Поэтому я просто игнорировал его слова и спросил Роджа:
- Где Пенни?
- С ним. Сейчас она там, там же Дэк и док.
- Его уже перенесли сюда?
- Да. - Клифтон поколебался. - Мы положили его в комнате, которая
предназначается в принципе для жены обладателя этих апартаментов. Она
находится рядом с вашей спальней. Но это единственная комната, где мы
можем обеспечить ему полный покой и необходимый уход. Надеюсь, что вы не
имеете ничего против?
- Конечно, нет.
- Вас это ничуть не стеснит. Две спальни, как вы наверное заметили,
соединяются между собой гардеробной, но дверь в нее мы заперли. Она
совершенно звуконепроницаема.
- Отлично. Как он себя чувствует?
Клифтон нахмурился.
- Лучше. В общем немного лучше. Большую часть времени он в полном
сознании. - Он поколебался. - Если хотите, можете зайти к нему.
Некоторое время я молчал.
- А что думает доктор Кэнек по поводу его первого возможного
появления на людях?
- Трудно сказать. Всему свое время.
- Но все-таки. Дня три-четыре? На мой взгляд этот срок достаточно
короткий, чтобы можно было отменить все встречи, и тогда я потихоньку ушел
бы в тень. Родж, не знаю как бы это лучше объяснить, но несмотря на то,
что я с огромным удовольствием посетил бы его, чтобы выразить свое
уважение, я считаю, что такой визит был бы просто вреден до тех пор, пока
я не появлюсь в его роли в последний раз. Встреча с ним может повредить
моей имперсонации. - Однажды я уже сделал ужасную ошибку, пойдя на
похороны своего отца; после этого в течение многих лет, стоило мне
вспомнить его, как я ясно представлял себе его лежащим в гробу. И только
со временем я начал представлять его таким, каким он был при жизни -
мужественным, властным человеком, который всегда направлял меня твердой
рукой и учил мастерству. Поэтому я опасался, что что-нибудь в этом роде
может произойти и в результате моей встречи с Бонфортом. До сих пор я
играл роль здравствующего человека в расцвете сил - такого, каким я видел
его на экране. И я боялся, что если я увижу его больным, то воспоминание
об этом будет неотступно преследовать меня и мешать делать свое дело.
- Я не настаиваю, - ответил Клифтон. - Вам виднее. Мы, конечно, можем
держать вас вдали от публики, но я бы хотел, чтобы вы довели свою роль до
конца и были в состоянии выступать за него до тех пор, пока он не
поправится.
Я чуть было не ляпнул, что и Император говорил мне то же самое. Но я
во-время спохватился - просто потрясение того, что Император раскусил
меня, немного выбило меня из колеи. Вспомнив об Императоре, я вспомнил, и
еще об одном деле. Я вынул из кармана измененный список кабинета и вручил
его Корисмену.
- Это одобренный его величеством вариант для репортеров, Билл. В
списке есть одно изменение - Браун заменен де ла Торре.
- Что?
- Хесус де ла Торре вместо Лотара Брауна. Так пожелал Император.
Клифтон, казалось, был удивлен; Корисмен был одновременно и удивлен и
рассержен.
- Какая собственно ему разница? У него, черт побери, нет никакого
права вносить изменения.
Клифтон медленно проговорил:
- Билл прав, шеф. Как юрист, специальность которого является
конституционное право, могу подтвердить вам, что утверждение Императора
является актом чисто формальным. Вам не следовало разрешать ему изменять
что-либо.
Мне дико захотелось прикрикнуть на них и только спокойствие Бонфорта
удержало меня от этого. У меня и так был очень трудный день и, несмотря на
замечательное представление, меня постигла неудача. И из-за всего этого
мне очень захотелось сказать Роджу и Биллу, что если Император не был бы
по-настоящему большим человеком, подлинным королем в лучшем смысле этого
слова, мы все сейчас попали бы в ужасный переплет и только потому, что не
сумели как следует разучить роль и снабдить меня всей необходимой
информацией. Вместо этого я раздраженно произнес:
- Изменение внесено, значит так тому и быть.
Корисмен возопил:
- Это вы так думаете! А я уже два часа назад передал журналистам
первоначальный вариант списка. Теперь вам придется обращаться к ним и
ставить все на свои места. Родж, может быть тебе лучше связаться с дворцом
и...
- Тихо! - рявкнул я.
Корисмен сразу заткнулся. Тогда я тоже немного сбавил тон.
- Родж, может вы и правы с точки зрения закона. Я не знаю. Я знаю
только одно - что Император поставил кандидатуру Брауна под вопрос. А
теперь, если кто-нибудь из вас хочет пойти к Императору и поспорить с ним,
милости прошу. Но сам я никуда идти не собираюсь. Я собираюсь сейчас же
выбраться из этого анахроничного камзола, сбросить туфли и крепко-крепко
поддать. А потом лечь спать.
- Постойте, шеф, - запротестовал Клифтон. - Вы еще должны выступить
минут на пять по всемирной сети с обнародованием состава нового кабинета.
- Сами обнародуйте. Ведь вы мой первый заместитель.
Он заморгал.
- Хорошо.
Корисмен настойчиво спросил:
- Так как же с Брауном? Ведь ему уже обещан этот пост.
Клифтон задумчиво посмотрел на него.
- Что-то я не припомню такого обещания, Билл. Его, как и остальных,
просто спросили; хочет ли он и дальше заниматься государственной
деятельностью? Вы это имели в виду?
Корисмен заколебался, как актер, который нетвердо заучил роль.
- Вы правы. Но ведь это граничит с обещанием.
- Нет, до того как сделано публичное заявление, не граничит.
- Но ведь я уже сказал вам, что публичное заявление было сделано еще
два часа назад.
- Ммм... Билл, боюсь, что вам придется снова созвать репортеров и
сказать им, что произошло недоразумение. Или я могу собрать их и сказать,
что по ошибке им был вручен первоначальный вариант списка, не одобренный
окончательно мистером Бонфортом. Но мы должны исправить положение до тех
пор, пока состав кабинета не будет объявлен по всемирной сети.
- Ты что же хочешь сказать, что это ему сойдет с рук?
Под "ним", как мне кажется, Билл скорее подразумевал меня, нежели
Виллема, но ответ Роджа гласил об обратном:
- Да, Билл, сейчас нет времени вызывать конституционный кризис.
Овчинка не стоит выделки. Так кто же объявит о недоразумении? Ты или я?
Выражение лица Билла напомнило мне, как коты подчиняются неизбежности
- "ладно уж". Он нахмурился, пожал плечами и сказал:
- Ладно, я сделаю это. Только чтобы быть абсолютно уверенным в том,
что все будет сформулировано как надо. Не дай бог, если появится повод для
кривотолков.
- Спасибо, Билл, - ласково ответил Родж.
Корисмен собирался уходить, я окликнул его:
- Билл! Раз уж вы собираетесь встретиться с репортерами, у меня для
них есть еще заявление!
- Какое заявление?
- Ничего особенного. - Дело было в том, что я безумно устал от роли и
того перенапряжения, которое я постоянно испытывал, играя ее. - Просто
скажите им, что мистер Бонфорт простудился и врач предписал ему некоторое
время полежать в постели и отдохнуть. Я безумно устал.
Корисмен фыркнул:
- Лучше я назову это пневмонией.
После того как он ушел, Родж повернулся ко мне и сказал:
- Не расслабляйтесь, шеф. В нашем деле несколько дней могут решить
очень многое.
- Родж, я действительно начинаю сдавать. Можете отметить это во время
вечерней передачи.
- Вот как?
- Я намерен улечься в кровать и оставаться там. Действительно, почему
Бонфорт не может заболеть и оставаться в постели до тех пор, пока не
окрепнет и не сможет начать заниматься делами. Ведь каждый раз, когда я
появляюсь на людях, становится все более и более возможным, что кто-нибудь
заметит неладное - и каждый раз когда я появляюсь, этот идиот Корисмен
находит к чему придраться. Актер не может играть с полной отдачей, если
кто-то постоянно бухтит ему под руку. Так что давайте на этом покончим и
опустим занавес.
- Успокойтесь, шеф. Отныне я постараюсь держать Корисмена подальше от
вас. Здесь, на Луне, мы вполне можем не мозолить друг другу глаза, не то
что на корабле.
- Нет, Родж, я уже решил. Нет, я не собираюсь покидать вас. Я
останусь здесь до тех пор, пока мистер Бонфорт сам не сможет встречаться с
людьми, на случай экстренной необходимости, - тут я смущенно вспомнил, что
Император просил меня не отступать, и выразил уверенность в том, что я
доведу дело до конца, - но меня действительно лучше держать в тени. Ведь
до сих пор все шло нормально, не правда ли? О, они знают - кто-то знает,
что на церемонию принятия в гнездо явился не БОнфорт - но они не
осмеливаются заявить об этом в открытую, равно как и не могут чего-либо
доказать. Те же самые люди возможно подозревают, что и сегодня на
аудиенцию явился не Бонфорт - но они не осмеливаются заявить об этом,
равно как не могут что-либо доказать. Те же самые люди, возможно,
подозревают, что и сегодня явился двойник, но они уже не уверены в этом -
потому что нельзя полностью сбросить со счетов возможность того, что
Бонфорт оправился достаточно быстро и смог лично предстать перед
Императором. Правильно?
Клифтон внезапно смутился.
- Боюсь, что они полностью уверены, что вы двойник, шеф.
- Что?
- Мы немного приукрасили состояние дел, чтобы не нервировать вас. Док
Кэнек с самого начала был уверен, что только чудо может укрепить его
настолько, чтобы он смог сегодня лично явиться на аудиенцию. Это стало
ясно при первом же осмотре. И те, кто так накал его, тоже прекрасно это
знают.
Я нахмурился.
- Значит, вы и раньше обманывали меня, когда расписывали как
прекрасно он себя чувствует? Что с ним на самом деле, Родж? Только не
лгите.
- Тогда я говорил сущую правду, шеф. Именно поэтому я предложил вам
повидаться с ним - хотя и был рад, что вы отказались от встречи с ним до
этого, - и добавил: - Может быть, вам действительно стоит повидаться с ним
и поговорить.
- Ммм... нет. - У меня были достаточно веские причины избегать этой
встречи. Если уж мне придется где-нибудь появиться под видом Бонфорта, так
пусть уж хоть подсознание не сыграет со мной дьявольскую шутку. Я должен
был исполнять роль совершенно здорового человека. - Родж, но ведь то, что
вы сейчас сказали, еще больше подтверждает мою правоту. Если уж они даже
сегодня были уверены, что во дворце присутствовал двойник, то я не могу
рисковать появляться где-нибудь еще раз. Сегодня они были застигнуты
врасплох - а может быть просто они не имели возможности разоблачить меня
при сложившихся обстоятельствах. Но в дальнейшем они могут сделать это.
Они могут придумать что-нибудь такое, что полностью разоблачит меня - и
тогда фью-юю..! Ведь подобные игры стары как мир. - Я немного подумал: -
Так что я считаю, что мне только полезно "поболеть" некоторое время. Билл
был прав: пусть лучше это будет "пневмония".
Сила самовнушения такова, что на следующее утро я проснулся с
насморком и болью в горле. Доктор Кэнек нашел время заняться мной, поэтому
к вечеру я снова почувствовал себя человеком. Тем не менее, он издал
бюллетень о состоянии моего здоровья, который гласил, что "мистер Бонфорт
подхватил вирусную инфекцию". Учитывая, что лунные города были полностью
герметичными и снабжались кондиционированным воздухом, никто особенно не
опасался тяжелых заболеваний: по крайней мере ни одна живая душа не
сделала даже попытки навестить меня. Четыре дня я ничего не делал, только
читал книги из личной библиотеки Бонфорта. Хранились там и некоторые его
бумаги. Я просмотрел и их тоже. Я сделал для себя открытие, что политика и
экономика могут быть увлекательнейшим чтением: раньше я как-то не верил в
