на эту тему. После этого вопрос о наркотиках и их применении каждый раз
вызывает во мне такую ярость, что я сам удивляюсь. На мой взгляд в том,
что играют с человеческой личностью, есть что-то невероятно аморальное и
низменное. По сравнению с этим, убийство есть преступление чистенькое и
естественное, просто маленький грешок. "Промывание мозгов" - термин,
который дошел до нас из последнего периода Темных Веков; тогда его
применяли для того, чтобы сломить волю человека и изменить его личность
путем физических страданий и жестоких пыток. Но эти процедуры могли занять
несколько месяцев, поэтому немного позже открыли "более быстрый путь" к
достижению той же самой цели. Человека стало можно превратить в бездумного
раба за считанные секунды - просто введя ему одно из нескольких
производных коки в лобные доли мозга.
Эта омерзительная практика сначала получила применение в лечении
буйных душевнобольных, чтобы сделать их пригодными для психотерапии. В том
виде и в то время это было весьма ценным достижением, так как избавляло
врачей от необходимости производить лоботомию - лоботомия, слово такое же
устарелое, как и "пояс верности", но означает оно такое хирургическое
вмешательство скальпеля нейрохирурга в мозг человека, которое приводит к
потере им личности, не убивая его. Да, и применяли его довольно широко,
совсем как когда-то избиение с целью изгнания дьявола.
В то время "промывание мозгов" с помощью наркотиков стало более чем
эффективным и отточенным. Когда появились на исторической сцене Банды
Братьев, они отточили этот способ до такой степени, что могли, введя
человеку мельчайшие доли наркотиков, делать его просто очень склонным к
подчинению - или могли начинить его до такой степени, что человек, что
человек становился похожим на кучу инертной протоплазмы. И делалось это
все во имя якобы священной заботы о благе ближних. Но судите сами, о каком
благе может идти речь, если тот, во имя кого все это как будто делается,
имеет упрямство скрывать какие-то секреты? Поэтому лучшей гарантией того,
что он не затаил зла, будет ввести иглу рядом с глазным яблоком и
впрыснуть чего следует прямо в мозг. Как говорится, омлета не сделаешь, не
разбив яйца! Так рассуждают все негодяи!
Конечно, уже давным-давно наркотическое вмешательство в работу мозга
было совершенно незаконным, не считая разумеется, некоторых видов лечения,
где без него не обойтись, да и то, только с милостивого разрешения суда.
Но этим методом все же иногда пользуются преступники, да и копы иногда
закрывают глаза на закон, потому что им нужно развязать язык преступнику,
а следов никаких не остается. Жертве можно даже приказать забыть все, что
с ней делали.
Большую часть всего этого я знал и до того, как Дэк рассказал мне,
что сделали с Бонфортом, а остальное я вычитал в корабельной "Энциклопедии
Батавии". Смотрите статью "Психическое интегрирование", а также пытки.
Я потряс головой и попытался отогнать кошмары.
- Но все-таки он справится или нет?
- Док говорит, что наркотик не меняет структуры мозга. Он просто
парализует его. Он утверждает, что кровь со временем вымывает и уносит из
мозга эту дрянь, затем она попадает в почки и выводится из организма. Но
на все это требуется время. - Дэк взглянул на меня. - Шеф?
- А? По-моему, как раз настало время отбросить всех этих "шефов", не
правда ли? Ведь он вернулся.
- Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Не могли бы вы еще
некоторое время побыть в его роли?
- Но зачем? Ведь здесь нет никого, перед кем нужно было бы ломать
комедию?
- Это не совсем так, Лоренцо. Нам удалось сохранить все эти перипетии
в удивительно полной тайне. Вот вы, вот я, - он отогнул два пальца. - А
вот это Док, Родж и Билл. И разумеется Пенни. Там, на Земле, остался
человек по имени Лонгстон, но вы его не знаете. Думаю, Джимми Вашингтон
тоже что-то подозревает, но он так скрытен, что наверное не сказал бы
правильного времени даже собственной матери. Я не знаю, сколько человек
принимало участие в похищении, но уверен, что немного. Во всяком случае,
говорить они не осмелятся - а самое смешное заключается в том, что им
теперь не доказать, что Бонфорт когда-либо был похищен, даже если бы они
этого захотели. Но дело вот в чем: здесь, на "ТОмми", есть экипаж и другие
посторонние люди. Старина, как насчет того, чтобы вам еще немножко побыть
шефом и каждый божий день показываться на глаза членам команды и Джимми
Вашингтону с его девочками - только до тех пор, пока он не поправится? А?
- М-м-м... Я, в общем-то, не вижу особых причин отказываться. А
сколько времени займет выздоровление?
- Думаю, что ко времени возвращения на Землю все будет в порядке. Мы
будем двигаться с небольшим ускорением. Вы будете довольны.
- О'кей, Дэк. И знаете что? Не нужно мне платить за это особо. Я
согласен сделать это просто потому, что я всем сердцем ненавижу
"промывание мозгов".
Дэк вскочил и сильно хлопнул меня по плечу.
- Мы с вами из одной породы людей, Лоренцо. А о плате не
беспокойтесь, о вас позаботятся.
Тут же его поведение изменилось.
- Отлично, шеф. Утром увидимся, сэр.
Но одно тянет за собой другое. Мы перешли на другую, более далекую
орбиту, где нас бы уже наверняка не застали журналисты, если бы захотели,
воспользовавшись челноком, прилететь к нам в гости, чтобы получить еще
какую-нибудь информацию. Я проснулся в невесомости, выпил таблетку и
ухитрился даже кое-как позавтракать. Вскоре после завтрака появилась
Пенни.
- Доброе утро, мистер Бонфорт.
- Доброе утро, Пенни. - Я кивнул головой в направлении гостиной. -
Есть какие-нибудь новости?
- Нет, сэр. Все по-прежнему. Капитан шлет вам свои поздравления и
приглашает, если вас это не затруднит, к себе в комнату.
- Отчего же.
Пенни проводила меня до капитанской каюты. Дэк был там, сидя на стуле
и обвив его ногами, чтобы удержаться на месте. Родж и Билл сидели на
койке, пристегнувшись к ней ремнями.
Увидев меня, Дэк сказал:
- Спасибо, что пришли, шеф. Нам нужна помощь.
- Доброе утро. А что, собственно, произошло?
Клифтон ответил на мое приветствие с обычной своей уважительностью и
назвал меня шефом. Корисмен только кивнул. Дэк продолжал:
- Дело в том, что если мы хотим, чтобы все было в порядке, вам
придется сказать еще одну речь.
- Как? Я думал...
- Секундочку. Оказывается, средства массовой информации ожидали от
вас сегодня небольшой речи, касающейся вчерашнего события. Я думал, что
Родж отменил ее, но Билл уже написал текст. Дело только за небольшим:
выступите ли вы с этой речью?
Беда с кошками в том, что у них обязательно появляются котята.
- А где? В Годдард-Сити?
- О, нет. Прямо у вас в каюте. Мы передадим ее на Фобос, там ее
запишут и передадут на Марс, а заодно, по линии срочной связи, в Новую
Батавию, а уже оттуда ее передадут на Венеру, Ганимед и так далее. Таким
образом, за какие-нибудь четыре часа она облетит всю Систему, а вам не
придется даже носа высунуть из своей кабины.
В такой обширной сети вещания есть какая-то притягательность. Мои
выступления никогда еще не транслировались на всю систему, если не считать
одного раза. Но тогда мое лицо всплыло на экране только на двадцать семь
секунд - это была эпизодическая роль. А тут такая прекрасная
возможность...
Дэк решил, что я собираюсь отказаться и добавил:
- Если вам трудно, то мы можем сначала сделать запись, а потом
просмотрим ее и заменим неудачные места.
- Ну хорошо. Где текст, Билл?
- У меня.
- Позвольте мне проверить его.
- Что вы имеете в виду? У вас еще будет куча времени изучить его?
- Он что, у вас не с собой?
- Нет, отчего же. С собой.
- Тогда позвольте мне прочитать его.
Корисмен забеспокоился.
- Вы получите его за час до записи. Такие вещи лучше читать спокойно.
- Давно известно, что из всех экспромтов, самые лучшие - это заранее
подготовленные, Билл. Ведь это моя профессия, так что я знаю лучше.
- Но ведь еще вчера вы прекрасно справились на взлетном поле вообще
без подготовки. Эта сегодняшняя речь почти то же самое, и мне хотелось бы,
чтобы вы прочитали ее примерно так же, как выступали перед
корреспондентами.
Чем сильнее отнекивался Билл, тем сильнее проступала во мне личность
Бонфорта. Наверное, Клифтон заметил, что я вот-вот рассержусь и начну
метать громы и молнии, потому что он быстро сказал:
- Ради бога, Билл! Дай ты ему речь.
Корисмен фыркнул и бросил мне листки. В невесомости они не упали, но
зато разлетелись по всей каюте. Пенни торопливо собрала их, сложила по
порядку и вручила мне. Я поблагодарил ее и, ничего больше не сказав,
углубился в чтение.
Быстро пробежав глазами текст, я поднял голову.
- Ну как? - спросил Родж.
- Здесь минут на пять рассказа о принятии в гнездо, а остальное -
аргументы, свидетельствующие о правильности политики экспансионистов. В
общем почти то же, что уже было в речах, которые мне давали раньше.
- Правильно, - согласился Клифтон. - Принятие в гнездо - это крюк, на
котором держится все остальное. Как вы, наверное, знаете, мы собираемся
вынести на голосование вотум доверия.
- Понимаю. И вы не можете упустить случая ударить в барабан. Может,
это конечно и неплохо, но...
- Что "но"? Что-нибудь не так?
- Нет, просто дух, в котором выдержана речь... В нескольких местах
придется заменить кое-какие выражения. Он бы так не выразился.
С уст Корисмена сорвалось слово, которое не следовало бы произносить
в присутствии леди; я холодно взглянул на него.
- А теперь послушай меня, Смайт, - продолжал он. - Кто может знать,
как выразился бы в этом случае Бонфорт? Вы? Или человек, который вот уже
четыре года пишет за него все речи?
Я пытался сдержаться - в его словах была доля правды.
- И тем не менее, - ответил я, - место, которое в печатном тексте
смотрится, не может прозвучать как следует в речи. Мистер Бонфорт -
великий оратор, теперь я это знаю. Его можно поставить в один ряд с
Черчиллем, Уэбстером и Демосфеном - величие мысли, выраженное простыми
словами. А теперь, давайте возьмем хотя бы вот это слово
"бескомпромиссность", которое вы употребили дважды. Я бы еще может и
воспользовался им, потому что люблю многосложные слова. Да и люблю, знаете
ли, показать свою эрудицию. Но мистер Бонфорт, наверняка сказал бы вместо
этого "глупость", "ослиное упрямство" или "каприз". А сказал бы он так
потому, что в этих словах, естественно, содержится больше чувства и
выражено оно сильнее.
- Вы бы лучше думали о том, как лучше прочитать речь! А уж о словах
позвольте побеспокоиться мне.
- Вы видимо не поняли меня, Билл. Меня совершенно не волнует, что
представляет из себя эта речь с точки зрения политики. Мое дело -
имперсонация. И я не могу вложить в уста своего героя слова, которые ему
не свойственны. Это выглядело бы так же ненатурально и глупо, как козел,
говорящий по-гречески. А вот если я прочитаю речь так, как он обычно читал
их, это уже само по себе будет эффектно. Он великий оратор.
- Послушайте, Смайт, вас наняли не для того, чтобы писать речи. Вас
наняли для того, чтобы...
- Тихо, Билл! - прикрикнул на него Дэк. - И давай-ка поменьше этих
"Смайтов". Родж, ну а ты что скажешь?
- Как я понимаю, шеф, вы возражаете только против некоторых
выражений? - спросил Клифтон.
- В общем-то да. На мой взгляд еще следовало бы вырезать личные
