Я помотал головой.
- Вот уж действительно, политика - грязная игра.
- Нет, - твердо ответил Клифтон. - Нет такого понятия "грязная игра"!
Просто иногда натыкаешься на нечестных игроков.
- Не вижу разницы.
- Разница огромная. Квирога - человек невыдающийся и служит
марионеткой - так мне кажется - в руках негодяев. А Джон Джозеф Бонфорт -
личность во всех отношениях выдающаяся и он никогда, слышите никогда не
был ничьей марионеткой! Когда он был еще простым последователем, он
искренне верил в правоту дела, когда он стал вождем, он вел за собой
благодаря убежденности!
- Прошу прощения, - смущенно сказал я, - кажется, я кое-что понял
неправильно. Так что же все-таки нам делать? Надеюсь, что Дэк все
рассчитал, и мы прибудем в Новую Батавию не раньше, чем он будет в
состоянии предстать перед Императором.
- Мы не можем тянуть; конечно, ускорять корабль более чем вдвое
необязательно: никто и не ожидает, что человек в возрасте Бонфорта станет
подвергать свое сердце излишним перегрузкам. Но и задерживаться нам
особенно не следует. Когда за вами посылает Император, следует являться
во-время.
- И что потом?
Родж, ничего не отвечая, смотрел на меня. Я уже начинал испытывать
какое-то неудобство.
- Родж, только ради бога не надо говорить глупостей! Я не хочу иметь
с этим ничего общего. С этим покончено, разве что я могу еще несколько раз
показаться на корабле. Грязная она или нет, но политика - не моя игра.
Заплатите мне и доставьте домой, и я обещаю, что никогда даже и близко не
подойду к избирательной урне.
- Может быть, вам и не придется ничего делать. Доктор Кэнек почти
наверняка успеет привести его в норму. Но ведь даже в противном случае - в
этом нет ничего трудного - совсем не то, что церемония на Марсе - просто
аудиенция у Императора...
- Император! - почти вскрикнул я. Как и большинство американцев, я не
понимал преимуществ монархического правления, и в глубине души не одобрял
его. Зато я испытывал необъяснимый, просто постыдный страх перед
коронованными особами. Кроме того, ведь американцы проникли в Империю как
бы с заднего хода. Когда мы получили ассоциативный статус по договору,
который давал нам право на полноценное участие в голосовании и прочих
делах Империи, была заключена договоренность о том, что наши собственные
органы власти, конституция и т.п. никаким изменениям не подвергнутся - а
также негласно было решено, что ни один из членов императорской семьи
никогда не ступит на землю Америки. Может быть, это очень плохо. Может
быть, если бы мы были более привычны к монархам, они не производили бы на
нас такого подавляющего впечатления. Во всяком случае, примечательным
является то, что не кто иной, как американские женщины больше всего
стремятся быть представленными ко двору.
- А теперь, успокойтесь, - сказал Родж. - Возможно, вам вообще не
придется ничего делать. Просто мы должны быть готовы ко всему. Я как раз и
хотел объяснить вам, что "временное правительство" не доставит никаких
особых хлопот. Оно не принимает никаких законов, не производит изменений
политического курса. Обо всей работе позабочусь я. А все, что вам придется
сделать - это появиться перед Императором - королем Виллемом да еще,
возможно, провести заранее подготовленную пресс-конференцию или две, в
зависимости от того, сколько времени уйдет у него на выздоровление. То,
что вы уже сделали, было гораздо более трудным. А платить мы вам будем
независимо от того, понадобятся ваши услуги или нет.
- Черт побери! Разве плата имеет сейчас какое-нибудь значение! Ведь
говоря словами знаменитого в театральной истории персонажа: "Выпустите вы
меня отсюда!".
Не успел еще Родж ответить, как без стука появился Билл Корисмен,
окинул нас пытливым взглядом и коротко спросил у Клифтона:
- Ну как, сказал ему?
- Да, - ответил Родж. - Но он хочет выйти из игры.
- Что? Чепуха!
- Это не чепуха, - ответил я, - и между прочим, Билл, на той двери, в
которую вы только что вошли, есть прекрасное местечко, в которое можно
стучать. Вообще-то, бытует обычай: прежде чем входить в комнату к другому
человеку, постучать и спросить из-за двери: "Можно?". Хотелось бы, чтобы
вы не упускали этого из виду.
- Разрази меня гром! Мы очень торопимся. Что это еще за чушь насчет
вашего отказа?
- Это вовсе не чушь. Просто это не та работа, на которую я соглашался
в начале.
- Ерунда. Может быть, вы просто глупы и не понимаете этого, Смайт, но
вы уже слишком глубоко увязли во всем этом, чтобы можно было бы теперь
идти на попятную. Это было бы неразумно.
Я приблизился к нему и схватил за ворот.
- Вы кажется угрожаете мне. Если так, то давайте выйдем и выясним
отношения.
Он сбросил мою руку.
- На корабле? Вы что, действительно того, а? Неужели до вашей
недалекой башки не доходит, что эти события возможно вами же и вызваны?
- Что вы хотите этим сказать?
- Он имеет в виду, - ответил Клифтон, - что убежден, что падение
правительства Квироги вызвано речью, которую вы прочитали сегодня утром.
Возможно, кстати, что он и прав. Но это, Билл, к делу не относится, и
постарайтесь быть вежливее, прошу вас. Взаимными оскорблениями мы ничего
не добьемся.
Я был так изумлен предположением, что своей речью мог вызвать падение
правительства Квироги, что даже совсем забыл о возникшем было у меня
намерении избавить Корисмена от лишних зубов. Неужели они действительно
считают, что такое возможно? Конечно, речь сама по себе неплохая, но могла
ли она вызвать такой резонанс?
Но если так, то хорошую же службу она мне сослужила.
Я с удивлением спросил:
- Билл, я так понимаю, что вам не нравится то, что речь, которую я
произнес, оказалась чересчур действенной, чтобы понравиться вам?
- Что? Ну нет! Это была дрянная речь.
- Вот как! Но она не может быть одновременно и хорошей и плохой. Или
вы хотите сказать, что какая-то дрянная речь могла так напугать партию
человечества, что она враз ушла от дел? Вы это хотели сказать?
Корисмен немного растерялся, собрался что-то ответить, и тут заметил
издевательскую улыбку Клифтона. Он смешался, опять хотел что-то сказать,
но, в конце концов, пожал плечами и произнес:
- Хорошо, милейший, вы доказали, что вы правы. Речь, конечно же, не
могла иметь ничего общего с отставкой правительства Квироги. Тем не менее,
нам есть чем заняться. Так что там насчет того, что вы не хотите внести
свою долю усилий в наше общее дело?
Я взглянул на него и с трудом сдержался - опять влияние Бонфорта -
играть роль спокойного человека, вынуждает стать спокойным того, кто ее
играет.
- Билл, здесь опять не может быть двойственности. Вы ясно дали
понять, что считаете меня ни чем иным, как просто наемным работником. В
таком случае у меня больше нет перед вами никаких обязательств - я
выполнил то, что обещал. И вы не можете нанять меня на другую работу без
моего согласия. А его вы не получите.
Он начал было что-то говорить, но я оборвал его:
- Все. А теперь уходите. Вам здесь делать нечего.
Он, казалось, был удивлен.
- Вы что о себе возомнили. Кто дал вам право здесь распоряжаться?
- Никто. И сам я никто, как вы изволили дать понять. Но это моя
личная каюта, которую предоставил мне капитан. Поэтому лучше покиньте ее
своим ходом, чтобы не пришлось вас вышвыривать. Мне не нравятся ваши
манеры.
Клифтон спокойно добавил:
- Тебе лучше уйти, Билл. Невзирая ни на что, это действительно его
каюта, по крайней мере в настоящие время. Так что тебе лучше покинуть ее
подобру-поздорову. - Родж поколебался и добавил: - Думаю, что мы оба можем
уйти с таким же успехом. Кажется, мы зашли в тупик. С вашего разрешения,
шеф...
- Конечно.
Я сел и несколько минут размышлял. Мне было очень обидно от того, что
Корисмену удалось спровоцировать меня даже на такую небольшую перепалку -
она была слишком дешевой. Но как следует припомнив все подробности, я
сделал вывод, что расхождение во взглядах с Корисменом никоим образом не
повлияли на мое решение; ведь я принял его до того, как пришел Корисменом.
В дверь сильно постучали. Я спросил:
- Кто там?
- Капитан Бродбент.
- Входите, Дэк.
Он так и сделал: вошел и сел и несколько минут после этого его
казалось занимали только собственные ногти. Потом он поднял голову и
спросил:
- А вы не изменили бы своего решения, если бы я распорядился посадить
мерзавца в карцер?
- А что, на вашем корабле есть карцер?
- Нет. Но не составило бы никакого труда соорудить его на скорую
руку.
Я пристально вгляделся в его лицо, пытаясь угадать, какие мысли
скрываются за этим выпуклым лбом.
- Вы что, действительно посадили бы Билла в карцер, если бы я
захотел?
Он подумал, затем, подняв бровь, весело усмехнулся:
- Нет. Человек не может быть капитаном, если он пользуется такими
методами. Такого приказа я бы не выполнил, даже если бы отдал его он! - он
кивнул в сторону каюты, в которой находился Бонфорт. - Некоторые решения
человек должен принимать самостоятельно.
- Это верно.
- М-м-м... Я слышал, что вы уже приняли какое-то решение?
- Точно.
- Вот как. А я пришел, чтобы выразить вам, старина, свое уважение.
Когда мы с вами встретились впервые, я решил, что вы просто дешевый
фигляр, у которого нет ни грамма совести и таланта. Я здорово ошибался.
- Спасибо.
- Поэтому я и не пытаюсь вас разубеждать. Только скажите мне: стоит
ли нам обсудить все стороны этого дела? Или вы уже обо всем хорошенько
подумали?
- Я уже решил, Дэк. И это не просто упрямство.
- Может быть вы и правы. Прошу прощения. Значит остается только
надеяться, что он оправится к моменту прибытия на Луну. - Он поднялся. -
Кстати, Пенни хотела бы повидаться с вами, если вы отказываетесь
окончательно.
Я печально усмехнулся.
- Только скажите мне - "кстати", а? А правильную ли вы выбрали
последовательность? Может быть сейчас настала очередь доктора Кэнека
выкручивать мне руки?
- Он пропустил свою очередь. У него очень много хлопот с мистером
Бонфортом. Впрочем, он просил вам кое-что передать.
- Что?
- Он сказал, что вы можете проваливаться ко всем чертям. Из его уст
это звучало конечно гораздо цветистее, но смысл был примерно такой.
- Ах вот как? В таком случае передайте ему, что в аду я займу для
него местечко поближе к огню.
- Ничего, если к вам зайдет Пенни?
- Конечно! Но можете предупредить ее, что она только напрасно
потеряет время. Ответ будет прежним: "Нет!".
Решение я все-таки переменил. Какие к черту могут быть споры, когда
одна из сторон в качестве самого убедительного аргумента использует запах
"Вожделения Джунглей"? И не то, чтобы Пенни пользовалась запрещенными
приемами, нет, она даже слезинки не уронила - да и я не позволил себе
ничего лишнего - но в конце концов я начал признавать справедливость ее
доводов, а потом и доводы стали больше не нужны. С Пенни нельзя ходить
вокруг да около, она из тех женщин, которые считают своим долгом всех
спасать и всем помогать, и ее искренность просто поразительна.
Те занятия по вживанию в образ, которыми сопровождался мой путь на
Марс, оказались просто ерундовыми по сравнению с тем сложнейшим курсом
обучения, который я прошел по пути в Новую Батавию. Ролью я в основном
овладел. Теперь я должен был как можно больше узнать о человеке, который
служил прообразом для меня. Теперь передо мной стояла задача оставаться
