- Нет. Если я убегу он на тебя накинется.
- Мне и так, похоже, придется с ним драться. А так ты спасешься. - Но
говоря фальцетом, он не мог придать своему голосу должной убедительности.
Подбросил веток в костер и повернулся к великану. Тот сидел, уперев
волосатый подбородок в колени.
- Ну начнем! - сказал Хольгер.
- Ладно. Ты скоро убедишься, что имел счастье помериться с мастером,
победившим на девяти турнирах подряд. - Он глянул на Алианору и
облизнулся: - Лакомый кусочек!
Меч вылетел из ножен, прежде чем Хольгер успел о том подумать:
- Заткни свою поганую пасть!
- Захочешь биться? - под кожей вздулись огромные мускулы.
- Нет, - опомнился Холгер. Но этот гиппопотам осмелился так об
Алионоре! - - Хорошо. Первая загадка: зачем цыпленок переходит через
дорогу?
- Что? - великан разинул рот, его зубы заблестели, как мокрые камни.
- ты меня об это сашиваешь?
- Да.
- Любой ребенок тебе ответит! Чтобы попасть на другую сторону.
Хольгер мотнул головой:
- Мимо.
- Лжешь! - Взметнулась мамонтова туша.
Меч Хольгера со свистом рассек воздух:
- Я знаю ответ. и ты его можешь отыскать.
- Никогда я такого не слышал. - пробурчал великан, но уселся,
устроился поудобнее и почесал ручищей подбородок. - Зачем цыпленок
переходит через дорогу? Чтобы попасть на другую сторону - и все тут! Какой
мистический смысл тут скрыт? Что олицетворяет цыпленок и дорога? - он
зажмурился, стал размеренно покачиваться. Связанная Алианора, лежа у
костра, во весь рот улыбалась Хольгеру.
Прошла целая вечность, наполненная холодным ветром и холодными
звездами, все еще сиявшими на небе. Хольгер увидел, что глаза гиганта
открываются. Они блеснули под нависшими бровями в свете костра, словно
черно-багровые фонари.
- Я нашел ответ, - раздался гулкий голос. - Загадка эта похожа на ту,
которой Фиази победил Гротнира пятьсот зим назад. Слушай ответ, смертный:
цыпленок - душа чловеческая, а дорога - жизнь, которую душа должна перейти
с обочины рождения на обочину смерти. на этой дороге ждут ее многие
опасности, не только зной и болото греха, но еще и повозки войны и мора
влекомые волами разрушения, а в вышине кружит ястреб по имени Сатана,
всегда готовый пасть на добычу. Цыпленок не затем переходит дорогу, что
трава на той стороне кажется ему зеленее.Он переходит, потому что обязан
это сделать.
Он лучился самодовольством. Хольгер мотнул головой:
- Нет, снова мимо.
- Что?! - велан взменлся, как морская волна - Ах ты...
- Хочешь биться?- спросил Хольгер. - Я сразу понял, что умом-то ты не
крепач...
- Нет, нет нет! - завыл великан, вызвав небольшую каменную лавину,
закружил вокруг костра. Наконец успокоился и сел. - Время уходит, а потому
- сдаюсь, скажи разгадку. Зачем цыпленок переходит дорогу?
- Цыпленок потому и переходит дорогу, что слишком далеко было бы
обходить ее кругом, - сказал хольгр.
Потк угательств гиганта изливался долго. Хольгер был тому только рад.
От него требовалось выиграть время, тянуть как можно дольше, пока наконец
первые лучи восходящего солнца упадут на его врага. Великан, кричавший,
что его надули, наконец решил, что утолит свою ярость, но Хольгер к тому
времени собрал немало доводов для дискуссии о значении понятий "вопрос и
"ответ", и они орали друг на друга добрых полчаса. Благословенны будут
диспуты по семантике, в которых хольгер участвовал студентом! Еще сять
миут он выиграл, растолковывая великану теорию понятий Бертрана Рассела.
Гигант пожал плечами:
- Ну ладно, - и улыбнулся зловеще: - Будет еще заврташняя ночь,
дружок. Теперь посмотрим, какая твоя вторая загадка. Сдается мне, тут уж я
лицом в грязь не ударю. Валяй!
Хольгер набрал побольше воздуха в грудь:
- Что это такое - четыре ноги, желтые перья, живет в клетке, поет и
весит четыреста килограммов?
Ручища великана хлопнули оземь. Взлетели камни.
- Что за неслыханная химера! Это не загадка, это вопрос из еественной
истории!
- Если загадка - вопрос, на который можно найти ответ путем
логических размышлений, то я задал тебе загадку, - сказал Хольгер и
украдкой покосился на восток. Показалось ему, или небо в самом деле
становится светлее?
Великан замахнулся на него, но промазал и принялся грызть усы. Не так
уж он умен, подумал Хольгер. Даже мозг с замедленными реакциями найдет
ответ, имея сотни лет упражнений. Ребенку хватило бы нескольких минут, а
этот бегемот затратит часы. Но великан, похоже, неплохо умел
конентрировать умысел. Он сидел, зажмурившись, бормоча что-то, размеренно
покачиваясь. Костер прогорел, но было еще темно, и гигант казался
бесформенной тенью.
Гуги потянул Хольгера за штаны и шепнул жадно:
- Не забудь о золоте!
- И о проклятье, что на нем лежит, - добавила Алианора. - Боюсь, если
даже мы победим, то не честно...
Но Хольгера, прагматика до мозга костей, эта сторона вопроса не
занимала ничуть. Только святой может бороться со злом абсолютно чистыми
руками. Великан-канниал приплеся сюда незванным и вряд ли будет большим
грехом обмануть его ради спасения жизни Алианоры.
И все же... Проклятье - из тех вещей, которыми не пренебрегают. По
спине у Хольгера пробежали мурашки. Откуда-то он знал, что победа над
великаном может оказаться похуже поражения.
- Готово! Я нашел разгадку, рыцарь. Две канарейки по двести
килограммов каждая!
Хольгер вздохнул. Что ж, когда-то приходится и проигрывать.
- Молодец, Юмбо. Третья загадка...
Великан перестал злорадно потирать ручищи:
- Не называй меня Юмбо!
- А почему?
- Потому что мое имя - Беламор. Ужасное имя, его надолго запомнят
множество вдов, множество сирот, множество в щепки разнесенных деревень.
Называй меня моим подлинным именем.
- Ну видишь ли, там, откуда я пришел, "Юмбо" - это вежливое
обращение... - и еще минут пятнадцать Хольгер плел какую-то невероятную
историю.
Наконец великан решительно перебил его:
- Последнюю загадку! И поспеши, иначе растопчу!
- Ишь ты... Как хочешь. Ответь, что это: зеленое, имеет колеса и
растет около дома?
- Как? - огромная челюсть отвисла.
Хольгер повторил.
- У какого дома?
- Да у любого, - сказал Хольгер.
- Растет говоришь? Вопрос о неких фантастических деревьях, на которых
растут колеса - не настоящая загадка.
Хольгер уселся и стал чистить ногти концом меча. Ему пришло в голову,
что магниевый кинжал Альфрика может произвести тот же эффект, что и
солнечные лучи. А может, и нет. Мощность излучения наверняка окажется
недостаточной. Однако, если дойдет до драки нужно все же испробовать
Пламенно Острие. Хольгер отметил, что различает силуэт гиганта, хотя от
костра осталсятолько пепел.
- В моей стране такие загадки загадывают друг другу дети, - сказал
он.
Вот это была чистая правда. Но уязвленное "эго" Беламорга позволило
Хольгеру выиграть еще несколько минут - пока великан ворчал и ругался. Но
вскоре он, гневно урча, с головой погрузился в размышления.
Хольгер сидел, не шелохнувшись. Алианора и Гуги лежали словно
каменные. даже Папиллон замер. Все взоры были обращены на восток.
Небо поголуело.
Минула чаица Вечности, прежде чем великан грохнул кулаком оземь и
уставился на них.
- Сдаюсь, - проворчал он. - Солнце меня жжет. Пора искать убежище.
Какова отгадка?
Хольгер встал:
- А почему я должен тебе ее выдавать?
- Потому что я так хочу! - колосс тоже встал, топнул ножищей и ощерил
зубы: - Говори, иначе я эту девчонку в лепешку растопчу!
Хольгер изготовил меч.
- Ну хорошо, - сказал он. - Ответ - трава.
- Но у травы нет колес!
- Вот насчет колес я немножко приврал, - сказал Хольгер.
Гнев рвануся из Беломорга оглушительным рыком. Великан бросился на
рыцаря. Хольгер отскочил подальше от Алианоры. Если удастся удержать
гиганта в помрачении от гнева еще минут пять, а самому уцелеть, то...
- Цып-цып-цып, а вот и не поймаешь!
Беламорг пытался сграбастать его ручищами. Хольгер что есть силы
взмахнул мечом и отрубил ему кончик пальца. Потом он прыгал, уворачивался,
приседал, колол мечом, ругался, разжигая ярость великана, жадно хватал
полной грудью воздух в редкие мгновенья передышки.
Когда првые солечные луи коснулись великана, Беламорг взвыл. Такого
вопля муки и ужаса Хольгер в жизни не слышал. И побежал прочь от
корчившейся туши, устрашенный страданиями, в которых сам же был повинен.
Великан так грянул оземь, что подпрыгнули ближайшие валуны, завыл, с ним
происходили чудовищные превращения. Потом все стихло. Лучи восходящего
солнца озарили длинную глыбу гранита, сохранившую отдаленное сходство с
человеческой фигурой, покрытую кое-как сметанными шкурами.
Хольгер рухнул на колени. В ушх у него еще стоял этот вопль.
Когда он пришел в себя, голова его лежала на коленях Алианоры. Ее
волосы, ее слезы ласкали его лицо, словно потоки солнечного света.
Гуги выплясывал вокруг гранитной глыбы:
- Золото, золото, золото! Каждый великан носит суму с золотом!
Парень, отвяжи ее, станем богаче короля!
Хольгер с трудом поднялся и подошел к нему.
- Я бы тебе не советовала, - сказала Алианора. - Правда, деньги нам в
пути не помешают, и если уж ты намерен их забрать - позволь, их понесу я,
чтобы проклять пало на меня одну. Ох, любимый мой!
Хольгер жестом приказал Гуги отойти и склонился над сумой из плохо
выделанной кожи, завязанной ремнем. Несколько монет выпали из нее и
блестели на земле, как крохотные солнца. Быть может, проклятье на них не
падет, если употребить часть денег на благие цели, например, возвести
часовню в честь Святого Георгия?
Что это за запах? Не вонь шкур, другой запах, приятный, так пахнет
воздух после грозы, когда небо проясниться... Озон? Несомненно. Но откуд
а...
-Боже мой! - скрикнул о. Подхватил Алианору на руки и побежал прочь -
Гуги! Беги! Скорей отсюда! Ничего не трогай, если жизнь дорога!
За несколько минут они собрали вещи, вскочили на Папиллона и
помчались вниз по западному склону горы. Лишь проскакав несколько миль,
Хольгер остановил коня Гуги и Алианора тут же потребовала объяснений.
Пришлось сходу выдумать побасенку, будто святые вдруг предупредили его о
смертельной опасности. К счастью, его авторитет в группе был достаточно
высок, и они поверили.
Но как он растолковал бы и правд? Он сам плохо разбирался в ядерной
физике, но помнил, как на лекциях в университете им рассказывали об
экспериментах Лоренца и Резерфорда по превращению элементов. И о лучевой
болезни.
Россказни о проклятьи, лежащем на золоте, которое забирали у
превращенных солнечными лучами в камни великанов, оказались чистейшей
правдой. Во время превращения углерода в кремний возникали радиоактивные
изотопы, и счет исходного продукта шел на тонны.
Глава 13
Минул полдень, а они все еще спускались в долину. Но на душе стало
спокойнее. Лес вокруг, буковый с редкими соснами, нес явные следы
присутствия человека: пни порубок, грядки на росчистях, выщипанный скотом
подлесок, и, наконец, что-то похожее на торную дорогу - по словам
Алианоры, она вела в городок, куда попасть можно еще засветло. Хольгер,
утомленный состязанием с Баламоргом,подремывал в седле - езда шагом и
птичье щебетание убаюкивали. Они миновали одинокую ферму. Осноатльный,
крытый соломой дом из ошкуренных бревен солидный хлев свидетельствовали,
