вспорхнуть. За спиной у пичуги был процарапан в камне полукруг
с радиально расходящимися лучами. Вероятно, это было
изображение восходящего солнца.
- А это что за бог? - спросил Аэйт.
- О бедный отрок, обделенный просвещением, узнай же...
- торжественно начал Алвари и вдруг замялся. - Боги мои, и в
самом деле! Кто же это? - Он уставился на божество, и впервые за
многие годы ощутил давно забытое чувство - любопытство. - Птица,
гм... "Всяк кулик свое болото хвалит"? Нет, какое тут болото... Да
и птица-то не кулик. Это абстрактная птица. Это птица вообще, как
таковая. "Лучше синица в руке, чем журавль в небе"?
Кари пошевелил бровями, поднапрягся и сказал:
- "Ранняя пташка дальше летит", вот это кто.
- И впрямь! - обрадовался Алвари. - Молодец ты, Кари-хэн.
Еще не все мозги у тебя песком занесло.
Вскоре оба скальных хэна напрочь позабыли о своих гостях и
принялись бродить вдоль стены, увлеченно разглядывая символы на
статуях и угадывая их значение. Выяснилось, что за долгие годы
хэны прочно все перезабыли, и теперь древние идолы словно бы
заново раскрывали перед ними свою божественную суть.
Пользуясь предоставленной ему свободой, Аэйт забрался туда,
где возле стены кучей были навалены такие же идолы, снятые с
постаментов и брошенные на землю. Он рассматривал их довольно
долго, не понимая, за что постигла их кара. Наконец, он решил
обратиться за разъяснениями к хэнам.
Алвари прервал бурный спор с Кари и недовольно посмотрел
туда, куда указывал ему мальчишка-мораст.
- Это? Это лже-кумиры, низринутые боги, возвышенные
некогда по недомыслию и низвергнутые по заслугам. Я не хотел бы,
чтобы ты, мой юный друг, или твой умудренный испытаниями брат
судили о народе Красных Скал по этим ложным богам.
- Как их звали? - спросил Аэйт и добавил медовым голосом: -
Многомудрый Алвари, от каких лукавых истин отказался твой
народ?
Алвари покривился, однако назвал несколько имен:
- "Падающего толкни", "Разделяй и властвуй", "Горе
побежденному"... - Он подошел поближе и с отвращением
посмотрел на лже-кумиров. Одного из них даже пнул.
- Есть тут у нас и сомнительные боги, - добавил он со вздохом.
- Мы, ортодоксы, считаем, что нужно низринуть и их, но среди
еретиков у них много поклонников. Поэтому они сохранены в
неприкосновенности. Теологические диспуты на эту тему
запрещены, дабы не вспыхнули религиозные войны, которые
однажды чуть было не привели к уничтожению нашего народа. Это
было в эпоху лже-кумиров, будь они прокляты! Поэтому еретики
поклоняются сомнительным богам втайне. Если ортодокс увидит
еретика с подношением, он должен отвернуться и забыть об
увиденном. Таков закон.
Они остановились перед богом, к которому словно приклеился
боком бегущий волк. Перед мордой зверя были нацарапаны
схематические изображения елок. Идол лоснился, смазанный
маслом, а у ног его в плетеной ивовой корзине были свежие цветы
и несколько красивых кристаллов горного хрусталя.
- Вот, пожалуйста, - вздохнул Алвари. - Наиболее популярный
из сомнительных богов. "Работа не волк, в лес не убежит". Не
знаю, не знаю, стоило ли не ниспровергать его...
Кари выразительно кашлянул, и Алвари тут же замолчал. Оба
скальных хэна выглядели теперь расстроенными. Они явно
сожалели о том, что затронули столь скользкую тему. Наконец,
Кари отвернулся от богов и заговорил совсем о другом.
- Послушай-ка, Алвари. Собственно, мы хотели поговорить с
тобой не о религии. Тут с моими друзьями приключилась странная
история...
Они снова сидели у костра и ели бледно-розовое рыбье мясо,
обжигая пальцы.
- Шли, значит, берегом, - задумчиво повторял Алвари, - никуда
не сворачивая... Гм... И очутились здесь...
Время было уже позднее, однако несмотря на это, вечер так и
не наступил. Ясный день словно бы полуприкрыл глаза, и тени
стали бледнее.
Аэйт растянулся на траве, подложив руки за голову. Ему снова
показалось, что кто-то смотрит на него. Или зовет? Он опустил
ресницы и прислушался, но ничего, кроме чьей-то тревоги, не
ощутил.
Кари совсем разволновался. Размахивая своими короткопалыми
коричневыми руками в широких рукавах, он вещал:
- Пойми, о Алвари, тупоголовый ортодокс... кхх... То есть, я
хотел сказать, непреклонный хранитель устоев, нельзя дважды
войти в одну реку...
- Река, о Кари, легкомысленный ере... прости, неустанный
искатель нового знания, такова, что в ином месте и одного раза не
войдешь, а коли войдешь, то там и потонешь, - отвечал Алвари.
- Отважным судьба помогает.
- Сомнительное божество, но пусть так.
Оба задумались.
Мела не понимал из этого жаркого диалога ни единого слова.
Оба спорщика, впрочем, тоже. Наконец, Аэйт перестал
прислушиваться к странному, невнятному зову и сказал вполголоса:
- Ясно одно, друзья мои: мы заблудились. Шли-то мы верно, но
сдвинулись границы миров. А это значит... - Он помолчал,
собираясь с мыслями и, наконец, медленно произнес: - А это
значит, что некто, наделенный властью над мирами Элизабет,
сместил их.
Мела резко встал и ушел к храмовой стене. Мутные речи
хэнов его раздражали, но не слишком задевали; когда же родной
брат начал погружаться в тот же туман, он просто не выдержал.
Три собеседника едва обратили на это внимание.
- Некто сдвинул границы миров?.. В этом предположении есть
смысл, ты не находишь, Кари? Но зачем было это делать? И кому
под силу такое? - пробормотал Алвари.
Хэны переглянулись с внезапным дурным предчувствием. Одна
и та же жуткая догадка осенила их.
- Безымянный Маг! - прошептал Кари.
Оба сжались, надвинули капюшоны на глаза и невольно
плотнее придвинулись друг к другу, хотя знали, что это ни в коей
мере им не поможет. Безжалостный и всемогущий Некто или
перешагнет через них, или наступит, но ни в том, ни в другом
случае их не заметит.
Аэйт покачал головой.
- Вряд ли это он.
- Откуда ты можешь знать? - прошелестело из-под красного
капюшона.
- Знаю, - уверенно сказал Аэйт. - Когда мы с ним
расставались, он говорил, будто собирается на Пузанову сопку.
Это в мире Ахен.
- Ты видел Безымянного Мага? - Из-под желтого капюшона
опасливо высунулся нос Кари.
- И я, и Мела. Он... Он не такой, как вы думаете. - Аэйт
подумал немного и выразился точнее: - Он не всегда такой. Во
всяком случае, я уверен, что он не стал бы сейчас пользоваться
такой могущественной магией.
Скальные хэны поерзали, сражаясь с искушением удрать от
Аэйта куда глаза глядят. Наконец Алвари сказал:
- Если это не он, значит, это сделал кто-то равный ему по
силе.
И тут за стеной храма послышались вопли. Они прозвучали
так неожиданно, что собеседники подскочили. Алвари даже
прикрыл голову руками. Кто-то, задыхаясь, несся по земляным
ступенькам, вырубленным в склоне холма, и кричал изо всех сил,
возбужденно и крайне невнятно.
- Это не может быть хэн, - сказал Кари неуверенно и
покосился на Аэйта. - Кого вы привели на хвосте, чужестранцы?
Аэйт пожал плечами.
- Может быть, кто-то еще потерялся, как мы? - предположил
он.
Вопли приближались.
- Это хэн, - сказал Алвари.
- Хэны так не кричат, - возразил Кари. - Хэны вообще никогда
не кричат.
Вопль превратился в отчаянный вой. Алвари встал, позеленев
от страха.
- Боги мои, - прошептал он, - неужели война?
В пролом в стене ворвалась фигура маленького росточка в
развевающемся синем плаще. Одного взгляда хватило для того,
чтобы понять: то был хэн. Растерзанный, потный, взъерошенный, с
вытаращенными, бесцветными от ужаса глазами, он был весь
измазан глиной. Пробежав мимо ошеломленного Мелы, он бросился
к костру, споткнулся о собственный плащ и растянулся у ног
Аэйта, больно ударившись головой.
- Бедняга, - пробормотал Аэйт, наклоняясь и бережно
переворачивая его на спину. - Что с ним приключилось?
Он провел рукой по распростертому телу, как это делал
когда-то колдун Алаг, отыскивая раны или увечья. Но хэн, по
счастью, был цел и невредим. Однако когда он раскрыл глаза и
увидел склонившееся над ним бледное лицо, усеянное золотистыми
веснушками, он испустил такой вопль, что у Аэйта заложило в
ушах.
- Я Аэйт, - сказал он недовольно. - Не кричи. Что случилось?
Хэн поморгал, осваиваясь с тем, что ужасное бледнокожее
существо умеет разговаривать.
- Где Алвари? - пролепетал он.
- Здесь я, Кабари, - важно отозвался Алвари. - Восстань на
ноги, хэн из Розовой Пещеры, и объясни собравшимся причины
столь недостойного для хэна поведения.
Кабари с трудом сел, опираясь на руку Аэйта. Он не смог
подавить дрожь, когда белые пальцы коснулись его руки.
- Кто этот незнакомец? - спросил он, не в силах говорить об
ином.
- Жертва стечения обстоятельств, Кабари. Отважный мораст
из болот другого мира, заплутавший в мирах Элизабет. С ним его
брат, суровый Мела. Хозяин Подземного Огня хранит обоих.
Кабари тяжело перевел дыхание.
- Прошу вас извинить мою несдержанность, - сказал он
наконец. - Я принесу хорошие дары оскорбленному мною богу
священной Истины "На сердце горе, а рот на запоре". Ох, какое
горе, о скальные хэны! Не пришлось бы нам вновь возносить
низвергнутых богов, ибо с коварным и злобным врагом следует
бороться коварством и жесткостью.
- С каким врагом? - нетерпеливо спросил Аэйт. Он ничего не
понимал и уже начинал сердиться.
Кабари вытаращился на него из-под капюшона.
- Разве боги обделили тебя зрением, чужестранец? Разве ты
не шел мимо скалы Белые Пятна?
Аэйт пожал плечами.
- Я не знаю здешних названий. Может быть, и шел.
- Разве не видел ты замка, многобашенного грозного замка,
которого не было там вчера?
- Видел! - завопил Кари так неожиданно, что Аэйт даже
подскочил. - Видел, как же! Стоит, проклятущий! Что ты о нем
знаешь?
Кабари горестно поник.
- Он возник сам собой. Он выступил из иных миров. Беда,
страшная беда подступила к нашим землям. Ибо если верны
древние легенды, то к нам пожаловал сам господин Кочующего
Замка - Черный Торфинн.
- Вот и хорошо, - послышался за спиной Кабари голос Мелы.
Старший брат Аэйта подошел к ним, привлеченный громким спором.
- Раз этот Торфинн умеет повелевать мирами, значит, он может
нам помочь.
- Помочь! - Кабари истерически рассмеялся. - Помочь он,
конечно, может. Только никто никогда не слыхал, чтобы он кому-
нибудь помогал. Он злой чародей, Черный Торфинн, и признает
только силу. А кто сильнее его? Только Тот-Кто-Без-Имени, но о
нем лучше и не думать.
Лицо Мелы передернулось.
- Ты прав, - сказал он, - о Безымянном лучше не думать. Но на
всякую силу найдется хитрость, а то и другая сила. - Он указал
рукой на одного из сомнительных богов, который держал в руке
короткий однолезвийный меч. - Вот Истина, которую я возьму себе
в помощники. "Пуля дура, штык молодец", не так ли?
Аэйт, не отрываясь, смотрел в гневное лицо брата, и ему
делалось не по себе. ЭТОТ Мела казался ему совсем чужим.
Алвари тоже поежился, но совсем по другой причине.
Божество, избранное Мелой в качестве своего покровителя, звалось
на самом деле "Взявший меч от меча и погибнет". Но маленький
скальный хэн не представлял себе, как сказать об этом.
Синяка испустил такой вопль, что великан, который как раз
колол дрова, едва не отрубил себе ногу. Он ворвался в хибару с
топором в руке и чуть не разнес по пути косяк.
- Господин Синяка! - вскричал он. - Что с вами?
Он выронил топор и облапил Синяку своими ручищами. В
последний момент Синяке удалось подхватить кристалл, который
едва не выпал из его пальцев.
- Пусти, чудовище, - сказал он, наконец.
Великан отодвинулся и обиженно проворчал:
- Чуть что - сразу "чудовище"...
Удостоверившись в том, что кристалл не разбился и никак не
