некоторые идеи Викселя [имеется в виду теория "естественной" величины процента
Кнута Викселя (1851--1926) -- амер. изд.], чем и заложил основу для теории
кризисов и депрессий. Позднее, сразу же после конца войны, он опубликовал мало
известную, но чрезвычайно интересную книгу о пограничных проблемах экономики,
политики и социологии [Ludwig von Mises, Nation, Staat und Wirtschaft:
Beitrage zur Politik und Geschichte der Zeit (Vienna: Manz'sche Verlags- und
Universitatsbuchhandlung, 1919), trans. and ed. by Leland B. Yeager as Nation,
State and Economy:Contributions to the Politics and History of Our Time (New
York and London: New York University Press, 1983) -- амер. изд.], и уже
готовил к изданию выдающийся трактат Социализм [Ludwig von Mises, Die
Gemeinwirtschaft: Untersuchungen uber den Sozialismus (Jena: Gustav Fisher,
1922), trans. by J. Kahane as Socialism: An Economic and Sociological Analysis
(London: Jonathan Cape, 1936; reprinted, Indianapolis, Ind.: Liberty Classics,
1981) -- амер. изд.], где была поднята проблема возможности рациональных
экономических вычислений при отсутствии рынков, что и стало одной из основных
тем тогдашних дискуссий. [Другие участники семинара Мизеса вспоминают, однако,
что проблема рациональности экономических вычислений при социализме
обсуждалась мало, поскольку "Мизес справедливо рассудил, что здесь некого
убеждать". См. Craver, op. cit., p. 15.] Он был почти единственным среди людей
своего поколения, кто был готов до конца защищать принципы свободного рынка (в
предыдущем поколении было несколько людей того же сорта, вроде Густава Касселя
[Густав Кассель (1866--1944) многие годы преподавал в Стокгольмском
университете, где среди его студентов были будущие нобелевские лауреаты по
экономике Бертил Охлин и Гуннар Мюрдаль (с которым Хайек разделил приз в 1974
году). Важнейшие из его теоретических работ "Grundrib einer elementaren
Preislehre", Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaften, vol. 55, 1899;
The Nature and Necessity of Interest (London: Macmillan, 1903); и Theoretische
Sozialokonomie [1918], trans. as Theory of Social Economy (London: T.F. Unwin,
1923; revised edition, London: E. Benn, 1932). -- амер. изд.]). И даже в то
время страстный интерес к тому, что мы теперь называем принципами
либертаризма, соединялся у него с интересом к методологическим и философским
основаниям экономической теории, что стало столь характерным для его поздних
работ. Именно последнее обстоятельство так привлекало к семинарам Мизеса тех,
кто стоял на других политических позициях и не интересовался техническими
аспектами экономической теории. Особый характер этим дискуссиям сообщало
присутствие таких людей как Феликс Кауфман [Феликс Кауфман (1895--1949),
ученик философа Ганса Келзена, преподавал в Венском университете и в Новой
школе социальных исследований. Он выпустил Methodology of the Social Sciences
(London and New York: Oxford University Press, 1944). Оценка научных
достижений Альфреда Шульца см. в Social Research, vol. 17, March 1950, pp.
1--7. -- амер. изд.], являвшийся по преимуществу философом, или Альфред Шульце
[Alfred Schultz (1899--1959) в 1939 году перебрался из Вены в Нью-Йорк, где он
вместе с Кауфманом преподавал в Новой школе. Наиболее известна его работа Der
Sinnhafte Aufbau der sozialen Welt (Vienna: J. Springer, 1932), trans. as The
Phenomenology of the Social World (Evanston, Ill.: Northwestern University
Press, 1967). -- амер. изд.], социолог, и ряд других, о которых я еще буду
говорить.
Прежде, чем рассказывать о группе, которая участвовала во всех этих
дискуссиях, я хочу сказать несколько слов об источнике этого непреклонного
либерализма, который делал Мизеса совершенно уникальным и даже одиноким -- по
крайней мере в германоязычном мире. Безусловно, Мизес не был просто реликтом
прежнего времени, как это может показаться молодым, потому что между ним и
последними классическими либералами пролегло целое поколение. И хорошо
известно, что когда он начинал исследования, то был столь же привержен идее
социальных реформ, как любой другой юноша его поколения. Карл Менгер, который
еще преподавал, когда Мизес приступил к занятиям, был именно что классическим
либералом (хотя я не думаю, что Мизес посещал его лекции [Мизес подтверждает,
что он ничего не знал о Менгере, пока не прочел в 1903 году, через три года
после поступления в Венский университет, его Grundsatze, а лично с Менгером он
столкнулся спустя много лет. Mises, Notes and Recollections, op.cit. p. 33. --
амер. изд.]). Но хотя четвертая из знаменитых Менгеровских книг о методе [Karl
Menger, Untersuchungen uber der Sozialwissenschaften und der Politischen
Oekonomie insbesondere (Leipzig: Duncker & Humblot, 1883), trans. as Problems
of Economics and Sociology (Urbana, Ill.: University of Illinois Press, 1963),
reprinted with the title Investigations into the Method of the Social Sciences
with Special Reference to Economics, (New York and London: New York University
Press, 1985). На самом деле Хайек имеет в виду книгу третью. Хатчинсон
отмечает, что именно ради этой части был предпринят перевод на английский всей
Untersuchungen. См. T.W. Hutchinson, "Some Themes from Investigations into
Method", in J.R. Hicks and W.Weber, eds. Carl Menger and the Austrian School
of Economics (Oxford: Clarendon Press,1973), pp. 15--37, revised and
republished as "Carl Menger on Philosophy and Method" in Hutchinson, The
Politics and Philosophy of Economics: Marxians, Keynesians and Austrians (New
York and London: New York University Press, 1981), pp. 176--202, esp. p. 183.
-- амер. изд.] содержит наметки того, что я прежде назвал теорией спонтанного
роста, созидающей основы для политики свободы, он никогда не был догматическим
или агрессивным либералом [о политических взглядах Менгера см. Erich
Streissler, "Carl Menger on Economic Policy: The Lectures to Crown Prince
Rudolph", in Bruce J. Caldwell, ed. Carl Menger and his Legasy in Economics,
annual supplement to History of Political Economy, vol. 22 (Durham, N.C., and
London: Duke University Press,1990), pp. 107--130 -- амер. изд.]. В следующем
поколении Визер, Бем-Баверк и Филиппович безусловно назвали бы себя
либералами, и мне случилось удостовериться, что по крайней мере у первых двух
общеполитические взгляды, как и у многих континентальных либералов их
поколения, были в сущности теми же, какие выразил в своих эссе Т.Б. Макколей
[Thomas Babbington Macaulay (1800--1859), позднее лорд Маккалей, английский
историк и критик. Здесь речь идет об его эссе в Edinburgh Review, может быть,
в первую очередь об опубликованном в январе 1830 года эссе "Southey's
Colloquies on Society", которое содержит следующий часто цитируемый пассаж:
"Лучшее, что могут сделать наши правители для совершенствования народа, это
строго ограничиться своими законными обязанностями и предоставить капиталу
самому находить наивыгоднейшее применение, товарам достойную цену,
предприимчивости и проницательности -- собственное вознаграждение, дать
ленивости и неразумию самим искать собственное естественное наказание, а на
себя взять поддержание мира, защиту собственности, облегчение доступа к
правосудию, соблюдение строгой экономии во всех частях государства. Пусть
правительство выполнит это: народ, конечно же, сделает все остальное." См.
Macaulay, Critical and Historical Essays (second edition, London: Longman,
Brown, Green and Longmans, 1843), vol. 1, pp. 217--269, esp. p. 269. -- амер.
изд.], которого оба они внимательно изучали. Но в случае Визера и, особенно,
Филипповича этот либерализм включал немало аргументов в пользу контроля, по
крайней мере для решения проблем рынка труда и социальной политики:
Филиппович, в сущности, был скорее фабианцем, чем классическим либералом.
Пожалуй, Бем-Баверк был исключением и остался до конца подлинным либералом, и
его последнее эссе "Control and Economic Law" [Eugen von Bohm-Bawerk, "Macht
oder okonomisches Gesetz?", Zeitschrift fur Volkswirtschaft, Sozialpolitic and
Verwaltung, vol. 23, 1914, pp. 205--271, in Bohm-Bawerk's Gesammelte
Schriften, vol. (Vienna: Holder-Pichler-Tempsky, 1924); trans. by John Richard
Mez as "Control or Economic Law?", in Shorter Classics of Bohm-Bawerk (South
Holland, Ill.: Libertarian Press, 1962), pp. 139--199 -- амер. изд.] можно
даже рассматривать как начало возрождения либерализма. Но Мизесу, который
совершенно выломился из рядов поколения и невольно оказался изолированным в
качестве непреклонного либерала, пришлось собирать материал для возводимого им
здания нового либерального учения в английской литературе 19 века, поскольку
современная ему германская литература не давала возможности познакомиться с
принципами истинного либерализма. Но к тому времени, о котором я сейчас
говорю, он уже нашел в Лондоне родственных себе Эдвина Кеннена [Edwin Cannan
(1861--1935) был профессором Лондонской школы теоретической экономики и
политических наук с 1907 по 1925 год; о Кеннане см. некролог Хайека "Edwin
Cannan" in Zeitschrift fur Nationalokonomie, vol. 6, 1935, pp. 246--250. --
амер. изд.] и Теодора Грегори [Theodor Emanuel Gugenheim Gregory (1890--1970)
был лектором и профессором Лондонской школы теоретической экономики с 1913 по
1937 год -- амер. изд.], и с начала 1920-х годов установились связи между
Австрийской и Лондонской группами либералов.
Мизесовский либерализм не только вовлек его в постоянную полемику с сильной
группой венских марксистов -- среди лидеров которых некоторые были его
школьными приятелями, и которые через Отто Нейрата [Otto Neurath (1882--1945),
марксистский философ и социолог, принадлежал к "Венскому кружку", куда входили
также Moritz Schlick и Rudolf Carnap; Нейрата помнят, главным образом, как
изобретателя изотипов -- пиктографических символов, используемых в процессе
обучения, и как разработчика плана International Encyclopedia of Unified
Science -- амер. изд.] оказывали сильное влияние на формировавшуюся тогда в
"Венском круге" группу философов-неопозитивистов; его либерализм был невыносим
и для большой группы полу-либералов, куда входили большинство тогдашних
молодых интеллектуалов. А строго говоря, все мы, кто не был о ту пору
марксистом, принадлежали к этой группе, и только постепенно и очень медленно
некоторые встали на точку зрения Мизеса. Даже в рамках Privatseminar, как я
подозреваю, большинство в душе оставались полу-социалистами, а еще больше было
тех, кто покидал семинар из протеста против постоянной обращенности дискуссий
на принципы либерализма -- хотя именно систематическое вопрошание -- что же
случится, если государство воздержится от вмешательства? -- было одним из
главных источников силы этих дискуссий.
Прежде, чем рассказывать дальше о среде, в которой формировались взгляды моего
поколения, я должен уделить несколько слов тем, кто занимал промежуточное
положение между нами и поколением Мизеса и Шумпетера [Joseph A. Schumpeter
(1883--1950), профессор университетов Граца и Бонна, а позднее -- Гарварда,
автор книг Capitalism, Socialism and Democracy (London: Allen & Unwin,1942);
History of Economic Analysis (New York: Oxford University Press, 1954); о
Шумпетере см. главу 5 -- амер. изд.]: трем мужчинам, работы которых
заслуживают большей известности, но которые умерли сравнительно рано. Ни один
из них никогда не входил в штат университетских профессоров, но их вклад в
развитие теоретической экономики был значительным. Во-первых, следует
упомянуть Ричарда Стригля [Strigl (1891--1942), см. главу 6 -- амер. изд.],
которого мы все рассматривали как достойного и законного претендента на пост
профессора Венского университета, и который, если бы он жил дольше, смог бы
наилучшим образом продолжить традицию. Его исследование теории заработной
платы [Richard von Strigl, Angewandte Lohntheorie: Untersuchungen uber die
wirtschaftlichen Grundlagen der Sozialpolitik (Leipzig anfd Vienna: Franz
Deuticke,1926); сделанный Хайеком обзор этой книги см. в главе 6, Приложение
