особенным, как ты говоришь, то кто мог об этом знать?
-- Я тоже ломал над этим голову. -- Джиллиад поглядел на тлеющий кончик
сигареты и внезапно поднял голову. -- Об этом знал только один человек, и
этот человек -- ты.
-- Я? -- Кэндел едва не выронил сигарету, а потом нахмурился. -- Твой
юмор мне не совсем понятен. Это не смешно, совсем не смешно. Боже мой, Дэйв,
мы же столько лет друзья.
-- Ты столько лет рядом со мной. Смешно, но если перемещали меня, то
перемещали и тебя.
-- У тебя богатое воображение.
-- Может, я тоже вообразил, что иммунные менее всего под подозрением и
являются слишком привилегированными людьми в нашем обществе? Я вообразил,
что иммунные постоянно занимают посты, откуда они могут управлять, не
обнаруживая себя, методами Серых Кардиналов, так что, если что-то не
получается, вину сваливают на бедных восприимчивых? -- Джиллиад пристально
поглядел на него. -- Скажи мне, Кэндел, почему в архивах и статистических
бюро работают исключительно иммунные? Не для того ли, чтобы фальсифицировать
данные и скрывать тот факт, что они живут почти в шесть раз дольше, чем
любой нормальный человек?
-- Полегче, полегче, -- голос Кэвдела звучал успокаивающе, но лицо его
покраснело. -- Мне кажется, лучше -- позвать врача.
Джиллиад горько улыбнулся.
-- Давай, но тогда войдет сотрудник секретной службы с пистолетом.
-- Я думал, мы друзья. -- Кэндел сделал примиряющий жест. --
Несомненно, ты заблуждаешься, но несмотря на твое мнение, мне чертовски
жаль, что все должно так закончиться.
Губы Джиллиада вытянулись в тонкую полоску.
-- Мне тоже. Как жаль, что именно ты вынужден был выдать меня другим
имунным. -- Он покачал головой. -- Вообще-то, очень находчиво -- создать
связь с Канадой, которая угрожает стать слишком сильной, и одновременно
убрать Джиллиада с дороги.
-- Ну, послушай же! -- Если Кэндел играл, то играл мастерски. -- Откуда
у тебя, черт возьми, эти сумасшедшие идеи? Может, тебя обработала секретная
служба?
Джиллиад затушил сигарету. У него уже появились легкие сомнения, но
нужно было продолжать.
-- Я хочу сказать тебе еще кое-что. Когда умер мой дед, после него
остались кое-какие бумаги, принадлежавшие еще его деду. На одном листе,
несомненно, был рецепт, который моя прапрабабка еще в домашинные времена
вырезала из газеты; там что-то о приготовлении мармелада из смородины и
малины. На обратной стороне этой вырезки есть фотография мужчины, стоящего
перед парламентом, а под ней слова: "Ф. Свифт, независимый кандидат от..."
Дальше прочесть было невозможно, но этот Ф. Свифт был поразительно похож на
тебя, включая бородавку под левой бровью.
-- Да послушай же! -- Голос Кэндела был почти дружелюбен. -- Серьезно,
Дэйв, ты все спрямляешь, лишь бы привести в соответствие со своей теорией,
верно? Кроме того, почему раньше ты даже не упоминал об этом?
-- Потому что сам считал это столь же невероятным, как ты хочешь
представить сейчас. Но, даже не беря во внимание твою персону, -- откуда же
появляются все эти Машины или их конструкторские схемы? Ведь совершенно
ясно, что от иммунных; никто не заподозрит иммунного, элиту, застрахованную
от всякого искушения. Вы очень хорошо выстроили свой имидж, так что все
считают вас спасителями человечества.
ГЛАВА 8
Кэндел нахмурил брови.
-- А разве нет? -- Он наклонился. -- Они сохранили цивилизацию, когда
она разваливалась.
-- Предположили, что для выживания необходимо прооперироваться? --
Джиллиад снова закурил. -- О, да, в больницах и прочих учреждениях проявили
большую готовность, но ведь надо же было продемонстрировать красивый фасад.
Мне кажется, что секретные службы занялись бы этими уликами, если их
проинформировать.
-- Так ты еще этого не сделал?
-- Как ты только что напомнил мне, мы ведь были друзьями. Я хотел дать
тебе возможность защищаться.
-- С вооруженным охранником за дверью?
-- Он тут чтобы защищать меня.
-- Ну, подумай сам! -- Кэндел затушил свою сигарету. -- Ты всегда был
дураком. Ты не заслужил того, чтобы остаться в живых. Ни один из вас,
восприимчивых, не заслуживает этого. Боже мой, если...
В этот момент часть стены с грохотом обрушилась, и в комнату ворвались
вооруженные люди. Джиллиад схватился за оружие, которое ему дал Остерли, но
не мог понять происходящего.
Кэндел с невероятной быстротой повернулся навстречу нападающим,
оскалив, как зверь, зубы. На плечах его вздулись бугры мышц, и сжатый кулак
описал короткую дугу. Первый из нападавших, с оружием наготове, со свистом
выдохнул, на его губах вздулся кроваво-красный пузырь, и он рухнул на пол.
Но еще прежде, чем он коснулся пола, Кэндел швырнул в другого тяжелое кресло
и что-то выхватил из кармана.
Джиллиад бросился на пол, когда спинка его кресла разлетелась пылающими
кусками. У окна сверкнула вспышка, и он в замешательстве увидел, как
опрокинулись люди, а Кэндел бросился в окно.
Джиллиад вскочил и подбежал к оконной раме -- теперь уже без стекол. До
земли три этажа, и Кэндел должен был теперь неподвижно лежать на земле, но
оказалось совсем не так. Кэндел поднялся и побежал прочь, внешне совсем
невредимый.
Откуда-то донесся резкий щелчок, Кэндел схватился за бедро и упал.
В это мгновение из входов в здание выскочили люди и бросились на
лежащее на земле тело. Засверкал металл, наручники защелкнулись вокруг
запястий и щиколоток, появился кто-то с тяжелой цепью, и Кэндела потащили
наверх. Тот продолжал отчаянно сопротивляться.
-- Тихо, черт побери! -- Один из мужчин взмахнул рукояткой пистолета.
-- Успокойся!
-- Тащите его наверх! -- Остерли перевесился через подоконник. Лицо его
было в поту. Он отвернулся от окна. -- Врача. Нельзя допустить, чтобы этот
парень ускользнул от нас на тот свет. Он ранен в правое бедро.
Кэндела притащили наверх и бросили в единственное оставшееся целым
кресло. Двое мужчин крепко держали его, пока врач разрезал ему штанину.
-- Ничего страшного. Кости и сосуды не повреждены, -- сказал врач и
снова занялся своими инструментами.
-- Сделайте все лучшим образом. Снимите боль. -- Остерли остервенело
сосал свою трубку. -- Ах, да, возьмите кровь и отправьте на исследование, а
то я иногда спрашиваю себя, человек ли он вообще. -- Он недоуменно покачал
головой. -- Диминг мертв, пролом грудной клетки. У Кэмпбелла пробит череп...
-- Он медленно повернулся, как будто о чем-то припоминая. -- Спасибо, --
сказал он Джиллиаду и пожал ему руку. -- Большое спасибо. -- Он опять
повернулся к Кэнделу. -- Так, Кэндел, а теперь вы откроете рот и что-нибудь
нам споете.
Кэндел сузил глаза и нагло усмехнулся.
-- Вот вам первый куплет...-- сказал он и плюнул Остерли в лицо.
Остерли сжал кулаки, мускулы на его лице напряглись, и оно побагровело.
Медленно и с заметным усилием он заставил себя не потерять самообладание.
-- Нет, -- сказал он тихо. -- Нет, я не опущусь до вашего уровня,
ударив вас. -- Он стер с лица плевок. -- А вы все-таки запоете.
Кэндел надменно расхохотался.
-- Что вы собираетесь делать, применить Машину?
Остерли холодно улыбнулся.
-- При попытках разобраться в вашем маленьком аппарате мы наткнулись на
целую коллекцию интересных препаратов. -- Он повернулся к врачу. -- Начните
с дрессинбарбитурата.
-- Это не поможет. -- Кэндел выпрямился, его плечи напряглись, и цепь
со звоном лопнула. -- Вам ничто не поможет.
-- Тихо! -- Один из мужчин приставил пистолет к его голове.
-- Послушайте, да послушайте же! -- Он побледнел и выглядел
растерянным. -- Я не могу говорить, ни один из нас не может, какие бы
препараты вы ни применили. Если вам повезет, вы меня уничтожите.
-- Как печально. -- Врач с ненужной силой воткнул шприц в его запястье.
Остерли подошел ближе.
-- Кто или что вы?
-- Я... я...-- Кэндел горящими глазами уставился на Остерли и закричал.
Его тело застыло и вытянулось, из ноздрей пошел дым, а череп, казалось,
готов был разлететься.
Джиллиад перегнулся через подоконник, и его вырвало. Когда он опять
повернулся к остальным, люди с бледными лицами осторожно укладывали
обезглавленное тело на пол.
-- Ничего не трогать, вызвать экспертов. Двойную охрану, пока они не
прибудут. -- И Остерли огорченно отвернулся. -- Что теперь?
-- Теперь, -- сказал Джиллиад, -- все выглядит так, будто сгорел весь
город.
-- Что! -- Остерли подбежал к окну и выглянул. К небу поднимались
большие черные столбы дыма.
-- Боже мой, правительственный центр, архив, отдел статистики
населения, управление обороны провинции -- оплоты иммунных. Они ударились в
бегство и уничтожают улики. -- Он сунул еще дымящуюся трубку в карман. --
Смерть Кэндела, должно быть активировала сигнал тревоги, но это у них не
пройдет. Я прикажу их перестрелять, я...
-- Нет! -- Джиллиад вдруг понял и содрогнулся. -- Пусть уходят. У них
есть машины, машины, которых мы не можем даже представить. Ваши люди будут
убиты.
Остерли повернулся и посмотрел на него с горьким, но невольным
уважением.
-- Спасибо, большое спасибо, вы правы, чертовски правы. Господи,
помилуй нас! Что теперь будет?
Далеко за городом что-то серебристое взмыло вверх, наклонилось и
унеслось в небо. Следом за ним последовали второй и третий аппараты.
-- Они все подготовили на такой случай. Для них же это просто; они
могут приземлиться в любом городе. С помощью Машин они могут убедить
защитников в том, что они вовсе не появились внезапно, местные иммунные
подготовят фальшивые документы, доказывающие, что вновь прибывшие живут там
с момента своего рождения. -- Он замолчал, порылся в кармане и громко
выругался. -- Проклятая трубка еще горит! Такого со мной еще не случалось.
-- Остерли зажал мундштук трубки меж зубов. -- Это означает войну, Джиллиад,
не будем себя обманывать. Кроме того, вместо шести месяцев до нападения мы
можем рассчитывать только на два или даже меньше. -- Он, наморщив лоб, снова
вернулся к окну. -- С этого момента Онтарио -- осажденная провинция. Мы
совсем одни. -- Он внезапно выпрямился и улыбнулся Джиллиаду. -- Англия
часто была одна, и мы тоже сможем. Или нет? Пойдемте, выпьем пива.
Пива! -- Джиллиад, выросший в строго регламентированном обществе,
испуганно посмотрел на него. -- А разве не следует записать сообщение на
ленту?
-- Зачем? -- Остерли постучал по маленькому прибору на запястье. -- Все
записано. Они обо всем извещены. Если я понадоблюсь, они меня вызовут.
Идемте.
В почти пустом баре Остерли залпом выпил кружку и взял вторую.
-- Боже мой, именно этого мне очень не хватало. Пейте.
-- С удовольствием. -- Джиллиад осторожно отхлебнул глоток. Пиво было
крепким, но приятным на вкус. Он допил свою кружку. Ему тоже этого очень не
хватало. Он поднял голову.
-- Говорят, здесь есть еще один восприимчивый вроде меня. Остерли взял
третью кружку.
-- Да, есть, -- сказал он. -- А зачем?
-- Я хотел бы с ним познакомиться.
Остерли, которому пиво уже ударило в голову, нахмурил брови.
-- Это не он, а она, -- сказал он и нарисовал руками в воздухе
извилистый контур. -- Очень привлекательная, но вам нужно поговорить с
Кейслером.
-- Зачем?
-- Он предписал ей год покоя. Она чуть не до смерти заработалась в
программе реабилитации, и ему чуть не силой пришлось отправить ее на отдых.
Сейчас она живет одна в доме милях в десяти от города. Дом, само собой,
охраняется, и вам понадобится десяток пропусков, чтобы добраться до нее. --
