как подобает храбрым рыцарям Испании и Англии.
Вновь запели трубы, и придворные, назначенные сопровождать Питера,
подошли к нему и объявили, что ему пора надеть доспехи. Новобрачные под-
нялись, окружающие отошли в сторону, чтобы не слышать их разговора, но с
любопытством смотрели на них. Питер и Маргарет обменялись несколькими
словами.
- Мы расстаемся, - произнес Питер, - и я не знаю, что сказать.
- Не говори ничего, муж мой, - ответила Маргарет. - Твои слова сдела-
ют меня слабой. Иди и будь храбр - сражайся за свою честь, за честь Анг-
лии и мою. Живой или мертвый - ты мой любимый, и живые или мертвые - мы
встретимся. Мои молитвы будут с тобой, сэр Питер, мои молитвы и моя веч-
ная любовь. Может быть, они дадут силу твоим рукам и уверенность твоему
сердцу.
Затем Маргарет, не желая обнимать его на глазах у всех, присела перед
ним в таком низком поклоне, что ее колено почти коснулось земли, он же
низко склонился перед ней. Странное и величавое расставание - так, по
крайней мере, подумали все собравшиеся. Взяв Бетти за руку, Маргарет по-
кинула Питера.
Прошло два часа. Пласа де Торос, где должен был происходить поединок,
- потому что на большой площади, на которой обычно устраивались турниры,
готовили завтрашнее аутодафе, - была переполнена народом. Это был огром-
ный амфитеатр, - возможно, построенный еще римлянами, - где устраивались
всевозможные игры, в том числе и бои быков. Двенадцать тысяч зрителей
могли разместиться на скамейках, поднимавшихся ярусами вокруг огромной
арены, и вряд ли в этот день там можно было найти хоть одно свободное
место. Арена, достаточно большая, чтобы кони, взяв разбег с любого конца
ее, могли набрать полную скорость, была посыпана белым песком, так же
как это, вероятно, делалось и в те времена, когда на ней сражались гла-
диаторы. Над главным входом, как раз против центра арены, сидели король
и королева со своими приближенными, и между ними, но чуть позади, прямая
и молчаливая, как статуя, - Маргарет. Лицо ее было закрыто подвенечной
вуалью. Напротив них, по другую сторону арены, в беседке, окруженная
свитой, сидела Бетти, сверкая золотом и драгоценностями, поскольку она
была дамой, за чье доброе имя, по крайней мере формально, происходил
этот поединок. Она сидела тоже совершенно неподвижно, привлекая взоры
всех собравшихся. В ожидании поединка все разговоры вертелись вокруг
нее, - это создавало рокот, подобный рокоту волн, бьющихся ночью о бе-
рег.
Загремели трубы, затем наступила тишина. Предшествуемый герольдами в
золотых одеждах, через главный вход на арену выехал маркиз Морелла в
сопровождении свиты. Под ним был великолепный черный конь, и сам он был
одет в черные доспехи, над шлемом развевался черный плюмаж из страусовых
перьев. На его алом щите был изображен орел с короной, указывавший на
его звание, и под ним гордый девиз: "То, что я беру, я уничтожаю". Мар-
киз остановил своего коня в центре арены, поднял его на дыбы и заставил
сделать круг на задних ногах. Он отсалютовал королевской чете длинным
копьем со стальным наконечником. Толпа приветствовала его криками. После
этого Морелла со своими людьми отъехали к северному концу арены.
Вновь зазвучали трубы, и появился герольд, а за ним верхом на белом
коне, одетый в белые доспехи, сверкавшие на солнце, с белым плюмажем на
шлеме, выехал высокий и суровый сэр Питер Брум. На его щите был изобра-
жен золотой, устремляющийся вниз сокол с девизом: "За любовь и честь".
Он так же выехал на середину арены и сделал круг совершенно спокойно,
словно ехал по дороге, при этом он тоже поднял свое копье в знак при-
ветствия. На этот раз толпа молчала - рыцарь был иностранец. Однако сол-
даты, бывшие в толпе, говорили друг другу, что вид у него бравый и побе-
дить его будет нелегко.
В третий раз зазвучали трубы, и оба рыцаря двинулись навстречу друг
другу и остановились перед королевскими величествами. Главный герольд
громко возвестил условия поединка. Они были краткими: поединок должен
продолжаться до смертельного исхода, если только король и королева не
пожелают прекратить его раньше, а победитель согласится с их пожелания-
ми; рыцари будут биться на конях или пешими, копьями, мечами или кинжа-
лами, но сломанное оружие не может быть заменено, нельзя заменять также
коней и доспехи; победителя с почетом проводят с поля боя, и ему разре-
шено будет уехать, куда он пожелает, в королевстве или за его пределы,
ему не будет предъявлено никакого обвинения, и его не должна преследо-
вать кровавая месть; тело побежденного будет отдано его друзьям для по-
хорон также с подобающими почестями; исход поединка не должен ни в какой
мере влиять на решение церковного или гражданского суда по иску дамы,
утверждающей, что она маркиза Морелла, или со стороны благородного мар-
киза Морелла, который, как она утверждает, является ее мужем.
Условия поединка были оглашены, противников спросили, согласны ли они
с этими условиями, на что оба четко и ясно ответили: "Да". Тогда герольд
от имени сэра Питера Брума, рыцаря ордена Сант-Яго, вызвал благородного
маркиза Морелла на смертельный поединок, поскольку названный маркиз ос-
корбил его родственницу, английскую леди Элизабет Дин, которая утвержда-
ет, что она жена маркиза, должным образом обвенчанная с ним, и нанес
многие другие оскорбления сэру Питеру Бруму и его жене, донне Маргарет
Брум, в знак чего герольд бросил перчатку, которую маркиз Морелла поднял
острием своего копья и перебросил через плечо, приняв таким образом вы-
зов.
Соперники опустили забрала, их оруженосцы подошли проверить, хорошо
ли укреплены доспехи, оружие, подпруги и поводья у коней. Все было в
полном порядке, помощники герольдов взяли коней под уздцы и развели их в
противоположные концы арены. По сигналу короля раздался звук трубы, и
оруженосцы, бросив поводья, отскочили назад. Вторично зазвучала труба, и
рыцари подобрали поводья, наклонились над гривами лошадей, прикрылись
щитами и подняли копья, выставив их вперед.
Зрители застыли в напряженном молчании, и среди этой тишины пронесся
звук третьей трубы - для Маргарет он прозвучал как глас судьбы. Из две-
надцати тысяч глоток вырвался вздох, подобный порыву ветра на море, и
замер вдали. Подобно стрелам, выпущенным навстречу друг другу, их кони с
каждым шагом увеличивали скорость. Вот они встретились. Оба копья удари-
лись о щиты, и оба противника покачнулись. Острия копей сверкнули, отк-
лонившись в сторону или вверх, и рыцари, удержавшись в седлах, проскака-
ли мимо, задев друг друга, но не ранив. В конце арены оруженосцы поймали
коней за поводья и повернули их. Первая схватка закончилась.
Вновь запели трубы, и опять противники помчались навстречу друг другу
и встретились в центре арены. Как и в первый раз, копья ударили по щи-
там, но столкновение было столь сильным, что копье Питера разлетелось на
куски, а копье Морелла, скользнув по щиту противника, застряло в его
забрале. Питер пошатнулся в седле и стал падать назад. Когда казалось,
что он вот-вот должен упасть с коня, завязки его шлема лопнули. Шлем был
сорван с его головы, и Морелла проскакал мимо со шлемом на острие копья.
- Сокол падает! - закричали зрители. - Сейчас он свалится с коня!
Но Питер не свалился. Он отбросил разбитое копье и, ухватившись за
ремень седла, подтянулся обратно в седло. Морелла пытался остановить ко-
ня, чтобы повернуть обратно и напасть на англичанина раньше, чем он оп-
равится, но его конь стремительно мчался, остановить его было невозмож-
но, пока он не увидит перед глазами стену. Наконец противники вновь по-
вернулись друг к другу. Но у Питера не было копья и шлема, а на острие
копья Морелла висел шлем его противника, от которого он тщетно пытался
освободиться.
- Вытаскивай меч! - кричали Питеру.
Это были голоса капитана Смита и его матросов. Питер опустил руку,
чтобы взяться за меч. Но он не сделал этого и, оставив меч в ножнах,
пришпорил коня и вихрем понесся на Морелла.
- Сокола сейчас проткнут! - закричали кругом. - Орел побеждает! Орел
побеждает!
Действительно, казалось, что этим все кончится. Копье Морелла было
направлено на незащищенное лицо Питера, но, когда копье было совсем
близко, Питер бросил поводья и ударил своим щитом по белому плюмажу,
развевавшемуся на конце копья Морелла, тому самому, что перед этим был
сорван с головы Питера. Он рассчитал правильно: белые перья качнулись
очень невысоко, однако достаточно для того, чтобы, пригнувшись в седле,
Питер мог проскользнуть под смертоносным копьем. А когда противники по-
равнялись, Питер выбросил свою длинную правую руку и, обхватив Морелла,
словно стальным крюком, вырвал его из седла. Черный конь помчался вперед
без всадника, а белый - с двойной ношей.
Морелла обхватил Питера за шею, и тела их переплелись, черные доспехи
перемешались с белыми, противники раскачивались в седле, а испуганный
конь мчался по арене, пока наконец не свернул резко в сторону. Противни-
ки упали на песок и некоторое время лежали, оглушенные падением.
- Кто победил? - кричали в толпе.
Им отвечали:
- Оба готовы!
Наклонившись вперед в своем кресле, Маргарет сорвала вуаль и смотрела
на арену. Лицо ее было мертвенно бледным.
- Глядите, они упали вместе, вместе и зашевелились и теперь поднялись
невредимыми.
Питер и Морелла отскочили друг от друга и выхватили длинные мечи. И
пока оруженосцы ловили коней и подбирали сломанные копья, они уже стояли
лицом к лицу. Питер, у которого не было шлема, держал высоко свой щит,
чтобы защитить голову, и спокойно ожидал атаки.
Морелла первым нанес удар, и его меч со скрежетом столкнулся со
сталью. Прежде чем Морелла успел вновь стать в позицию, Питер нанес ему
ответный удар, однако Морелла успел пригнуться, и меч только срезал чер-
ные перья с его шлема. С быстротой молнии устремилось острие меча Морел-
ла прямо в лицо Питера, но англичанин успел чуть отклониться, и удар ми-
новал его. Вновь атаковал Морелла и нанес удар такой силы, что, хотя Пи-
тер успел подставить свой щит, меч испанца скользнул по нему и пришелся
по незащищенной шее и плечу. Кровь окрасила белые доспехи, и Питер заша-
тался.
- Орел побеждает! Орел побеждает! Испания и орел! - вопили десять ты-
сяч глоток.
Вслед за этим наступило минутное молчание, и в этой тишине в толпе
раздался женский голос, в котором Маргарет узнала голос Инессы:
- Нет, сокол нападает!
Не успел замереть звук ее голоса, как Питер, видимо разъяренный болью
от раны и страхом поражения, с боевым кличем: "Да здравствуют Брумы!" -
собрал все силы и ринулся прямо на Морелла - зрители увидели, что поло-
вина шлема испанца валялась на песке. На этот раз пришла очередь Морелла
покачнуться. Более того - он выронил свой щит.
- Вот это удар! Хороший удар! - раздались голоса в толпе. - Сокол!
Сокол!
Питер, увидел, что противник потерял щит, и то ли из рыцарства, как
подумала толпа, приветствовавшая этот жест, то ли потому, что он хотел
освободить свою левую руку, но он отшвырнул свой щит и, схватив меч обе-
ими руками, бросился на испанца. С этого момента, хотя он был без шлема,
исход поединка уже не вызывал сомнения. Бетти говорила о Питере как об
упорном бойце с тяжелым ударом. На этот раз Питер доказал, что она была
права. Свежий, будто он только что вышел на арену, Питер наносил удар за
ударом злополучному испанцу, пока удары его меча по толедской стали дос-
пехов противника не стали напоминать удары молота по наковальне. Это бы-
ли страшные удары, но сталь еще выдерживала, и Морелла, сопротивляясь
изо всех сил, отступал, пока наконец не оказался перед трибуной, где си-
дели их величества и Маргарет.
Краем глаза Питер увидел, где они находятся, и в душе решил, что
именно сейчас и здесь он закончит бой. Отпарировав выпад отчаявшегося
