- Рауль, Одо, спокойте людей! - крикнул Хольгер. - Не давайте им
никого обидеть. Ты, ты и ты, - он указал на рослых крестьян, смышленных на
вид. - охраняйте эту дверь. Никого не пропускать! Алионора, Гуги, за мной.
Спрятал меч и поспешил вглубь здания по прямому коридору, украшенному
резным деревом. Коридор заканчивался дверью, и еще две двери по бокам.
Хольгер отворил среднюю. Комната увешаны шкурами и трачеными молью
гобеленами. Пламя восковых свечей освещало женщину, лежащую на ложе под
балдахином. Прямые седеющие волосы обрамляли благородное, пылавшее жаром
лицо. Женщина чихала и кашляла в платок. Тяжелая простуда, определил
Хольгер. У изголовья сидела девушка, тут же вскочившая, лет
шестнадцати-семнадцати, стройная фигурка, длинные светлые косы, голубые
глаза, вздернутый носик, алые губки. На ней было платье прямого покроя,
перетянутое поясом с золотой пряжкой.
Хольгер покланился:
- Простите мое вторжение. Я был вынужден.
- Знаю, - сказала девушка встревоженно. - Я все слышала.
- Вы ведь Раймберг?
- Да, я дчь сэра Юва. Моя матушка Бланшефлор, - упомянутая дама
вытерла нос платком и уставилась на Хольгера со страхом, лишь самую
малость приглушенным вызванными болезнями страданиями. Раймберг нервно
сжала тоненькие ладони. - Я не могу поверить в то, что ты говорил, сэр
рыцарь. Что один из нас - этот.. тот зверь, - она удержала слезы,
как-никак она была дочерью ряцаря.
- След ведет сюда, - сказал Гуги.
- Кто-нибудь из вас видел волкодлака? - спросил Хольгер.
- Мы были в дальних комнатах, я и Гью, а матуша спала. Двери были
заперты. Отец сидел в главном зале. услышав шум, я прибежала сюда
успокоить маму. - Значит, волкодлак - сам сэр Юв, - сказала Алионора.
- Нет, не отец! - прошептала Раймберг. Бланшефлор закрыла лицо
руками. Хольгер отвернулся:
- Пойдемте дальше.
Комната мальчишки - у лестницы, ведущей на верхушку башни. Полна
обычных для этого возраста вещичек. Комната Раймберг - напротив, в другом
конце коридора. Там стоял сундук с приданным, прялка и все остальное,
потребное девице знатного роа. Гуги е мог привязать запах к каком-то
одному помещению, сказал, что он идет отовсюду. Волкодлак что ни ночь
навещал эту часть дома. Но это не означало, что кто-то заметил. Он мог
входить и выходить через окно, пока все спали.
- Один из трех, - сказала Алионора подавленно.
- Из трех?- поднял брови Гуги. - А почему ты уверена, что мать не
может оказаться зверем? Ведь она стала бы здоровой, как только сменила бы
шкуру.
- Да? Я не знала. Волкодлаки не так уж часто встречаются, чтобы я
знала, как бывает, когда ои болеют... значит, четверо. Один из четверых.
Хольгер понуро поплелся в главный зал. Рауль и Одо уже навели
порядок. Люди стояли вдоль стен, а Папилон - у входа . Юв и Гью сидели в
креслах с высокими спинками, связанные по рукам и ногам. У них сидел
Фродарт - его лишь обезоружили. Священник молился.
- Ну что? - крикнул Рауль, когда они вошли. - Кто из них?
- Не знаем, - сказала Алианора.
Гью плюнул в сторону Хольгера.
- Когда я увидел тебя без шлема, сразу подумал, что ты на рыцаря мало
похож, - сазал он язвительно. - А теперь, когда вижу, как ты вламываешься
к беззащитным женщинам, знаю наверняка - ты не рыцарь.
Следом за Гуги вошла Рамберг. Подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
окинула взглядом зал и сказала:
- Вы напали на своего господина, вы хуже собак!
Одо мотнул головой:
- Нет, госпожа моя. Господин, который не заботится о своих людях - не
господин. У нас дома детишки, мы хотим, чтобы их сожрали заживо.
Рауль ударил в стену тупым концом копья:
- Тихо вы, там! Волк должен сегодня умереть. Назови его имя, сэр
'Ольгер. Его... или ее. Назови имя волка.
- Я... - Хольгер ощутил слабость в ногах. Облизнул губы.
Мы не знаем, - крикнул Гуги.
- Вот как... - Рауль угрюмо оглядел крестьян. - Этого я и боялся.
Может, зверь сам признается? Обещаю ему легкую смерть - серебрянным ножом
прямо в сердце.
- Пока он в человеческом облике, хватит и железа, - сказал Одо. - Ну
говорите! Не хотелось бы подтвергать вас пытке.
Фродат дернулся:
- Раньше, чем ты это сделаешь, тебе придется оторвать мои рук от
твоего горла!
Его проигнорировали. Рауль сказал:
- Если никто не признается, то лучше будет, чтобы умерли все четверо.
Здесь священник, он их исповедает.
Гью подавил вскрик. Раймберг замерла. Все услышали доносившийся из
глубины дома кашель Бланшефлор.
Юв словно обмяк.
- Ладно, - сказал он. - Волкодлак - это я.
Миг спустя Раймберг решительно усмехнулась:
- Оба лгут из благородства. Настоящий оборотень, добрые люди - это я.
Не нужно меня убивать, достаточно будет постеречь, пока я не уеду енчаться
в Вену. Вдали от Фаэра его чары уже не принудят оборачиваться зверем.
- Не верьте ей, - сказал Гью. Юв кивнул. Хриплый вскрик из глубины
дома мог означать, что и Бланшефлор берет вину на себя.
Так мы ничего не добьемся, - сказал Рауль. - рисковать нельзя.
Луп-гаро должен умереть. Отец Вальдебрун, приготовьте их к последней
молитве.
Хольгер вытянул меч и заслонил собой пленников.
- Пока я здесь, никто не посмеет убивать невинных! - раздался зычный
голос, в котором Хольгер с изумлением распознл свой собственный.
Кузнец Одо сжал кулаки:
- Я не хотел бы причинять тебе зло, сэр Ольгер, но если понадобится
ради жизни моих детей, я это сделаю.
Рауль добавил:
- Если ты и есть Заступник, назови имя нашего врага.
Снова наступила гробовая, напряженная тишина. Хольгер ощутил, как три
пары глаз жгут ему спину: это смотрели сгорбившийся Юв, задорный Гью и
Раймберг, так хотевшая им помочь. Он услышал кашель больной. Господи
Иисусе, победивший демонов, помоги же мне теперь! Хольгер сразу сообразил,
что произнс моитву - впервые со времен детства.
Но метод, с которым он подошел к ситуации, не имел с мистицизмом
ничего общего - это был трезвый, практический подход инженера. Правда,
сейчас он не был столь уж непреложно уверен в себе, как раньше, когда все
без исключения жизненные проблемы были строго рациональными. Но и эту
загадку можно раскрыть с помощью рационального анализа, логических
выводов. Хольгер не был детективом, но и волкодлак не был профессиональным
преступником. Если... И вдруг ослепительно сверкнула истиа.
- Господи, вот именно! - крикнул он.
- Что? Как? Кто? - посыпалось со всех сторон. Хольгер взмахнул мечом
над головой. Слова полились из его уст. Он сам не знал, что скажет миг
спустя, просто рассуждал вслух, но люди слушали его благоговейно.
- Тот, которого мы ищем, родился оборотнем. Ему не нужна, как
Алионоре, магическая одежда. Но тогда одежда не изменяет вместе с его
телом, верно? Значит, на охоту он выходит нагой. Фродарт сказал мне перед
самым появлением волкодлака, что оставил своео господиа ьющим пиво в этом
зале. В полном вооружении. Сэр Юв ни один, ни с чьей-либо помощью не успел
бы снять доспехи, которые мы на нем видим, а потом надеть их всего за
несколько минут. Значит, это не он. Гью тоже оговорил себя, хотел спасти
кого-то другого. Он сказал, что видел меня без шлема. А шлем я снял, когда
спрашивал дорогу, и тут же надел, когда поднялась суматоха. Волк не смог
бы увидеть меня с обнаженной головой - он в то время уносил ребенка.
Точнее у н о с и л а. Гью видел меня с башни, он нка е мог оказаться в тот
миг в доме той женщины. Леди Бланшефтор... - черт, как объяснить им, что
грипп, которым она наверняка болеет, вызывается вирусом? - Леди Бланшефлор
больна. Ни собаки, ни волки этой хворобой не болеют. если бы она
обернулась волком, будучи больной, была бы чересчур слаба и не смогла бы
двигаться так быстро и ловко. Если бы, приобретя облик волка, она
выздоровела бы, это означало бы, что вирус... гм, демон, вызвавший
болезнь... умер, оказавшись в зверином теле. И,вернувшись вновь в
человечье обличье, она уже не страдала бы от кашля и жара, верно? Леди
Бланшефлор вне подозрений.
Раймберг прижалась к стене, словно хотела исчезнуть в ней. Ее отец,
полностью сломленный, вскрикнул и изогнулся в кресле, пытаясь прикоснуться
к ней связанными руками.
- Нет, нет, нет... - заорал он.
Толпа заворчала и взвыла, словно среди нее оказались настоящие волки.
люди медленно надвигались, ощетиневшись оружием, вытянув к девушке руки.
Девуша уала на етвереньки. Ее лицо исказилось, преображаясь в
звериную морду. Зрелище было жуткое.
- Раймберг! - крикнул Хольгер. - Не надо! Я не позволю им...
Рауль попытался проткнуть ее копьем. Хольгер отразил удар, перерубив
древко пополам, Раймберг взвыла. Алианора подскочила к ней и схватила ее в
объятья, почти преобразившуюся.
- Нет! Сестренка, возвращайся к нам! Он тебя спасет, обещаю!
Щелкнула пасть, но Алианора схватила губы зверя руками и натянула их
на клыки, чтобы волк не мог укусить.
Вскоре ей удалось обуздать зверя, и он замер.
- Девочка, мы тебе добра желаем...
Толпа напирала всерьез, и Хольгер принялся за дело. Кулаком и ударами
меча плашмя он свалил особенно запальчивых, и толпа поутихла. Люди
ворчали, глядели исподлобья, но уважение к гиганту в доспехах поумерило их
воинственность.
Хольгер обернулся к Раймберг. Она уже вернулась в человеческий облик,
плача, прижалась к Алианоре:
- Я этого не хотела. Не хотела. Это на меня находит, и я... я так
боялась, что меня сожгут... Отец Вальдебру, моя душа погублена? мне уже не
уйти от адского пламени... Те дети так кричали...
Хольгер переглянулся со священником и сказал.
- Это болезнь. Девушка не виновата. и ничего тут не поделаешь.
Юв тупо смотрел перед собой.
- Я подозревал, что это она, - бормотал он.
- Когда волк пробежал мимо меня, я знал, где Бланшефлор, где Гью... и
запер дверь. Я хотел... я думал, если удастся выждать, и она уедет в Вен
у...
- А почему бы и нет? - сказал Хольгер. - Помоему, отличный выход.
Когда она окажется вдал от злых чар Серединного Мира, наваждение ослабнет.
А пока, понятно, нужно ее хорошенько сторожить. Все может повториться...
- Это кончится, когда взойдет солнце, и ее душа проснется, душа
человека, - сказал священник. - Тогда ей понадобится утешение...
- До сих пор ни один ребенок не погиб, - сказал Хольгер. - Ее отец
заплатил возмещение тем, чьи дети были поранены, тем, кто понес какой-либо
урон. Отправьте ее в Вену как можно быстрее. Думаю, она выздоровеет,
отдалившись миль на сто. А в Империи никто нчего не должен знат.
Рауль - синяк у него под глазом уже наливался черным - упал в ноги
сэра Юва, а Одо, хлюпая расквашенным носом, пытался развязать крепко
затянутые узлы.
- Прости нас, господи! - сказал пастух.
Юв слабо усмехнулся:
- Боюсь, это я должен молить вас о прощении. И прежде других - тебя,
сэр 'ольгер.
Раймберг подняла мокрые от слез лицо:
- З-заберите меня отсюда! Чую, темнота вновь подступает. Заприте меня
где-нибудь до рассвета. Свяжите меня, - она протянула руки к веревкам,
снятым с ее тца. - Днем, сэр рыцарь, я найду слова благодарности... Ты
спас мою душу
Фродант крикнул, обнимая ноги Хольгера:
Заступник вернулся!
- О господи, отстаньте вы от меня с этим вздором, - запротестовал
датчанин. - Я теперь не могу слезливых сцен, а сюда приехал исключительно
затем, чтобы выпросить немного еды. Может, и глоток вина отыщется?
Глава 15
Хольгер чувствовал себя в Лурвилле довольно неловко. И не только
