оттого, что следовало побыстрее отправляться на поиски эксперта-мага, пока
фея Морана не измыслила оередной каверзы. Семья Юва, разумеется, была ему
благодарна, но не стоило и дальше вмешиваться в их частную жизнь. Жители
городка преисполнились самой искренней сердечности - Хольгер за порог не
мог ступить, тут же оказался в толпе поклонников. Леди Бланшефлот
уговорила его возложить на нее руки и через пару часов была уже на ногах,
совершенно здоровая. Она выздоровела бы и так - кризис миновал. Живое
воображение Хольгера тут же нарисовало картину, как ему придется
заниматься каждым случам ревматизма и группа на десяток миль в округе.
Учитывая все это, они задержались всего на сутки и утром пустились в
путь. Сэр Юв просил Алианору принять от него в подарок верховую лошадь, и
она с удовольствием согласилась. С еще большим удовольствием они приняли
бы немного денег - но, разумеется, ни один уважающий себя рыцать и
заикнуться об этом не мог.
Несколько следующих дней прошли превосходно. Они ехали лесами и
долинами, искали укрытия, когда начинался дождь, останавливались у рек и
озер ловить рыбу упаться. Иногда мелькали среди ветвей белая фигурка
лесной нимфы, порой золотистый грифон проплывал высоко в небе. Но
обитатели Серединного Мира оставили их в покое.
Лишь Алианора, милая веселая, оставляла желать лучшего в качестве
дорожного товарища. Ее лебединая туника, чистая и белоснежная, никогда
непачкавшаяся, повергла Хольгера в изумление - он не смог освободиться от
впечатления, что это вторая кожа девушки. Правда, Алианора имела привычку
беззаботно сбрасывать ее на глазах Хольгера, едва им попадалась речка или
заводь - что надолго выбивало Хольгера из равновесия. А время от времени
появлялись ее лесные приятели. Белка, что принесла в подарок ягоды, была
еще ничего, но когда в лагерь заявился лев и положил к ногам Алианоры
только что пойманного оленя, нервы Хольгера добрых полчаса были натянуты,
как струны. А потом еще пришлось рассказывать ей все о себе, своем
происхождении и планах на будущее. Нет, она все поняла, но...
Но подлинные сложности - это отношение девушки к нему. Черт побери,
он вообще не сбирался ничего начинать! Забавы на сеновале с кем-то вроде
Меривен или феи Морганы - это одно, Алианора - совсем другое. Хольгер
собирался возвратиться в свой мир при первой подвернувшейся оказии, и в
этой ситуации роман меж ними не сулил ничего хорошего обоим. Хольгер хотел
остаться джентельменом, но Алианора ничуть не стремилась помочь ему в
этом. С робкой, патентичной надеждой шла напролом.
Как-то вечером Хольгер отвел Гуги в сторонку. Перед этим он долго
целовал Алианору на ночь и собрал сю силу воли, чобы этим и ограничиться.
- Гуги, - сказал он, - ты ведь видишь, что происходит у меня с
Алианорой.
- Что у меня глаз нету? - оскорбился гном.
- И пускай происходит. Она слишком долго имела в друзьях одно лесное
зверье да мой народ.
- Но... ты же раньше предупреждал, чтобы я не вздумал к ней
приставать.
- Тогда я еще не знал. А теперь вижу, ты ей как нельзя лучше
подходишь. Девушке нужен парень. Вы с ней могли бы стать царем и царицей
наших лесов. Все бы вам только рады были.
- Эх, вижу я, помощи т тебя не дождешся... Гуги был уязвлен:
- Я старался, как мог! Сколько раз харю отворачивал или в лес уходил,
чтобы вас одних оставить!
- Я не о том... Ладно, не будем об этом.
Он закурил трубку и угрюмо уставился на огонь. Он вовсе не был Дон
Жуаном и понять не мог, почему женщины этого мира одна за другой бросались
ему в объятья. Конечно, Меривен и фея Моргана имели на то веские причины,
шли на то в интересах дела, но Хольгер был не настолько туп, чтобы
заметить, с каким удовольствием они ыполняли обязанности. Алианора же
врезалась в него по уши, и точка. С чего бы вдруг? Хольгер отнюдь не
считал, что необычайно притягателен для женщин.
Но тот человек, его здешнее "альтер эго", мог быть совершенно другим.
Об этом свидетельствовали тысячи неуловимых мелочей, выплывавших к
дремлющему глубоко в нем второму "я" - мелочи эти постепенно изменяли его,
влияли на отношение к нему окружающих. Так каким он был, рыцарь, носящий в
гербе три сердца и трех львов?
Задумался. Попробуем это обмозговать. Несомннно, о могучий воин, что
многое значит в этом мире. Порывистый, но достаточно спокойный авантюрист,
не блещущий остротой ума, но умеющий любить по-настоящему. Наверняка
чуточку идеалист; Моргана вспомнила, что он сражался на стороне Порядка,
хотя мог добиться больших выгод, выступая за Хаос. Производил большое
впечатление на женщин - иначе Моргана, столь хладнокровная и умная, не
забрала бы его к себе на Авалон. И... да вот и все, пожалуй, что удалось
логически вычислить. А может, это все, что он помнит?
Мнуточку! Авалон. Холгер глянул на свою правую руку. Эта самая ладонь
лежала на балюстраде из зеленого малахита, выложенного узорами из рубинов
и серебра. Он помнил, как солнечные лучи освещали руку, золотя волоски на
фоне загорелой кожи, и серебро было теплее камня, а рубины кроваво
отблескивали. Балюстрада - на вершине обрыва, отвесной скалы, и скала эта
стеклянная. Сверху видно, как солнечные лучи преломляются в гротах, пылают
мириадами крохотных радуг и вновь вырываются наружу - пылающие искры лоо,
олотог, фиолетового. Море внизу - темное, почти пурпурное; там где скалы
рассекают воду подобно носу корабля - пена удивительной белизны; Авилон
никогда не стоял на месте, он плавал в западном океане, окутанный туманом
своей магии...
Но больше ничего не удалось припомнить. Он глубоко вздохнул и уселся
у костра.
Через несколько дней, а может, недель - Хольгер потерял счет времени
- они выехали из чащобы и оказались на голых равнинах, где лес напоминал о
себе лишь редкими рощицами. Пшеничные и ячменные поля жетели на отлогих
склонах холмов, на огороженных лугах паслись коровы, овцы и невысокие
косматые лошадки. Крестьянские дома тут были глинобитные, они попадались
чаще, сбивались в деревеньки посреди полей. Иногда встречались деревянные
замки, окруженные палисадом. Более современные, каменные, строили, видимо,
дальше на западе, на землях, где полновласно расположилась Империя.
На севере Хольгер увидел туманную голубую полосу мощного горного
кряжа. Три высоких вершины словно парили в воздухе, отсеченные от
оснований. Гуги обяснил, что и за теми горами - область Серединного Мира.
А потому не удивительно, что все здесь ходили с оружием, даже в поле; что
строгая иерархическая пирамида Империи превратилась тут в отношения, не
отягощенные излишними формальностями. Рыцари у которых путешественники
дважды ночевали были неграмотными, суровыми, неотесанными, но держались
дружелюбно и жаждали новостей.
На третий день путешествия по этим земледельческим краям они с
заходом солнца въехали в Тарнберг - Алианора сказала, что в вей восточной
части герцогства это единственное место, мало-мальски похожее на город. Но
замок его был пуст. Барон и его сыновья пали в битве с налетевшими с
севера язычниками, его жена уехала на запад, к родным в Империю, и ни один
наследник пока что не объявился. Налет этот был очередной вспышкой, против
Хаоса - Серединный Мир старался увереннее заявить о себе. А жители
Тарнберга создали импровизированный совет горожан и сами несли стражу на
бревенчатых стенах.
Миновав ворота, Хольгер въехал на мощеую улицу. Она вилась меж
деревянными и каменными домами и вела на рыночную площадь с церковью.
Повсюду бегали дети, бродили собаки и свиньи. Папиллон шествовал сквозь
гомонящую толпу женщин и ремесленников - они таращились на Хольгера,
неуклюже кланялись, но разговор завести не отважились. Зато ехавшую с ними
рядом Алианору они хорошо знали и тут же засыпали вопросами:
- С кем приехала дева-лебедь?
- Что это за рыцарь?
- Что нового в лесах, госпожа?
- Какие новости из Шарлемонта? Как там мой кузн Гарсет, видела его?
- Говорят, Фаэр собирает рати? - голос, задавший этот вопрос звучал
тревогой, и стоявшие рядом со страхом ждали ответа.
- Это что, новый господин, будет нас защищать?
Девушка улыбалась и махала рукой, но без особого воодушевления. Она
не любила, когда вокруг нее оказалось сколько людей и стен.
Дом, к которому она привела Хольгера, выглядел выше и уже остальных,
но изрядно покосился. У галерейки на над дверями висела вывеска,
написанная цветистым слогом:
"Мартинус Трисмегистус, магст агии".
Заклятье, Чары, Предсказания, Исцеления, Любовные Напитки,
Благословения, Заклинания, Всегда - полные - кошельки При оптовых заказах
- особая скидка".
- Хм, - сказал Хольгер. - Деловой парень, похоже.
- Ну, да, - сказала Алианора. - Он еще - гороскоп аптекарь, зубодер,
писец, скотоправ и искатель воды магическим прутиком.
И спрыгнула на землю, блеснув обнаженными ногами. Хольгер последовал
ее примеру, привязал поводья Папиллона к столбу перед входом. Кучка
подозрительных типов остановилась на той стооне улицы, приглядываясь к
лошадям и вьюкам.
- Поглядывай, Гуги, - сказал Хольгер.
- Да ведь стоит поплакать над дурнем, что Папиллона увести попробует,
- сказал гном.
- Вот я его смерти и не хочу, - сказал Хольгер.
Он поколебался - стоит ли делиться с этим чернокнижником всеми своими
тайнами, рассказывать свою историю с самого начала? Но Алианора очень его
хвалила. да и не к кому больше обратиться.
Он отворил дверь, и раздался чистый звон колокольчика. Комната была
полутемная, пыльная. Поли и столы завален бутылями, банками, перегонными
кубами, ретортами, огромными книгами в кожаных переплетах, черепами,
чучелами и тому подобными вещами, точнее, хламом. Сова заухала со своего
навеса, из-под ног выскочил кот.
- Иду, иду, светлые господа, минуточку, сейчас, - раздался тоненький
фальцет, и мэтр Мартинус вынырнул из задней комнаты в мантии, со знаками
Зодиака, выцветшими от многочисленных стирок. Округлая голова его -
совершенно лысая, а редкая бороденка кажется приклеенной. Близорукие лак
бесприывно моргали, губы кривились в робкой усмешке.
- Приветствую вас, приветствую, господа. Как ваше здоровье? - он
присмотрелся. Да ведь это маленькая дева-лебедь? Входи, дорогая моя,
входи. Но ты ведь уже вошла, верно? Да-да, ты, разумеется, уже вошла.
- У нас к тебе дело, Мартинус, - сказала Алианора. - Может, оно и
нелегкое, но никого другого у нас нет.
- И хорошо, и прекрасно, дорогая моя, все сделаю, что смогу,
благородный рыцарь. Все сделаю, что смогу. Прошу вас. - Мартинус смахнул
пыль с висевшег на стене пергамента, явно стараясь обратить на него
внимание Хольгера. Надпись гласила, Что Матиус, "филиус"* Голофи, выполнил
все задание, экзаменаторами поставленные, и так далее; волею и
благорасположением Регентов Университета в Рианоне сим присвоен ему титул
Магистра Наук Магических со всеми привилегиями и обязанностями, сему
титулу сопутствующими,
*Мартинус Трисмегистус, магистр магии (латинск.) Трисмегистус -
"трижды величайший", титул покровителя алхимии Гермеса. Со стороны мага
употреблять его - неописуемое хамство.
- Боюсь, что я не смогу... - Хольгер хотел объяснить, что денег у
него нет, но локоть Алианоры толкнул его под ребра.
- Страшные тайны связаны с этим делом, - сказала она быстро - и ни
один обычный чародей с ним не справится. Потому я и привела этого рыцаря к
тебе.
И одарила мага такой улыбкой, что даже Хольгер, собиравшийся
