убить его. Если ты только за этим приехал, то убирайся.
- Твой государь! - яростно прошептал Фритигерн. Серые его
глаза вдруг засветились зеленым огнем. - В прошлом году он и
пальцем не шевельнул, пока мы разоряли его земли и грызли его
людей похуже Черной Смерти. Сидел себе в Антиохии, задницу
парил, будто нас и на свете-то нет. Где он был тогда, твой
государь, когда мы кровь его подданных лили, будто воду?
Гневный огонь медленно угасал в зрачках Фритигерна.
- Так скажи, Ульфила, с чего бы Валенту вдруг срываться с
места и сюда бежать?
- А сколько можно на твои бесчинства любоваться?
- Не в этом причина. - Фритигерн головой покачал. - Из всего,
что я слышал о его императорском величестве, следует один очень
простой вывод.
Он поманил Ульфилу пальцем, точно собирался поведать ему
какую-то тайну. Но Ульфила не шелохнулся.
А Фритигерн и без того ему все раскрыл, что знал.
- Зависть, - сказал Фритигерн. - Вот что ему покоя не дает.
Зависть пересилила все, даже природную трусость. Вот он и
рвется в бой.
- Зависть? - переспросил Ульфила. Против своей воли
почувствовал жгучий интерес. Ох, как непрост князь Фритигерн!
Умеет втягивать в свои дела. Только что гнать хотел взашей - и вот
сижу слушаю, чуть не рот раскрыв. Жду: что еще надумал этот
проныра?
- И кому же завидует император Валент?
- Многим. Например, комиту Себастьяну, - быстро ответил
Фритигерн. И прямо в глаза Ульфиле посмотрел, ибо собирался
сказать нечто важное. - Этот Себастьян нас наголову разбил. Один
отряд уничтожил почти под корень. Кто уцелел, говорят: серьезный
командир, у ромеев таких мало.
- Значит, и на тебя нашлась управа?
Фритигерн юлить и вертеться не стал, ответил прямо:
- Похоже, так.
Ульфила губы сжал. Посмотрел неприязненно.
- Погубишь ты народ свой.
- Этого-то я и не хочу. Если у Валента найдется хотя бы еще
один такой Себастьян, нам придется туго.
- Но ты, конечно, тоже не сидел сложа руки, пока Валент к
тебе шел.
- Ну... - Фритигерн мимоходом плечами пожал. Скромник. -
Ничего особенного. Обычные меры. Перекрыл дороги, по которым
провиант для этой армии подвозят. Они, конечно, быстро прознали.
Желудки донесли им новость быстрее всякой разведки. Один пост я
потерял, зато выиграл время. Они против наших выслали стрелков
под прикрытием кавалерии. Вот уже несколько дней мы медленно
отходим. Мне совершенно не нужно, чтобы нас загнали в ущелья.
На этот раз так просто будет не уйти, перебьют нас там.
И противен был Фритигерн Ульфиле. И дела фритигерновы
были в глазах епископа преступлением. А обаянию князя
противиться не мог.
Во всем, что делал Фритигерн, холодный трезвый расчет
проглядывал. И вся забота Фритигерна была о вези. И все подлости
совершались Фритигерном ради вези. Да и подлостями-то это не
было в полном смысле слова. А что убийца - так кто в ту пору
убийцей не был? Разве что святые, да еще незадачливый
Прокопий...
И вот уже Ульфила кивает одобрительно.
А Фритигерн продолжает, доверяя епископу Ульфиле все
больше и больше подробностей.
- Сейчас мы стоим в дневном переходе от Адрианополя.
Валент под самым городом. Землю роет.
- Что он делает? - От удивления Ульфила едва не
поперхнулся.
Фритигерн пренебрежительно отмахнулся.
- Ну, лагерь строит. Выкопал ров, возвел вал земляной, палок
натыкал частоколом. Думает, это ему поможет.
И язык прикусил. Лишнее сгоряча брякнул.
Ульфила спросил:
- А ты что думаешь, Фритигерн? Поможет ему палисад?
Опасный голос у епископа. До "пошел вон" один шаг остался.
- Я хочу покончить с этой войной, - сказал князь. - Помоги
мне, Ульфила. Мне не нужно большое сражение. Может быть, мы и
побили бы Валента, но слишком много наших погибнет. Я не могу
заплатить такую цену. Не стоят того ромеи.
Он говорил прямо и открыто. Лучшая из хитростей
фритигерновых. Доверие такого сильного вождя подкупало лучше
угроз и посулов.
И Ульфила поддался.
- Хорошо, - сказал он. - Если ты действительно хочешь мира, я
помогу тебе. Что тебе нужно от меня?
Фритигерн сжал кулак. Пора!
- Валент тебя знает. Пойди к нему. Я хочу, чтобы ты вел мои
переговоры.
Ульфила встал. Фритигерн тоже поднялся на ноги, понимая,
что разговор окончен.
- Я подумаю над твоими словами, - сказал Ульфила. - Иди
пока отдохни. Меркурину скажи, что я велел тебя накормить.
Раздумывал Ульфила недолго. Фритигерн не успел молоко
допить, которым Меркурин его потчевал, как епископ уже явился.
Дощечки вощеные принес.
Сели вдвоем на берегу речки и начали послание к императору
ромейскому составлять.
Его императорскому величеству, повелителю Римской
Империи, Валенту от Фритигерна, дукса и судьи, вождя великого
народа вези, союзника, друга и федерата ромеев, - привет.
Начало Фритигерну очень понравилось. Растянулся на траве и
говорить начал, кулаком по земле рядом с собой стуча, точно
вбивая каждое слово в рыхлую эту почву.
- Напомни государю о прежнем договоре, который тот
заключил с народом вези. Когда постигло бедствие как везеготов,
так и остроготов, и алан, мы к нему, Валенту, обратились. В те
дни, изгнанные с родных земель воинственными дикими полчищами
гуннов...
- Не гунны ли с твоими родичами теперь в одной шайке
римские земли разоряют? - перебил Ульфила.
Фритигерн голову приподнял, на епископа глянул.
- Гунны с аланами вместе ходят, - сказал он нехотя. - Откуда
мне знать, что Сафрак затевает. Среди моих вези никаких гуннов
нет. Мы их за врагов считаем. Ты дальше пиши. - И снова глаза
прикрыл, чтобы лучше думалось. - Напиши: когда пришла беда,
обратились вези к могущественному Риму, и была обещана нам от
Рима провинция Фракия. Но злой рок, видимо, хотел разлучить и
поссорить дружественные наши народы...
Ульфила на мгновение перестал писать. Мир, подумал он. Мне
тоже нужен этот мир. И снова принялся выводить буквы.
- Объединившись, римляне и готы превзошли бы могуществом
весь остальной мир. Никто не посмел бы посягнуть на нас! Но не
всё злым силам торжествовать. Презрим былые обиды. Немало
людей полегло с обеих сторон; преградим же путь крови.
Совместно оплачем погибших и воздвигнем им памятник лучше
колонны или кургана: пусть это будет тишина и согласие.
Ульфила записал. Посмотрел на Фритигерна: подставил князь
лицо солнцу, рот приоткрыл, будто выпить хочет. Богато одарил
Всевышний человека этого; безрассудно расточает Его дары
Фритигерн. Едва не сказал вслух то, что подумалось: не обмани на
этот раз, Фритигерн! Пусть слова твои будут правдой.
А князь, не открывая глаз, заключил:
- В обмен на прочный мир и верную службу со всевозможным
смирением просит-де князь готский обещанную прежним договором
Фракию со всеми ее пашнями и хлебом, с пастбищами и скотом.
Только Фракию и ничего сверх того; но и не менее.
Это было хорошее послание, исполненное достоинства и
вместе с тем миролюбивое.
Фритигерн ласкал пальцами нагретую солнцем траву. Он
полюбил эту землю, где пролил столько крови, и очень хотел ее
для себя. И получит ее, ибо отступать отсюда ему некуда. Зиму он
рассчитывал прожить на тот урожай, что вырастили нынешним
летом фракийские крестьяне. Даром, что ли, настаивал в договоре
на том, чтобы отдали ему пашни и хлеб. А весной начнется,
наконец, новая жизнь для всех вези.
- Напиши второе письмо, Ульфила, - вдруг сказал Фритигерн.
И сразу почувствовал, как насторожился епископ.
- Кому? - поинтересовался Ульфила. - Царю персидскому? На
случай, если Валент откажет?
- Нет, тоже Валенту. Но не от лица всех вези, а приватно от
меня. - Он сел и усмехнулся. - От государя к государю.
И заговорил задумчиво:
- Напиши ему от меня, что хочу быть Валенту настоящим
другом и союзником. И сейчас, как будто мое желание уже
осуществилось, считаю долгом остеречь его. Мне ведомо, что
многие мои соплеменники не захотят с ромеями мира. Мой родич
Алавив, которого я люблю и которого полюбит и Валент, когда
узнает его близко, может разбить ромеев. Он горяч, Алавив, эта
мысль кружит ему голову. Мне трудно вразумить его. И не
остановить мне воинственного порыва многих друзей моих, если сам
Валент не поможет в том, проявив добрую волю.
Фритигерн повернул голову, посмотрел на Ульфилу. К щеке
князя травинка прилипла.
- Почему ты губы кривишь, епископ?
- Противно слушать тебя.
- Я не злоумышляю против своих, если ты об этом, -
невозмутимо возразил Фритигерн. - Я никогда не предам вези.
Веришь?
Этому Ульфила вполне верил. Не понимал только цели второго
послания, от которого за версту разило предательством.
Фритигерн объяснил:
- Если Алавив на Валента наскочит и цапнет его (а Алавив на
такое способен), то после второго послания даже эта выходка не
сорвет мирных переговоров. Я всегда смогу доказать, что Алавив
действовал против моей воли.
- А если ромеи потребуют, чтобы ты выдал им Алавива?
Фритигерн широко улыбнулся.
- Ах, Ульфила. Ведь ты меня хорошо знаешь.
- Я тебя знаю, - согласился Ульфила. - Я знаю, что никогда
нельзя заранее знать, как ты поступишь.
- Я сумею уберечь от них Алавива, если дело повернется так,
как мы говорили. В крайнем случае, скажу, что он убит. Ведь ты
спрячешь его у себя, правда? - И засмеялся. - Если от меня не
знаешь, чего ждать, то что говорить о тебе!
- Главное - мир, - сказал Ульфила. Ему не нравилось, как
обернулся разговор.
Фритигерн уловил недовольство епископа и сразу ушел от
скользкой темы.
- Да, главное - получить от них мир.
Сказал: "мир", а подумал: "Фракию".
- Дальше диктуй, - сказал Ульфила.
И потекли дальше сладкие речи Фритигерна. Лучше с лукавой
змеей знаться, чем такого союзника иметь!
- Чтобы избежать неприятностей от чрезмерно войнолюбивых
родичей моих, приватно советую тебе показать им силу твоего
войска. Не вступая в битву, пройди перед ними горделиво, вознеся
орлов. Это зрелище лишит их задора, а имя твое устрашит их.
Тогда они охотно прислушаются к моим словам и заключат мир с
тобой.
- А заодно получат хорошую возможность оценить боевую силу
ромеев, - сказал Ульфила.
Фритигерн махнул рукой.
- Не ищи подвоха там, где его нет. Мне не нужна эта битва,
где мы понесем слишком большие потери. Неужели я еще не убедил
тебя? Я хочу купить мир не кровью, а хитростью. Второе письмо
обезопасит переговоры от случайностей. А кроме того... - Он
посмеялся. - Оно изрядно польстит Валенту. Как все трусы,
император любит думать, что одно только его имя наводит страх.
Ульфила отложил дощечки.
- Откуда ты столько знаешь о характере Августа Валента?
Фритигерн выглядел очень довольным.
- А что, я неправ?
- Прав.
Фритигерн вскочил на ноги. Протянул руку Ульфиле, больше
из вежливости, ибо и в пожилых летах был тот легким на подъем.
Вместе пошли к дому.
Помолчав, сказал Фритигерн:
- Мне про Валента один человек рассказывал - а тот хорошо
его знал.
Ульфила молчал, желанного вопроса "кто?" не задавал -
нарочно князя мучил. И не выдержал князь, назвал без всякого
вопроса:
- Атанарих.
* * *
Валент, его императорское величество, положительно не знал,
что ему предпринять. Нервно расхаживал по форуму своего лагеря
под Адрианополем. Лагерь был великолепен, совершенное создание
римской фортификационной мысли. Войска отборные, полководцы -
один другого опытнее, враг свиреп. Осталась сущая малость:
отдать приказ и ударить по полчищам Фритигерна.
И вот на это-то Валент никак не мог решиться.
Спросил мнения командиров. А те возьми и не сойдись во
взглядах.
Комит Себастьян после победы над готами в долине речки
