Прекратите свою борьбу, девушка, отбросьте свое стремление жить сообразно
тому рисунку своей личности, который вы вообразили. Вы человеческое
существо; вы проделали в больницах выдающуюся работу; никто, кроме вас, не
сомневается в вашей храбрости или ваших способностях к состраданию.
Она с побледневшим и напряженным лицом смотрела на него.
-- Я вас не понимаю.
-- Тогда я вынужден выражаться понятнее. Вы пытаетесь соответствовать
этому вымышленному представлению о своей личности, вы живете не так, как вам
в действительности следует жить. Могу поспорить на любую сумму, что вы
боритесь против слез, побуждений, чувств -- против всяких естественных
реакций, и все это накапливаете в себе. -- Он наклонился вперед. -- Плюньте
на это, пусть все идет само собой, выплачьтесь основательно, закройтесь в
комнате и кричите, пока не рухнут стены. Разорвите в клочья вашу постель и
не боритесь вы с состраданием к самой себе. Насладитесь этим по самое горло.
Никто ничего не будет об этом знать, только вы; раскройтесь, пока напряжение
не раскололо вас. Вы единственная, кто еще верит, что вы так чертовски
совершенны и должны иметь такое самообладание.
Она продолжала смотреть на него с побледневшим лицом.
-- Вы подлец, -- сказала она тихо. По ее щеке побежала слеза. Вдруг она
закрыла лицо ладонями и всхлипнула.
Он взял ее под руку и помог встать с кресла.
-- Идите в свою комнату, девочка, и выплачьтесь.
Он подвел ее к двери, и та почти мгновенно открылась и тут же
закрылась, как только Ванесса -- переступила порог.
Он несколько секунд смотрел на дверь, потом пожал плечами и начал
ходить взад и вперед по комнате.
-- Дверь справа ведет в гостиную, -- сказал вежливый мужской голос,
казалось, прямо из стены.
Он слабо улыбнулся.
-- Спасибо за подсказку, -- ответил он сухо.
-- Не за что. Все, что вы ей сказали, записано и будет передано
наблюдающему врачу. И помилуй вас Бог, если вдруг проявятся психические
последствия.
-- Я имею право свободно высказывать свое мнение.
-- Мистер, вы даже не знаете, насколько близки к тому, чтобы
неоднократно быть застреленным. Без вашей категории секретной службы вы
сейчас лежали бы носом кверху.
Джиллиад лишь весело рассмеялся.
-- Острый глаз в замочной скважине спальни? Очевидно, все ваши предки
были толстыми тетками и старыми девами.
Стена испустила ругательство, а потом все стихло.
Он вышел а гостиную и разделся. Ему не удалось побороть искушение, и он
проверил, открываются ли дверь. Она, как он и предполагал, была заперта.
Ему показалось, что прошло всего несколько секунд, как он заснул. Он
был разбужен тем же вежливым голосом из стены, только звучал он на этот раз
не укоризненно, а настойчиво.
-- Проснитесь, мистер Джиллиад! Проснитесь!
-- Я слушаю вас. Что случилось?
-- Тревога. Уровень "желтый". Причина неизвестна. Мы не знаем, прямое
это нападение или субъективное, но так как наши приборы сошли с ума, что-то,
значит, случилось. Конечно, мы прикроемся. Активированы все минные поля и
все вооружение, но этого, возможно, будет недостаточно...
ГЛАВА 15
А в это время, в городе, Остерли сидел перед рядом экранов связи и
потел. Внезапно свалилось столько работы. Как гром среди ясного неба на него
вдруг свалилось командование. Он был неподходящим для этого человеком; он
любил очень долго размышлять и действовать осторожно. А теперь без всякого
предупреждения на него навалилась такая ответственность, что он должен был
молниеносно принимать решения, которым сам инстинктивно не доверял -- совсем
не было времени тщательно все обдумать и приходилось действовать наобум и
чем-то слепо рисковать. Такая работа предполагала наличие уверенности в
себе, а вот ее-то у него и не было.
Я перегружен, думал он подавленно. Такие чрезмерные перегрузки не для
меня. Если рассуждать здраво, я даже не специалист в секретной службе. В
принципе, я провинциальный полицейский, хотя и уголовного отдела, но все
равно лишь полицейский.
Допрашивали иммунных, группы экспертов работали с тщательно
продуманными вопросами, устраивали перекрестные допросы... И Остерли ждал
сообщений.
Лабораторные техники послали проекции в Чикаго и Нью-Йорк; они
изготовили усилитель и спроецировали субъективное предупреждение прямо в
Объединенный Лондон.
Джозе Гаваит из Ииспигута электроники сконструировал шлем, который, как
надеялись, мог сделать человеческое существо иммунным к субъективному
нападению. Будет ли он функционировать и можно ли его применять для детей,
младенцев и стариков? Сколько и за какое время их смогут изготовить? Остерли
пожевал мундштук своей трубки и нахмурился.
Рядом даже не было Кейслера для утешения. Кейслер руководил отделом
инструктирования, сотрудники которого сами были обучены по блиц-программе.
Отдел должен был обучать население технике субъективной обороны. Уже
закончили курс штаб армии, важные люди из секретной службы и определенные
люди в правительстве. Остерли тоже, хотя все это казалось ему по-настоящему
фантастическим. Если на тебя нападают субъективный лев, создай силой
воображения субъективное ружье, которое могло бы его убить.
С помощью этого теста Остерли получил практическое доказательство
действенности метода, но его сомнения не исчезли. А если он или кто-нибудь
другой в серьезной ситуации не будет знать, что нужно делать? Он и сам
едва-едва сумел вспомнить об этом; лев казался таким чертовски настоящим, а
уж иммунные, конечно, создадут своему противнику не такую простую ситуацию.
Это уж наверняка.
Один из экранов засветился, и он нажал кнопку: -- Да?
-- Харрис из службы связи, сэр. Мы приняли радиосообщение из Цитадели
Чикаго. Минуточку, мы сейчас его передадим. С помехами, но, очевидно,
настоящее...
На экране появились слова: "Вызываем Торонто... следуя вашему
совету..., бурная реакция иммунных... тяжелая борьба... спасибо... пожелайте
нам удачи... Цитадель Чикаго".
Остерди медленно набил трубку. Удалось, по крайней мере хоть в одном
городе удалось. Послание достигло цепи и привело к восстанию. Но почему эта
мысль не пришла никому в голову раньше? Конечно, потому, что все были
слишком заняты вопросом выживания, а иммунные с особой ловкостью всем этим
манипулировали.
Он раскурил трубку и нахмурился, но к чему все эти манипуляции, ведь
они обладали оружием, которым при умелом применении можно уничтожить
противника за каких-нибудь десять лет? Что-то тут не так. Картина еще не
полная.
Один из экранов засветился, и голос произнес:
-- Допрос закончен, сэр. Мы программируем компьютер.
-- Подождите, я сейчас буду. -- Он нажал кнопку. -- Броудж, поднимитесь
сюда и замените меня. Вызовите, если что-то случится.
В компьютерном отделе уже загружали данные, но подождали, пока за
Остерли не закроется дверь, и только потом нажали кнопку выдачи информации.
Что-то зажужжало, старомодный компьютер щелкнул, потом появился
результат:
Вопрос: Как вас зовут?
Ответ: Мэрли.
Вопрос: Почему вы называли себя Рейсом?
Ответ: Чтобы скрыть свою личность.
Остерли подумал о том, как много нужно было задать вопросов, чтобы
прийти к двум таким простым ответам.
Вопрос: Почему вы хотели скрыть свою личность?
Ответ: Это обычное дело.
Вопрос: Все иммунные так поступают?
Ответ: Да.
Вопрос: Сколько вам лет?
Ответ: Двести восемнадцать.
Вопрос: До какого возраста вы рассчитываете дожить?
Ответ: Примерно до трех тысяч лет.
Вопрос: Как это достигается?
Ответ: Я подвергся особому лечению.
Вопрос: Кто провел это лечение?
Ответ: Врачи -- я не знаю их имен.
Вопрос: Вы человек?
Ответ: Да, я человек, человек высшей ступени.
Вопрос: Все иммунные -- люди высшей ступени?
Ответ: Да.
Вопрос: Иммунные -- это организация?
Ответ: Да.
Вопрос: Для достижения мирового господства?
Ответ: Оно уже достигнуто.
Вопрос: У вас есть правительство?
Ответ: Директория.
Вопрос: С руководителем?
Ответ: Да.
Вопрос: Как его зовут?
Ответ: Он анонимен. Мы все анонимны.
Вопрос: А есть ли кто-то над руководителем?
Ответ: Да, Наивысший.
Вопрос: Он тоже иммунный?
Ответ: Не знаю, мне кажется, нет.
Вопрос: Он -- человек?
Ответ: Не знаю. Мне кажется -- нет.
Вопрос: Это неземное существо?
Ответ: Не знаю.
Вопрос: Вы можете его описать?
Ответ: Нет, я никогда его не видел.
Вопрос: Чем он занимается?
Ответ: Он -- источник власти.
Выдача результатов внезапно прекратилась несколькими словами: "Данные
использованы. Негативные реакции -- три тысячи пятьсот семьдесят пять".
-- Боже мой! -- с ужасом сказал кто-то. -- Неудивительно, что им
понадобилось так много времени.
Остерли никак на это не отреагировал. Он был слишком занят ответами, от
них у него даже лоб покрылся испариной. Итак, иммунные были организацией
сверхлюдей -- и численность их неизвестна. Организация, захватившая власть
над миром и без особого труда превратившая его практически в тюрьму. И
теперь она с той же циничной неутомимостью старалась уменьшить население --
продавая Машины Мечты и хладнокровно манипулируя испуганными и угнетенными
людьми. Иммунные имели достаточно времени -- они были практически
бессмертными.
Но больше всего Остерли угнетало неизвестное -- кем или чем был
Наивысший? Это определенно не было просто религиозным символом... Так,
значит, чем же был Наивысший, чем?
Он подавил дрожь. Это, должно быть, что-то ужасное. Что-то давшее
группе нормальных людей сверхъестественную власть. Существо, что обучило их
прогрессивной хирургии, дало им -- видимо, в качестве вознаграждения --
невероятную силу и почти бессмертие. И им же, как будто этого все еще было
мало, дало самые дьявольские методы порабощения, какие только можно было
представить.
Видимо, и применение этого оружия оттуда же родом -- Машина Мечты была
ни чем иным, как аппаратом саморазрушения.
Он на мгновение остановил бег своих мыслей и нахмурился, чувствуя, что
начинает понемногу понимать. Нет абсолютно совершенного оружия! Еще никто и
никогда не создавал такое оружие, которое нельзя было бы повернуть против
его создателя. Поэтому иммунные и хотели как можно скорее устранить
восприимчиворезистентных. Возможно, вначале они были нужны в качестве
объектов исследования, но сейчас они представляли угрозу. Их хотели
устранить, пока они не слишком много поняли и немногому научились.
У Джиллиада уже был подобный случай; он успешно доказал, что Машина
была палкой о двух концах. А если он сможет научиться пользоваться ею в
совершенстве... Боже милостивый, этого они не могут допустить... или нет? И
Наивысший тоже не допустит, кем бы или чем бы он ни был.
Остерли попросил соединить его с лабораторией.
-- Шестая комната? Изменить допрос. Убрать все личное.
Сконцентрируйтесь на существенном. Мне нужна точная или хотя бы
принимая численность имунных и все имеющиеся данные о Наивысшем:
местонахождение, вид, происхождение -- все! Передайте все эта в комнату
допроса. Пусть разработают новые комплексы вопросов. Чрезвычайно необходимо!
Едва он отключил связь как его вызвали снова.
-- Только что получено сообщение из Нью-Йорка. Оно гласит: "От
свободных граждан Нью-Йорка свободному Торонто -- стоп -- в большом долгу
перед вами -- стоп -- ваше послание получено -- стоп -- иммунные оказали
