нам нужно что-то такое, что наверняка убьет паразита, а у человека разве
что насморк вызовет.
Я хотел что-то ответить, но тут заметил в дверях Старика, извинился
перед Келли и встал из-за столика.
- Что там из тебя Келли выкачивал? - спросил Старик.
- Ничего не выкачивал, - ответил я.
- Это тебе только кажется. Ты знаешь, кто он?
- А должен?
- Да должен бы. Хотя может, и нет. Он никому не позволяет себя
фотографировать. Это знаменитый "Б.Дж.Келли", величайший криминолог
современности.
- Тот самый Келли?! Но ведь он не имеет никакого отношения к армии.
- Почему? Возможно, он в запасе. Но я думаю, ты догадываешься теперь,
насколько важна эта лаборатория. Пойдем.
- Где Мэри?
- Сейчас тебе к ней нельзя. Она приходит в себя.
- С ней... что-нибудь случилось?
- Я же обещал тебе, что все будет в порядке. Лучше Стилтона в этой
области никого нет. Но нам пришлось копать очень глубоко и преодолевать ее
сопротивление. Это всегда тяжело для объекта.
Я обдумал его слова и спросил:
- Ты получил, что хотел?
- И да, и нет. Мы еще не закончили.
- А что ты хочешь найти?
Мы шли по одному из бесконечных подземных коридоров базы, потом зашли
в небольшой кабинет и сели. Старик нажал клавишу коммуникатора на столе и
сказал:
- Частная беседа.
- Да, сэр, - послышалось в ответ. - Мы не будем записывать.
Одновременно на потолке зажегся зеленый сигнал.
- Верить им, конечно, нельзя, - пожаловался Старик, - но по крайней
мере, пленку не будет слушать никто, кроме Келли. Теперь о том, что ты
хотел узнать... Хотя, по-правде говоря, я не уверен, что тебе положено это
знать. Да, она твоя жена, но душа ее тебе не принадлежит, а то, что нам
стало известно, крылось слишком глубоко в душе. Мэри и сама не
подозревала, что там есть.
Я молчал, и он продолжал задумчиво, обеспокоенным тоном:
- С другой стороны, может быть, лучше рассказать тебе что-то, чтобы
ты понял, о чем я говорю. Иначе ты начнешь дергать ее, а мне бы этого
очень не хотелось. Ты невольно можешь вызвать у нее какой-нибудь нервный
срыв. Она вряд ли что-то вспомнит - Стилтон работает предельно осторожно -
но ты можешь здорово осложнить ей жизнь.
Я глубоко вздохнул и сказал:
- Сам решай.
- Ладно. Я расскажу тебе кое-что и отвечу на твои вопросы - на
некоторые из них, - если ты поклянешься никогда не беспокоить на эту тему
свою жену. У тебя просто нет нужного опыта.
- Хорошо, сэр. Я обещаю.
- В общем, не так давно на Земле существовала группа людей - культ,
можно сказать, - к которым все остальное человечество относилось довольно
неприязненно.
- Я знаю. Уитманиты.
- А? Откуда ты узнал? От Мэри? Нет, Мэри не могла ничего тебе
рассказать; она сама не помнила.
- Нет, не от Мэри. Сам догадался.
Старик посмотрел на меня с удивлением и уважением одновременно.
- Возможно, я тебя недооценивал, сынок. Да, уитманиты. И Мэри была в
детстве с ними, в Антарктике.
- Стоп! Они же перебрались из Антарктики... - я напряг память, и
нужная дата вдруг всплыла, - ...в 2034-м!
- Точно.
- Но тогда Мэри должно быть около сорока.
- А тебя это беспокоит?
- В смысле? Нет, видимо. Но этого не может быть.
- На самом деле может. Хронологически ей действительно около сорока.
Биологически - примерно двадцать пять. А субъективно она еще моложе,
потому что у нее нет сознательных воспоминаний о жизни до 2050-го.
- Что ты имеешь в виду? Я могу понять, что она не помнит свое
детство, не хочет его вспоминать. Но что означает все остальное?
- То что я и сказал. Ей ровно столько, на сколько она выглядит...
Помнишь ту камеру на корабле титанцев, где она начала что-то вспоминать?
Лет десять или даже больше Мэри провела в анабиозе точно в таком же
аквариуме.
28
С возрастом я не становлюсь грубее и крепче; скорее наоборот - мягче,
сентиментальнее... Мэри, моя любимая жена, плавающая в этой искусственной
утробе, не живая, не мертвая - законсервированная, словно саранча в банке
- нет, это было уже слишком.
Откуда-то издалека вновь донесся голос Старика:
- Спокойно, сынок. С ней же все в порядке.
- Ладно... Дальше.
Внешне жизнеописание Мэри выглядело довольно просто, хотя элемент
загадочности в нем тоже присутствовал. Ее нашли в болотах под Кайзервилем
у северного полюса Венеры. Девочка ничего не могла о себе рассказать и
знала только свое имя - Аллукьера. Никто не счел имя важной деталью, да и
вряд ли кому пришло бы в голову искать связь между маленькой
девочкой-найденышем и крахом уитманитов: еще в 2040-м команда грузового
корабля, доставлявшего припасы в их колонию в Новый Сион, сообщила, что
там никого не осталось в живых. Целых десять лет времени и двести миль
непроходимых джунглей разделяли крохотное поселение Кайзервиль и забытую
богом колонию уитманитов.
Неизвестно откуда взявшийся ребенок на Венере? В 2050-м году? Да,
событие невероятное, но на планете не нашлось ни одного человека, который
заинтересовался бы этим делом и захотел разобраться. Кайзервиль в то время
- это горняки, шлюхи, несколько представителей "Двухпланетной компании" и,
пожалуй, все. А когда целыми днями ворочаешь на болотах радиоактивную
грязь, ни сил, ни желания чему-то удивляться уже не остается.
Девочка росла, называя всех женщин в поселении "мамами" или "тетями",
а игрушки ей заменяли покерные фишки. Со временем поселенцы сократили ее
имя и стали называть девочку просто Лукки. Старик не сказал, кто платил за
ее перелет до Земли, да это и не так важно. Главный вопрос заключался в
другом: где она была с тех пор, как Новый Сион поглотили джунгли, и что
случилось с колонией уитманитов?
Однако ответ на него хранился только в памяти Мэри - вместе с ужасом
и отчаянием.
Незадолго до 2040 года - примерно в то время, когда появились
сообщения о летающих тарелках над Сибирью, или на год-два раньше - титанцы
обнаружили на Венере колонию Новый Сион. Как раз, видимо, за один
сатурнианский год до нападения на Землю. Скорее всего, они прилетели на
Венеру не ради землян, а на разведку. Но может быть, и наоборот, титанцы
точно знали, где искать колонистов. Нам известно, что они похищали землян
в течение двух веков, как минимум, и кто-то из последних пленников мог
знать, где находится Новый Сион. Здесь темные воспоминания Мэри ничего не
проясняли.
Она видела, как титанцы захватили колонию, как ее родители
превратились в зомби, которые вдруг потеряли к ней всякий интерес.
Очевидно, паразиты не использовали Мэри в качестве носителя, или же
попробовали и отпустили, решив, что слабенькая девочка-несмышленыш ни на
что не годится. Так или иначе, она целую вечность - в ее детском
восприятии - оставалась в захваченном поселении: забытая, никому не
нужная, без ласки и заботы. Ее не трогали, но даже есть девочке
приходилось то, что удастся стащить. Титанцы, судя по всему, собирались
закрепиться на Венере: в качестве рабов они использовали, в основном,
венерианцев, а колонисты-земляне большой роли в их планах не играли. Но
Мэри присутствовала при том, как ее родителей помещали в анабиотический
контейнер - возможно, для использования в дальнейшем против Земли.
В конце концов, она и сама оказалась в таком контейнере. Либо на
корабле титанцев, либо на их базе на Венере. Скорее всего, последнее,
поскольку после пробуждения она все еще была на Венере. Тут в ее истории
много неясностей. Неизвестно, например, отличались ли паразиты для
венерианцев от тех, что управляли колонистами-землянами. Возможно, нет:
жизнь и на Венере, и на Земле имеет одинаковую углеродно-кислородную
основу. Судя по всему, способности паразитов изменяться и
приспосабливаться к окружающей среде безграничны, однако им приходится
подстраиваться под биохимию носителя. Если бы жизнь на Венере имела
кремниево-кислотную основу - как на Марсе - или фторовую, одни и те же
паразиты не могли бы использовать и венерианцев и людей.
Но важнее всего было то, что случилось с Мэри после извлечения из
"инкубатора". Планы титанцев захватить Венеру провалились - во всяком
случае она застала последние дни господства паразитов. Ее начали
использовать в качестве носителя сразу же после анабиоза, но она пережила
своего паразита.
Почему он умер? Почему провалились планы титанцев? Именно это и
пытались узнать Старик с доктором Стилтоном, выискивая ответы в памяти
Мэри.
- И это все? - спросил я.
- А по-твоему мало? - ответил Старик.
- Но тут больше вопросов, чем ответов.
- На самом деле, нам известно больше, - сказал он. - Но ты не
специалист по Венере и не психолог. Я рассказал тебе, что знаю, чтобы ты
понял, зачем нам нужна Мэри, и ни о чем ее не спрашивал. Будь с ней
поласковей, на ее долю и так выпало слишком много горя.
Совет я пропустил мимо ушей, решив, что с женой мы поладим без
посторонней помощи.
- Чего я не могу понять, так это как ты догадался, что Мэри имеет
какое-то отношение к летающим тарелкам, - сказал я. - Надо думать, в тот
первый раз ты тоже взял ее с собой не случайно. И оказался прав. Но как
тебе это удалось? Только серьезно.
- Сынок, у тебя бывают предчувствия? - озадаченно спросил он.
- Еще бы!
- А что такое предчувствие?
- А? Видимо, ничем на первый взгляд не подкрепленная уверенность в
том, что какое-то событие произойдет или не произойдет.
- Я бы сказал, что это результат подсознательного осмысления данных,
о наличии которых ты даже не подозреваешь.
- Черная кошка в темном угольном погребе в полночь. У тебя не было
вообще никаких данных. И не пытайся меня уверить, что твое подсознание
обрабатывает информацию, которую ты получишь только на следующей неделе.
- Вот данные-то как раз были.
- Как это?
- Ты помнишь последнюю процедуру, которой подвергается кандидат перед
зачислением в Отдел?
- Личное собеседование с тобой.
- Нет, не то.
- А! Гипноанализ! - Я забыл об этом по той простой причине, что
объект и не должен помнить сеанс гипноанализа. - Ты хочешь сказать, что
знал что-то о Мэри еще тогда? Значит, это не предчувствие?
- Тоже неверно. У меня было очень мало данных: добраться до
информации, что кроется у Мэри глубоко в подсознании, не так-то легко.
Кроме того, я успел забыть то немногое, что удалось узнать. Но когда все
это началось, мне сразу пришло в голову, что здесь не обойтись без Мэри.
Позже я прослушал пленку с ее гипноинтервью еще раз и тогда только понял,
что она может знать гораздо больше. Первая попытка ничего не дала. Но я
уже не сомневался, что Мэри сможет рассказать что-то еще.
Я задумался.
- Веселую жизнь ты ей устроил, чтобы добраться до этой информации.
- Ничего другого мне не оставалось. Извини.
- Ладно. - Я помолчал, затем спросил: - Слушай, а что было в моем
гипноинтервью?
- Тебе этого знать не положено.
- Да брось ты.
- И я не мог бы тебе рассказать, даже если бы захотел. Я его просто
не слушал, сынок.
- Как это?
- Распорядился, чтобы пленку прослушал мой заместитель. Он сказал,
что для меня там нет ничего интересного. Я и не стал слушать.
- Да? Что ж, спасибо.
Он лишь проворчал в ответ что-то неразборчивое. Мы с ним вечно ставим
друг друга в неловкое положение.
29
Паразиты на Венере умерли от какой-то болезни, которую они там
