узнав, что отправляюсь домой, как только
подживет лицо (коричневый маленький брат не простерилизовал свой боло), я
отправил заявку на демобилизацию в Висбаден, где жила моя семья, вместо
Калифорнии, где был дом лишь по документам. Я не критикую коричневого
младшего брата; он вовсе не хотел, чтобы я поправлялся. Ему бы это
удалось, если бы он не занялся приканчиванием моего ротного, и ему хватило
бы времени хорошенько поработать со мной. Не стерилизовал свой нож-штык и
я, но он не жаловался, он просто вздохнул и распался надвое, как кукла,
набитая опилками. Я чувствовал к нему благодарность; он не только
подтасовал карты так, чтобы я выбрался из армии, он еще и подал мне
грандиозную идею. Он и военврач нашей палаты.
Военврач сказал.
- Ты скоро поправишься, сынок. Но шрам у тебя останется, как у
студента из Гейдельберга.
Что заставило меня задуматься - без диплома найти подходящую работу
невозможно, как невозможно стать штукатуром, не будучи сыном или
племянником кого-нибудь из профсоюза штукатуров. Но ведь дипломы бывают
разные. Сэр Исаак Ньютон с дипломом такого провинциального колледжа, как
мой, был бы на побегушках у Джо Криворукого - если бы у Джо был диплом
европейского университета.
Почему бы не Гейдельберг? Я намеревался выдоить мое солдатское
пособие; у меня уже это было на уме, когда я в тот раз поторопился
позвонить в призывной участок.
По сведениям моей матери, в Германии все было дешевле. Может, я смог
бы растянуть эти пособия вплоть до докторской степени. Herr Doktor Гордон
mit шрамы на der лицо [Господин доктор Гордон со шрамами на лице], да еще
из Гейдельберга! Это принесло бы тысчонки три лишних в год от любой
ракетной компании.
Черт, я бы подрался пару раз на студенческих дуэлях и прибавил бы
настоящие гейдельбергские шрамы в дополнение к своему красавчику.
Фехтование было видом спорта, который мне здорово нравился (хотя таким,
который меньше всего считался годным для "подметания спортзала").
Некоторые терпеть не могут ножей, сабель, штыков, всего острого: у
психиатров есть для этого словечко: айхмофобия. Идиоты, которые гоняют
машины по сотне миль в час по пятидесятимильным дорогам, тем не менее
впадают в шок при виде обнаженного лезвия.
У меня в этом отношении хлопот не было, поэтому я жив, и именно в
этом одна из причин, почему я постоянно опять попадал в капралы. "Военный
Советник" не может позволить себе бояться ножей, штыков и прочего; он
должен с ними справляться. Я их никогда не боялся, потому что я всегда был
уверен" что могу обойтись с любым так, как тот намеревается обойтись со
мной.
Я так и поступал всегда, за исключением того случая, когда
промахнулся, проявляя героизм, да и это была не слишком скверная ошибка.
Если бы я попробовал смыться вместо того, чтобы остаться и выпотрошить
его, он разрубил бы мне позвоночник надвое. А так, он не успел на меня как
следует замахнуться, и его тесак всего лишь чиркнул меня по физиономии,
когда он стал распадаться, оставив меня с пренеприятной раной, в которую
проникла инфекция задолго до того, как прилетели вертолеты. Инфекции я
вовсе не чувствовал. У меня закружилась голова, я сел в грязь, а когда
очнулся, врач вводил мне в кровь плазму.
Мне даже хотелось опробовать поскорее дуэль по-гейдельбергски. Тело,
руку и шею обкладывают чем-нибудь мягким, на глаза, на нос и уши помещают
стальную предохранительную маску - это вам не то, что встретить
прагматика-марксиста в джунглях. Мне разок попадалась одна из тех штук,
которыми фехтуют в Гейдельберге; это была легкая прямая сабля, острая
вдоль лезвия и на несколько дюймов острая с другого бока - но с тупым
концом! Игрушка, способная наносить красивые шрамы для обольщения девушек.
И только!
Я достал карту, и что же вы думаете! Гейдельберг всего лишь в двух
шагах от Висбадена. Поэтому я и запросил, чтобы меня высадили по
мобилизации в Висбадене.
Палатный военврач сказал:
- Ты оптимист, сынок. - Но свои инициалы поставил.
Сержант медслужбы, заведующий документацией, сказал:
- Не может быть и речи, солдат.
Не скажу, что деньги перешли из рук в руки, но в резолюции, которую
подписал начальник госпиталя, значилось: "Не возражаю". Палата
согласилась, что я упорно рвусь в психопаты. Милый Дядюшка [США] не катает
вокруг света бесплатно рядовых 1-го класса.
Меня вынесло так далеко за горизонт, что расстояние было одинаковым
как до Хобокена, так и до Сан-Франциско, но ближе к Висбадену. Однако
политика требовала отправлять возвращающихся домой через Тихий. Военная
политика как рак: никто не знает, откуда она берется, но плюнуть на нее
нельзя.
Отдел Крестной Матери-Волшебницы очнулся на мгновение и коснулся меня
своей волшебной палочкой.
Я уже собрался взобраться на борт корыта под названием "Генерал
Джонс" курсом на Манилу, Тайпей, Йокогаму, Перл и Сиэтл, когда пришла
депеша, разрешающая любой мой каприз и еще немножко. Я был направлен в
европейский военный резерв США, Гейдельберг, Германия посредством
попутного военного транспорта для демобилизации по моей просьбе, смотри
примечание такое-то. Неиспользованные увольнения могут быть использованы
или оплачены, смотри приложение этакое. Означенному лицу разрешалось
возвращение во Внутреннюю Зону (Штаты) в любое время в пределах 12 месяцев
со дня отъезда, без последующих правительственных расходов. Кавычки
закрываются.
Сержант бумажных дел вызвал меня к себе и показал мне это с лицом,
сияющим от невинного торжества.
- Только вот "попутного транспортам-то и нет, солдат. Так что
закидывай свою задницу на борт "Генерала Джонса". Ты отправляешься в
Сиэтл, как я и сказал.
Я знал, что он имеет в виду: единственный транспорт ходил на запад
редко-редко и отправился в Сингапур 36 часами раньше. Я уставился на свою
депешу, раздумывая о кипящем масле и прикидывая, не задержал ли он ее у
себя как раз настолько, чтобы я под ней не уплыл.
Я покачал головой.
- Я попытаюсь поймать "Генерала Смита" в Сингапуре, Будьте настоящим
человеком, сержант, и оформите мне приказик на него.
- Твой приказик оформлен на "Джонса". В Сиэтл.
- Черт возьми, - сказал я задумчиво, - кажется, мне впору пойти
показаться капеллану.
Я быстренько растворился, но не с тем, чтобы повидать капеллана. Я
отправился на летное поле. Потребовалось пять минут, чтобы выяснить, что
ни один пассажирский или американский военный самолет не вылетал на
Сингапур в нужное для меня время.
Однако вечером в Сингапур вылетал австралийский военный транспортник.
Австралийцы не являлись даже "Военными Советниками", но часто торчали
неподалеку в качестве "Военных Наблюдателей". Я отыскал штурмана этого
самолета, лейтенанта ВВС, и выложил ему обстановку. Он расплылся в улыбке
и сказал:
- Всегда найдется местечко еще для одного. Колеса поднимаем вскоре
после чая, вероятно. Если старушка согласится взлететь.
Я знал, что согласится. У них была "Мокрая Курица", тип С-47, в
основном из заплат, и один бог знает сколько миллионов миль. Она доберется
до Сингапура на одном моторе, если ее попросить. Я понял, что счастье мне
не изменило, как только разглядел эту присевшую на поле конструкцию из
маскировочной пленки и клея.
Четырьмя часами позже я был в ее утробе, а шасси убрано.
Я отметился о прибытии на борт ВТС США "Генерал Смит" на следующее
утро, изрядно промокший, "Гордость Тасмании" прошлой ночью летела сквозь
грозы, а главная слабость "Мокрых Куриц" в том, что они протекают Но кто
станет хаять прозрачный дождичек после грязищи джунглей? Корабль
отправлялся в тот же вечер, что меня изрядно порадовало.
Сингапур похож на Гонконг, только плоский, одного дня было
достаточно. Я выпил разок в старом "Рэффлз", другой в "Адельфи", побывал
под дождем во Всемирном Парке развлечений, прошелся по Аллее Менял, зажав
в одной руке деньги, в другой предписание, и купил билет Ирландского
Тотализатора.
Я в азартные игры не играю, если вы согласны с тем, что покер - это
искусство. Однако это было подношением богине фортуны, благодарностью за
длинную полосу везения. Если бы она вздумала ответить 140 тысячами
долларов США, я бы их ей в лицо не швырнул. А если нет... Ну, номинальная
стоимость билета была один фунт, т.е. 2,80 американских доллара. Я
заплатил 9 сингапурских долларов, или 3 американских, - невелика роскошь
со стороны человека, только что выигравшего бесплатное кругосветное
путешествие, не говоря уже о том, что он целым и невредимым выбрался из
джунглей.
Но я тут же получил сполна на все свои три доллара, когда вылетел из
Аллеи Менял, спасаясь от пары дюжин других ходячих банков, горящих
желанием продать мне свои билеты за сингапурские доллары, любой вид валюты
или мою шляпу, если я ее выпущу. Я до брался до улицы, подозвал такси и
велел водителю отвезти себя к лодочному причалу. Это была победа духа над
плотью, потому что я подумывал, не урвать ли мне шанс понизить
колоссальное биологическое внутреннее давление. Добрый старый Гордон
"Шрам-на-роже" ужасно долго играл в детство, а Сингапур - это один из Семи
Греховных Городов, где можно достать все, что угодно.
Я не подразумеваю под этим, что остался предан Девушке с Соседнего
Двора. Та юная леди там, дома, от которой я больше всего узнал о Мире,
Плоти и Дьяволе, во время потрясных проводов в ночь перед тем, как меня
забрили, порвала со мной, когда я еще был новобранцем. Я чувствовал к ней
благодарность, но не привязанность. Она вскоре вышла замуж, сейчас у нее
двое детей, и все они не мои.
Настоящая причина моего биологического неудобства была в географии. У
этих коричневых братишек, с которыми и против которых я воевал, у всех
были коричневые сестрички, значительную часть которых можно было
заполучить за определенную цену или даже pour l'amour le sport [Полюбовно
или из развлечения].
Они в течение долгого времени были единственным блюдом в тамошнем
меню. Медсестры - так они же офицеры, а редкие специалистки из
вспомогательных служб, которые добирались туда из Штатов, блокировались
даже прочнее, чем медсестры.
Я не имел ничего против коричневых сестричек из-за того, что они
коричневые. Лицо у меня было такое же коричневое, как у них, за
исключением длинного розового шрама. Я провел между нами черту из-за того,
что они маленькие.
