Президент, если позволите...
- Разумеется, сэр.
Рекстон повернулся к нам со Стариком.
- Если вы, донкихоты, еще не передумали, то пора идти.
Я встал.
- Мэри, ты меня обязательно дождись.
- Где? - спросила она.
Еще раньше мы решили - правда, не без скандала - что Мэри в операции
участвовать не будет.
- Может быть, миссис Нивенс подождет вас здесь? - вмешался Президент.
- В конце концов, она уже как член нашей семьи.
- Благодарю вас, сэр, - сказал я. Полковника Гисби чуть не
перекосило.
Спустя два часа мы были над целью, и дверь уже открылась. Мы с отцом
шли последними, за молодыми десантниками, которым, собственно, и
доставалась настоящая работа. Руки у меня вспотели, и, видимо, от меня
просто несло страхом. А кроме того, я ненавижу прыгать с парашютом.
34
С лучеметом в левой руке и впрыскивателем в правой я перебирался от
дома к дому в назначенном мне квартале - старый район Джефферсон-Сити,
почти трущобы, застроенные жилыми домами пятидесятилетней давности. Я
успел ввести антитоксин двум с половиной десятков больных, и еще десятка
три с половиной ампул оставалось, а затем нужно было идти к месту сбора у
здания муниципалитета. Но по правде сказать, меня уже начинало мутить.
Я знал, зачем прилетел. Нет, не из любопытства. Я хотел своими
глазами увидеть, как подыхают паразиты, хотел увидеть их мертвыми, всех, и
эта иссушающая душу ненависть пересиливала все другие чувства. Увидел.
Достаточно увидел. Теперь мне хотелось только домой - отмыться и забыть.
Работа была не тяжелая, но монотонная и, в общем, не для
слабонервных. Ни одного живого паразита я пока не встретил, зато видел
множество мертвых. Прижег собаку, у которой, мне показалось, был горб,
хотя, может быть, я и ошибся: высадились мы перед закатом, и вскоре стало
совсем темно.
Я закончил проверку дома, покричал на всякий случай - вдруг кто
откликнется - и вышел на улицу. Никого. Поскольку все слегли от лихорадки,
люди на улицах нам почти не встречались. Но на этот раз я увидел человека
- редкое исключение. Он шел на заплетающихся ногах прямо на меня, но его
пустые глаза, похоже, ничего не замечали. Я крикнул: "Эй!".
Человек остановился.
- У меня есть как раз то, что тебе нужно, - сказал я. - Вытяни руку.
Он попытался меня ударить. Я легко увернулся, двинул его несильно по
шее, и он повалился лицом вниз. На спине у него краснела сыпь: совсем
недавно там сидел паразит. Я выбрал над почками место почище, воткнул
впрыскиватель и чуть наклонил, чтобы сломать головку-ампулы. Они были
заряжены под давлением, так что больше ничего не требовалось.
На первом этаже следующего дома оказалось семеро больных, большинство
из них в таком плохом состоянии, что я, не говоря ни слова, ввел каждому
по дозе и пошел дальше. На втором этаже - то же самое.
На самом последнем - три пустые квартиры. Правда, чтобы убедиться в
этом, в одной из них пришлось выжечь замок. В четвертой жили - если можно
так сказать. На полу кухни лежала женщина с пробитой головой. Паразит все
еще сидел у нее на плечах, но уже мертвый. Я не стал их трогать и пошел
дальше по квартире.
В ванной комнате, в старинной чугунной ванне, сидел, уронив голову на
грудь, мужчина средних лет со вскрытыми венами. Мне показалось, что он
мертв, но когда я наклонился, мужчина с трудом поднял голову и тупо
произнес:
- Вы пришли слишком поздно. Я убил свою жену.
Или слишком рано, подумал я. Судя по тому, сколько крови натекло на
дне ванны, по его серому лицу, пятью минутами позже, было бы лучше. Я
смотрел на него, не зная, стоит ли тратить ампулу. Но тут он едва слышно
произнес:
- Моя дочь...
- У вас есть дочь? - громко спросил я. - Где она?
Века его дрогнули, но он ничего не сказал и снова уронил голову на
грудь. Я прикрикнул на него, надеясь, что он очнется, потрогал подбородок
и приложил палец к горлу. Пульса не было.
Его дочь лет восьми или около того я нашел в постели в одной из
комнат - если бы не болезнь, очень симпатичная девчушка. Она проснулась,
заплакала и назвала меня "папочкой".
- Да, папочка здесь. Сейчас папочка тебя вылечит, - сказал я, и ввел
ей антитоксин в ногу. Она даже не заметила укола.
Я уже собрался идти, но она попросила пить. Пришлось возвращаться в
ванную. Когда я держал стакан у ее губ, пронзительно зазвонил мой телефон,
и от неожиданности я пролил немного воды.
- Сынок, ты меня слышишь?
Я притронулся к аппарату связи на поясе и включил.
- Да. Что случилось?
- Я сейчас в небольшом парке к северу от тебя. Нужна твоя помощь.
- Иду.
Поставив стакан, я двинулся к выходу, но в нерешительности
остановился, затем вернулся. Нельзя же было оставить ее там, чтобы она
проснулась и первым делом наткнулась в квартире на своих мертвых
родителей. Я взял девочку на руки и отнес на второй этаж, зашел в первую
попавшуюся квартиру и положил на диван. Люди в этой квартире сами лежали
без движения, но ничего другого мне не оставалось.
- Скорее, сынок!
- Иду! - Я метнулся на улицу и, не тратя лишних слов, бросился бегом.
Улица, назначенная отцу, шла параллельно моей и граничила с крохотным
парком. Обогнув дом, я не заметил отца и пробежал мимо.
- Сюда, сынок. Я в машине! - Теперь я слышал его и в телефоне, и так,
а обернувшись, увидел машину, большой летающий "Кадиллак" вроде тех, что
обычно использует Отдел. Внутри сидел человек, но в темноте трудно было
разглядеть, кто.
- Слава богу! Я уж думал, куда ты запропастился.
Голос отца.
Забираясь в машину, я пригнулся, и вот тут-то он двинул меня по
затылку.
Придя в себя, я обнаружил, что руки и ноги у меня связаны. Я
полулежал во втором водительском сиденье, а Старик вел машину, сидя в
первом. Руль на моей стороне был убран вверх. Когда до меня дошло, что мы
в воздухе, я очнулся окончательно.
Старик повернулся ко мне и спросил довольным тоном:
- Ну как, уже лучше?
- Пожалуй, - ответил я, глядя на сидящего у него на плечах паразита.
- Извини, что пришлось тебя оглушить. Выбора не было.
- Да, наверно.
- Придется оставить тебя пока связанным. Позже мы придумаем
что-нибудь получше. - Он улыбнулся своей такой знакомой зловещей улыбкой,
и меня поразило, до чего же сильно проглядывает личность Старика в каждом
слове, которое произносит паразит.
Я не стал спрашивать, что означает "что-нибудь получше" - не хотел
знать. Вместо этого я принялся проверять веревки, но Старик постарался на
совесть, ничего не скажешь.
- Куда мы летим?
- На юг, - ответил он, склонившись над приборами. - Далеко на юг.
Подожди, я задам колымаге программу и тогда объясню тебе все наши планы. -
Он еще несколько секунд работал с автопилотом, затем выпрямился. - Ну вот,
этого ей хватит, пока не наберем тридцать тысяч.
Упоминание о такой большой высоте заставило меня еще раз взглянуть на
приборную панель. Машина не просто походила на специальную, это и была
одна из наших переделанных машин.
- Где ты ее взял? - спросил я.
- Отдел держал ее в тайнике в Джефферсон-Сити. Я проверил, и вот, ее
действительно никто не нашел. Повезло, да?
У меня, конечно, на этот счет сложилось свое мнение, но я не стал
спорить. Я по-прежнему пытался найти выход, хотя шансы вырисовывались от
почти безнадежных до нулевых. Пистолет исчез. Свой он, очевидно, держал с
другой стороны, подальше от меня.
- Но это еще не все, - продолжал Старик. - Мне посчастливилось быть
пойманным, возможно, единственным во всем Джефферсон-Сити здоровым
титанцем. Хотя в удачу я, как ты знаешь, не верю. Короче, мы все-таки
победим. - Он усмехнулся. - Это очень похоже на сложную шахматную партию,
когда играешь сразу за обе стороны.
- Ты не сказал мне, куда мы летим. - Я ничего не мог предпринять,
оставалось только говорить.
Он на секунду задумался.
- Во всяком случае, за пределы Соединенных Штатов. Возможно, что
кроме моего хозяина, на всем континенте больше нет ни одного незаболевшего
титанца, и я не хочу рисковать. Полуостров Юкатан нас, видимо, вполне
устроит - как раз туда я и направил машину. Во второй раз - а мы
обязательно вернемся! - мы не сделаем тех же ошибок.
- Может, ты меня развяжешь, пап? У меня и ноги, и руки затекли. Ты же
знаешь, что мне можно доверять.
- Подожди, подожди... Всему свое время. Сначала надо
запрограммировать автопилот.
Машина все еще поднималась. Даже после доработки в Отделе, ей
требовалось время, чтобы набрать тридцать тысяч футов: в конце концов, с
конвейера она сошла как обычная серийная модель.
- Похоже, ты забываешь, что я и сам долгое время был под хозяином. Я
знаю, что это такое, и могу дать тебе честное слово...
Он только усмехнулся.
- Не учи отца овец воровать. Если тебя развязать сейчас, ты меня
убьешь, или мне придется убить тебя. А ты нужен мне живым. Мы с тобой еще
погуляем, сынок. Хитрости и решительности нам не занимать, а это как раз
то, что нужно.
Я промолчал, и он добавил:
- Кстати, насчет того, что ты знаешь... Почему ты мне ничего не
сказал?
- О чем?
- Ты не сказал мне, каково это на самом деле. Я даже не подозревал,
сынок, что такое возможно - покой, удовлетворение, благодать. Никогда в
жизни я не чувствовал себя таким счастливым. Разве что... - на лице у него
промелькнуло удивленное выражение. - Разве что до того, как умерла твоя
мать. Впрочем, сейчас мне даже лучше. Ты напрасно не рассказал мне об
этом.
Меня охватило отвращение, и я начисто забыл о тонкой игре, которую
пытался вести.
- Может быть, для меня все это совсем не так. Да и для тебя на самом
деле тоже, старый ты идиот, только сейчас у тебя на загривке сидит
паразит, говорит твоим языком и думает твоим мозгом!
- Не кипятись, сынок, - сказал он мягко, и, черт побери, его голос
действительно немного меня успокоил. - Скоро ты сам все поймешь. Поверь,
это наша судьба, наше предназначение. Человечество разделено и постоянно
воюет, но хозяева сделают его единым.
Я вдруг подумал, что, наверно, и в самом деле есть такие слабоумные,
которым эта идея придется по вкусу - добровольно продать душу за обещание
мира и безопасности. Однако промолчал.
- Совсем немного уже ждать осталось, - сказал отец, бросив взгляд на
приборную панель. - Сейчас я задам ей направление, и все будет в порядке.
- Он настроил автопилот и проверил еще раз приборы. - Следующая остановка
- Юкатан. А теперь пора к делу.
Отец поднялся с сиденья и наклонился рядом со мной.
- На всякий случай, - сказал он, затягивая ремень безопасности у меня
на поясе.
Я резко поднял колени и ударил его в лицо.
Отец отскочил и бросил на меня беззлобный взгляд.
- Нехорошо, нехорошо. Я мог бы обидеться, но хозяева выше этого. А
теперь сиди смирно. - Из носа у него текла кровь, но он даже не
остановился, чтобы ее стереть, проверил веревки на руках и на ногах и
добавил:
- Сойдет. Потерпи еще немного.
Затем сел на свое место и наклонился вперед, упершись локтями в
колени. Теперь мне хорошо было видно его паразита.
Несколько минут ничего не происходило, и я, напрягая силы, пытался
хоть немного ослабить веревки - ничего другого не оставалось. Старик,
казалось, уснул, но я знал, что он может притворяться.
На твердом кожистом покрытии паразита, посередине, вдруг появилась
вертикальная линия. Прямо у меня на глазах трещина становилась шире и
