ника.
Среди тишины, наступившей после слов Бетти, поднялся Питер.
- Я прошу разрешения ваших величеств быть этим защитником, - сказал
он. - Ваши величества заметили, что, даже по собственным словам маркиза,
он причинил мне больше зла, чем может причинить один человек другому. К
тому же он солгал, сказав, что я был неверен моей нареченной, донне Мар-
гарет, и, конечно, я имею право отомстить ему за эту ложь. Наконец, я
заявляю, что считаю сеньору Бетти хорошей и честной женщиной, которой
никогда не касалась тень позора, и, как ее земляк и родственник, я хочу
защитить ее доброе имя перед всем миром. Я чужестранец, и у меня здесь
мало друзей, а может быть, и вовсе их нет, но все-таки я не могу пове-
рить, что ваши величества откажут мне в праве на удовлетворение, которое
во всем мире в подобном случае один дворянин может потребовать от друго-
го. Я вызываю маркиза Морелла на смертельный бой без пощады для побеж-
денного. И вот доказательство этого.
С этими словами Питер пересек открытое пространство перед барьером,
сорвал с руки кожаную перчатку и бросил ее прямо в лицо Морелла, считая,
что после такого оскорбления тот не может не принять вызов.
Морелла с проклятием схватился за меч, но, прежде чем он успел выхва-
тить его, офицеры бросились к нему, и суровый голос короля приказал им
прекратить эту ссору в присутствии королевской четы.
- Я прошу у вас прощения, ваше величество, - задыхаясь, произнес Мо-
релла, - но вы видели, как этот англичанин поступил со мной, с испанским
грандом.
- Да, - промолвила королева, - но мы также слышали, как вы, испанский
гранд, поступили с этим английским джентльменом и какое бросили ему об-
винение, в которое вряд ли верит донна Маргарет.
- Конечно, нет, ваше величество, - сказала Маргарет. - Пусть меня то-
же приведут к присяге, и я объясню многое из того, о чем говорил вам
маркиз. Я никогда не хотела выходить замуж ни за него, ни за кого-либо
другого, кроме этого человека, - и она дотронулась до руки Питера, - и
все, что он или я сделали, мы сделали для того, чтобы спастись из ковар-
ной ловушки, в которой оказались.
- Мы верим этому, - с улыбкой ответила королева и отвернулась, чтобы
посоветоваться с королем и алькальдами.
Долгое время они говорили так тихо, что никто не мог расслышать ни
единого слова, при этом они посматривали то на одну, то на другую сторо-
ну в этой странной тяжбе. Какой-то священник был приглашен ими для учас-
тия в обсуждении, и Маргарет подумала, что это дурной признак. В конце
концов решение было принято, и ее величество официально, как королева
Кастилии, тихим, спокойным голосом огласила приговор. Обратившись прежде
всего к Морелла, она сказала:
- Маркиз, вы предъявили очень серьезные обвинения даме, которая ут-
верждает, что она ваша жена, и англичанину, чью невесту вы, по вашему
собственному признанию, увезли обманом и силой. Этот джентльмен от свое-
го имени и от имени этих дам бросил вам вызов. Принимаете ли вы его?
- Я с готовностью бы принял его, ваше величество, - ответил Морелла
мрачно, - до сих пор никто не имел оснований сомневаться в моей храброс-
ти, но я должен напомнить, что я... - Он приостановился, затем продол-
жал: - Ваши величества знают, что я не только испанский гранд... поэтому
вряд ли мне пристало скрестить меч с клерком купца еврея, потому что та-
ково было звание и положение этого человека в Англии.
- Вы могли снизойти и сражаться со мной на борту вашего судна "Сан
Антонио", - с ненавистью воскликнул Питер, - почему же вы теперь стыди-
тесь закончить то, что вы не постыдились начать? Кроме того, я предста-
витель рода, уважаемого в моей стране, и заявляю вам, что в любви и в
бою я считаю себя равным любому из похитителей женщин и незаконнорожден-
ных негодяев, живущих в этом королевстве.
Опять король и королева посовещались между собой по вопросу о благо-
родном происхождении противников, который в те времена играл весьма важ-
ную роль, особенно в Испании. Наконец Изабелла сказала:
- По законам нашей страны испанский гранд не имеет права встречаться
в поединке с простым иностранным джентльменом. Раз маркиз посчитал удоб-
ным выдвинуть это соображение, мы поддерживаем его и считаем, что он не
обязан принять этот вызов для сохранения своей чести. Однако мы видели,
что маркиз Морелла готов принять этот вызов, и решили сделать все, что в
наших силах, чтобы никто не мог сказать, что испанец, причинивший зло
англичанину и открыто вызванный на бой в присутствии своих суверенных
властителей, отказался от этого по причине своего звания. Сеньор Брум,
если вы согласны получить из наших рук то, что с гордостью принимали
другие ваши соотечественники, мы намерены, считая вас храбрым и честным
человеком благородного происхождения, посвятить вас в рыцари ордена
Сант-Яго, а следовательно, дать вам право обращаться или сражаться как с
равным с любым испанским дворянином, если только он не прямой потомок
королей, на что, как мы думаем, могущественный и блестящий маркиз Морел-
ла не претендует.
- Я благодарю ваши величества, - ответил изумленный Питер, - за
честь, которую вы мне оказываете и в которой я бы не нуждался, если бы
мой отец встал не на ту сторону в битве на Босвортском поле. Еще раз
приношу вам свою благодарность и полагаю, что теперь маркиз не будет
считать для себя унизительным решить наш долгий спор так, как ему хочет-
ся.
- Подойдите сюда, сеньор Питер Брум, и преклоните колено, - приказала
королева, когда Питер перестал говорить.
Он повиновался, и Изабелла, взяв меч у короля, посвятила его в рыца-
ри, трижды ударив по правому плечу и произнеся при этом традиционные
слова:
- Встаньте, сэр Питер Брум, рыцарь благороднейшего ордена Сант-Яго.
Питер повиновался, поклонился, отступая назад, как полагалось по обы-
чаю, и, споткнувшись, чуть не упал с возвышения. Некоторые приняли это
за хорошее предзнаменование для Морелла. Король сказал:
- Сэр Питер, наш церемониймейстер назначит время вашего поединка с
маркизом, наиболее удобное для вас обоих. Пока что мы приказываем вам
обоим, чтобы никаких неподобающих слов или действий не было между вами -
ведь вы скоро встретитесь лицом к лицу в смертном бою, чтобы узнать суд
господа бога.
Присутствующие решили, что суд окончен, и многие собрались уже ухо-
дить, но королева подняла руку и сказала:
- Остаются еще вопросы, по которым мы должны вынести решение. Вот эта
сеньора, - она указала на Бетти, - просит, чтобы ее брак с маркизом Мо-
релла был признан действительным, а сам маркиз Морелла настаивает на об-
ратном. Так мы его, кажется, поняли? Мы не властны решить этот вопрос,
поскольку он связан с таинствами церкви. Мы предоставляем решение этого
вопроса его святейшеству папе римскому или его легату, надеясь, что он
разберется во всем со свойственной ему мудростью и так, как сочтет нуж-
ным, если, конечно, заинтересованные стороны пожелают перенести свой
спор на его суд. Пока что мы постановили и объявляем, что сеньора, урож-
денная Бетти Дин, должна повсюду в наших владениях, если его святейшест-
во папа римский не решит иначе, именоваться маркизой Морелла и маркиз,
ее муж, должен в течение всей своей жизни предоставлять ей подобающее
содержание. После же его смерти, если не будет другого постановления
святого престола, она должна унаследовать ту часть его земель и имущест-
ва, которая, согласно закону нашей страны, принадлежит жене, и владеть
ею.
Пока Бетти благодарила их величества с таким усердием, что драгоцен-
ности на ее груди дребезжали, а Морелла хмурился и лицо его стало тем-
ным, как грозовая туча, присутствующие, перешептываясь, опять поднялись,
чтобы разойтись. Однако королева снова подняла руку:
- Мы хотим спросить сэра Питера Брума и его нареченную, донну Марга-
рет, по-прежнему ли они желают вступить в брак?
Питер посмотрел на Маргарет, Маргарет - на Питера, и он ответил гром-
ко и ясно:
- Ваше величество, это самое заветное наше желание.
Королева слегка улыбнулась:
- А вы, сеньор Кастелл, согласны выдать свою дочь за этого рыцаря?
- Да, конечно, - с достоинством ответил Кастелл. - Если бы не этот
человек, - и он с ненавистью посмотрел в сторону Морелла, - они давно бы
уже соединились, а поэтому, - добавил он многозначительно, - то не-
большое состояние, которым я располагаю, уже передано через доверенных
лиц в Англии в их владение. Так что теперь я завишу от их милосердия.
- Хорошо, - сказала королева. - Остается решить еще один вопрос. Хо-
тите ли вы оба обвенчаться накануне поединка между маркизом Морелла и
сэром Питером Брумом? Подумайте, донна Маргарет, прежде чем ответить,
потому что, согласившись, вы можете очень скоро оказаться вдовой, а если
вы отложите эту церемонию, то можете никогда уже не стать его женой.
Маргарет и Питер обменялись несколькими словами, и Маргарет ответила
за них обоих:
- Если мой возлюбленный погибнет, - ее нежный голос задрожал при этих
словах, - все равно мое сердце будет разбито. Пусть я проживу остаток
моих дней, нося его имя, чтобы, зная о моем безысходном горе, никто не
тревожил меня своей любовью. Я хочу остаться его супругой на небесах.
- Хорошо сказано! - заметила королева. - Мы объявляем, что вы будете
обвенчаны в нашем соборе в Севилье накануне того дня, когда маркиз Мо-
релла и сэр Питер Брум встретятся в поединке. Кроме того, чтобы не было
никаких попыток причинить вам зло, - королева посмотрела в сторону Мо-
релла, - вы, сеньора Маргарет, будете моей гостьей до того момента, ког-
да покинете нас, чтобы обвенчаться. Вы же, сэр Питер, вернетесь в
тюрьму, но вы будете пользоваться полной свободой видеть кого пожелаете
и ходить когда и куда захотите, но под нашей защитой, поскольку и на вас
может быть совершено покушение.
Королева умолкла, но неожиданно заговорил король своим резким тонким
голосом:
- Решив вопросы рыцарства и брака, нам остается решить еще один воп-
рос, который я не хотел предоставлять нежным устам нашей королевы. Дело
это касается вечной жизни человеческой души и христианской церкви на
земле. Нам было заявлено, что этот человек, Джон Кастелл, купец из Лон-
дона, - еврей; ради выгоды он всю свою жизнь притворялся христианином и
в качестве такового женился на христианке. Более того: он является нашим
подданным, так как он родился в Испании, и, следовательно, подсуден
гражданским и церковным законам нашего государства.
Король остановился. Маргарет и Питер со страхом смотрели друг на дру-
га. Один только Кастелл стоял неподвижно, хотя он знал лучше, чем
кто-либо из них, что должно последовать за этими словами.
- Мы не судим его, - продолжал король, - у нас нет власти в столь вы-
соких вопросах, но мы обязаны передать его в руки святейшей инквизиции,
чтобы его судили там.
Маргарет громко вскрикнула. Питер оглядывался по сторонам, словно ища
помощи. Никогда в своей жизни он не был так потрясен. Маркиз Морелла
улыбнулся в первый раз за весь день. По крайней мере от одного врага он
освободится. Кастелл же подошел к Маргарет и нежно обнял ее. Затем он
пожал руку Питеру и сказал ему:
- Убей этого вора, - он кивнул в сторону Морелла, - я знаю, что ты
это сделаешь и сделал бы, даже если бы таких, как он, было десять. Будь
хорошим мужем моей девочке, а я знаю, что ты будешь таким, иначе я спро-
шу с тебя там, где нет ни евреев, ни христиан, ни священников, ни коро-
лей. А теперь помолчи и смирись с тем, с чем необходимо смириться, как
делаю это я. Я хочу еще кое-что сказать, прежде чем оставлю вас и этот
мир. Ваши величества, я не оправдываюсь, и, когда меня будет допрашивать
судья инквизиции, их задача будет легка, потому что я не собираюсь ниче-
го скрывать и буду говорить только правду, хотя я буду делать это не из
