находились, казалась смесью кухни и гостиной. Она была довольно
загроможденной, весьма узкой, но очень длинной. Очаг занимал всю кухонную
часть, но был заложен кирпичом и отверстие дымохода основной топки было
переделано в камин. Очаг был кривобоким, поскольку слева в него был
встроен духовой шкаф. Соответствующее место справа было занято стойкой,
подпиравшей крохотную мойку. Мойка заполнялась водой с помощью маленькой
ручной помпы, возвышавшейся над стойкой.
Уолдо решил, что либо Шнайдер был старше, чем казался с виду, что
казалось невероятным, или он получил свой дом от кого-то, давным-давно
умершего.
Жилой конец комнаты был загроможден и засорен так, как это просто
неизбежно бывает в стесненном жилище. Книги заполняли несколько коробок,
валялись на полу, рискованно висели на стульях. Старинный деревянный стол,
заваленный бумагами и служивший основанием для давно устаревшей
механической пишущей машинки, занимал угол. Над ним, подвешенные на стене,
виднелись часы с кукушкой, вырезанные в форме дома. Над циферблатом были
две маленькие дверцы; пока Уолдо смотрел на них, из левой дверки выскочила
крохотная маленькая птичка, покрашенная в яркий красный цвет, четырежды
просвистела "Фью-фью-у-у!" и неистово прыгнула обратно в отверстие. Сразу
же после этого маленькая серая птичка выскочила из правой дверцы, трижды
сказала "Ку-ку" в довольно неспешной манере и вернулась в отверстие. Уолдо
решил, что ему хотелось бы иметь такие часы, конечно, их
маятниково-гиревой механизм не работал бы в свободном Владении, но он мог
бы с легкостью изготовить центрифуговую рамку для часов с ускорением в
одно "же", в которой они бы получили псевдо-земные условия.
Ему не приходило в голову имитировать движение маятника встроенным
источником энергии, он любил, чтобы вещи работали как полагается.
Слева от часов висел старомодный неподвижный бумажный календарь. Дата
не была видна, но буквы над самим календарем были большими и четкими:
"Нью-Йоркская Мировая Ярмарка - Сувенир Мира Завтрашнего". Глаза Уолдо
немного расширились и вернулись к чему-то, что он прежде заметил,
воткнутое в подушечку для булавок на краю стола. Это была круглая
пластиковая кнопка на иголке, посредством которой она крепилась к одежде.
Она была недалеко от глаз Уолдо, он мог прочитать буквы на ней:
Свободное Серебро
Шестнадцать к одному
Шнайдер должен быть - стар!
Рядом был сводчатый узкий проход, ведший в другую комнату. Уолдо не
мог хорошо разглядеть ее, так как арка была закрыта отделанным бахромой
занавесом из длинных нитей больших орнаментированных бус.
комната была наполнена запахами, многие из них были старыми и
затхлыми, но не вызванными грязью.
Шнайдер выпрямился и сверху посмотрел на Уолдо.
- С твоим телом все в порядке. Вставай и иди.
Уолдо слабо покачал головой. - Извините, дедушка, я не могу.
- Ты должен дотянуться до энергии и заставить ее служить тебе.
Попробуй.
- Извините, я не знаю как.
- Это единственная проблема. Все сомнительно, пока об этом не знаешь.
Ты посылаешь свою энергию в Другой Мир. Ты должен дотянуться до Другого
Мира и потребовать ее назад.
- Где это "Другой Мир", дедушка?
Шнайдер, казалось, немного задумался над тем, как ответить. - Другой
Мир, - вскоре сказал он, - это мир, который ты не видишь. Он здесь, там,
везде. Но он особенно здесь. - Он коснулся своего лба.
- Разум сидит в нем и шлет через него сообщения телу. Подожди. - Он
прошаркал к маленькому буфету, из которого достал небольшую банку. В ней
был бальзам или мазь, которой он натер руки.
Он вернулся к Уолдо и встал на колени рядом с ним. Сжав одну руку
Уолдо двумя руками он очень мягко начал массировать ее. - Пусть разум
успокоится, - указывал он. - Почувствуй энергию. Другой Мир рядом и полон
энергии. Почувствуй ее.
Массаж был очень приятным для усталых мышц Уолдо. Мазь или
прикосновения руки старика вызывали теплое, расслабленное покалывание.
Если бы он был моложе, думал Уолдо, я нанял бы его как массажиста. У него
магнетическое прикосновение.
Шнайдер снова выпрямился и спросил: - Ну, это тебе помогает? Теперь
отдохни, пока я приготовлю кофе.
Уолдо удовлетворенно улегся. Он очень устал. Сказалось не только
нервное напряжение самого полета, но и то, что он до сих пор был в тисках
этого проклятого гравитационного поля, подобно мухе, увязшей в меде.
Процедура Грэмпса Шнайдера сделала его расслабленным и сонным.
Потом он, видимо, задремал, потому что последнее, что он помнил, был
вид Шнайдера, бросающего яичную скорлупу в кофейник. Потом старик появился
перед ним с кофейником в одной руке и дымящейся чашкой в другой. Он
поставил их, достал три подушки, положил за спину Уолдо, потом предложил
ему кофе, Уолдо с трудом протянул две руки, чтобы взять его.
Шнайдер отвел кофе. - Нет, - возразил он, - одной руки достаточно.
Делай, как я сказал. Потянись в Другой Мир за силой. - Он взял правую руку
Уолдо и поместил ее на ручку чашки, подпирая руку Уолдо своей. Другой
рукой он слабо постучал по правой руке Уолдо от плеча до пальцев. Снова
возникло теплое покалывание.
Уолдо с удивлением обнаружил, что сам удерживает чашку. Это было
приятным триумфом; когда он покинул Землю семнадцать лет назад, у него
была устойчивая привычка не пытаться брать что-либо только одной рукой. В
Свободном Владении, конечно, он часто работал с мелкими предметами одной
рукой без помощи уолдиков. Годы упражнений, видимо, улучшили его действия.
Отлично!
Так, чувствуя себя довольно самоуверенно, он выпил всю чашку, орудуя
одной рукой с максимальной осторожностью, чтобы не опрокинуть кофе на
себя. И кофе был хорош, он был готов признать, что он почти так же хорош,
как тот, что он сам изготовлял из самого дорогого сиропа-экстракта, - а
может даже лучше.
Когда Шнайдер предложил ему пирог, коричневый от сахара и корицы и
только что подогретый, он он развязно взял его левой рукой, не прося взять
его чашку. Он продолжал есть и пить, между глотками и кусками, опуская
руки для отдыха на края бака.
Завершение kafee klatsh казалось удачным временем для перехода к
вопросу о де Кальбах. Шнайдер признал, что знает Мак-Леода, и, вспомнил,
кажется, довольно смутно, о случае, когда он восстановил работу "помела"
Мак-Леода.
- Хью Дональд - хороший парень, - сказал он, - Я не люблю машины, но
мне приятно чинить что-нибудь для ребят.
- Дедушка, - спросил Уолдо, не скажете ли вы, как вы починили корабль
Мак-Леода?
- У вас есть такой же корабль, и вы хотите, чтобы я его починил?
- У меня есть много таких кораблей, которые я взялся починить, но я
должен вам сказать, что оказался не в состоянии сделать это. Я пришел к
вам, чтобы найти нужный способ.
Шнайдер задумался над этим. - Это трудно. Я мог бы показать вам это,
но это совсем не то, что делаете вы, когда думаете об этом. Это приходит
только с практикой.
Уолдо должно быть выглядел озадаченным, потому что старик посмотрел
на него и добавил: - Говорят, что на все можно смотреть с двух сторон. Это
правда, и даже не вся правда, так как сторон много. Некоторые из этих
сторон хороши, а некоторые плохи. Кто-то из древних сказал, что все или
есть или нет. Это меньше чем истина, потому что вещь может и быть, и не
быть. На опыте каждый может увидеть оба варианта. Иногда вещь, которая
есть в этом мире, не существует в Другом Мире. А это важно, ведь мы живем
в Другом Мире.
- Мы живем в Другом Мире?
- А как еще мы можем жить? Разум - не мозг, а разум находится в
Другом Мире и касается этого мира через тело. Это единственный правильный
взгляд на это, хотя есть и другие.
- И есть много подходов для взгляда на приемники де Кальба?
- Конечно.
- Если бы я привез сюда с собой неработающий должным образом
комплект, то вы показали бы мне, как нужно на него смотреть?
- В этом нет необходимости, - сказал Шнайдер, - и я не люблю, когда
машины появляются в моем доме. Я нарисую вам картинку.
Уолдо испытал побуждение настаивать, но он подавил это чувство. - Ты
пришел сюда в смирении, - сказал он себе, - прося объяснения. Так не
говори учителю, как учить.
Шнайдер достал карандаш и кусок бумаги, на котором он набросал точный
и очень аккуратный эскиз снопа антенны и главной оси корабля. Эскиз был
разумно точен, хотя не хватало некоторых существенных мелких деталей.
- Эти пальцы, - сказал Шнайдер, - тянутся в глубоко в Другой Мир,
чтобы набраться силы. В свою очередь они передают ее по колонне, - он
показал на ось, туда, где она используется, чтобы двигать машину.
Чисто аллегорическое объяснение, подумал Уолдо. Рассматривая "Другой
Мир" просто как термин для гипотетического эфира, оно могло бы считаться
правильным, если не полным. Но оно ничего ему не сказало.
- Хью Дональд, - продолжал Шнайдер, был усталым и обеспокоенным. Он
нашел одну из плохих истин.
- Вы имеете в в виду, - медленно произнес Уолдо, - что корабль Мак
Леода отказал из-за того, что он об этом беспокоился?
- Как же иначе?
Уолдо не был готов на это ответить. Стало очевидным, что у старика
были свои причудливые суеверия; тем не менее, он все же мог показать Уолдо
что делать, пусть даже Шнайдер не знал почему.
- И что вы сделали, чтобы исправить это?
- Я ничего не изменил, я поискал другую истину.
- Но как? Мы нашли какие-то меловые отметки...
- Те отметки? Они нужны были только, чтобы помочь мне
сконцентрировать внимание в нужном направлении. Я нарисовал их вот так, -
он проиллюстрировал это на рисунке, - и подумал о том, как пальцы тянутся
за энергией. Так они и сделали.
- И это все? ничего больше?
- Этого достаточно.
Или, подумал Уолдо, старик не знал, как он произвел ремонт, или ему
ничего не пришлось делать - явное и удивительное совпадение.
Он поставил пустую чашку на край бака, так, что весь вес лежал на
металле, а пальцы лишь придерживали ее. Его озабоченность расслабила его
пальцы; кружка выскользнула из усталых пальцев, грохнув и разбившись об
пол.
Он был сильно огорчен. - Ой, мне очень жаль, дедушка. Я пришлю вам
другую.
- Не страшно. Я починю. - Шнайдер тщательно собрал осколки и положил
на стол. - Ты устал, - добавил он, - Это не хорошо. Это заставляет тебя
терять то, что ты выиграл. Сейчас возвращайся домой, и когда ты отдохнешь,
то сможешь сам практиковаться в добывании силы.
Это показалось Уолдо хорошей идеей; он чувствовал нарастающую
усталость, и было очевидно, что он не должен был узнать ничего особенного
у приятного старого обманщика. Он настойчиво и довольно неискренне
пообещал попрактиковаться в "добывании энергии" и попросил Шнайдера об
одолжении позвать его носильщиков.
Обратный путь прошел без событий. У Уолдо не было духу даже для
перебранки с пилотом.
Тупик. Машины, которые не работали, хотя и должны были, и машины,
которые работали, но невозможным образом. И не к кому обратиться, кроме
одного старика с замутненным разумом. Уолдо апатично проработал несколько
дней, повторяя, в основном, исследования, которые он проводил прежде,
вместо того, чтобы признать, что он в тупике, что он не знал, что делать,
что он был, фактически побежден, и мог бы вместо всего этого позвонить
Глизону и придумать это.
Два "заколдованных" комплекта де Кальбов продолжали работать, когда
бы их не включали, с теми же странными и невероятными изгибами каждой
