вался один - жизнь или смерть, но я был уверен, что они дадут нам прой-
ти. Пришлите сюда помощника взять штурвал. Я должен поспать.
Солнце опустилось в бурлящее море, и ускользнувшая от власти Испании
"Маргарет" повернула свой разбитый бушприт к Уэссану, к Англии.
ЭПИЛОГ
Прошло десять лет с тех пор, как капитан Смит провел "Маргарет" через
мель Гвадалквивира столь замечательным образом. Был конец мая. В Эссексе
леса стояли зеленые, птицы пели, луга пестрели цветами. В чудесной доли-
не Дедхэма можно было видеть длинный низкий дом со многими остроконечны-
ми крышами - прелестный старый дом из красного кирпича и почерневшего от
времени дерева. Дом этот стоял на небольшом холме. Сзади к нему примыкал
лес, а впереди тянулась длинная аллея из дубов, которая шла через парк к
дороге, ведущей к Колчестеру и Лондону. По этой аллее майским днем шел
старый седой человек с быстрыми черными глазами. С ним было трое детей -
мальчик лет десяти и две маленькие девочки, которые цеплялись за руки
старика и за его одежду и засыпали его вопросами.
- Куда мы идем, дедушка? - спросила одна из девочек.
- Навестить капитана Смита, дорогая моя, - ответил старик.
- Я не люблю капитана Смита, - заявила другая девочка, - он толстый и
всегда молчит!
- А я люблю, - прервал ее мальчик, - он дал мне замечательный нож,
который мне нужен, когда я играю в моряка. И мама его любит, и папа, и
дедушка, потому что он спас его, когда жестокие испанцы хотели его
сжечь. Правда, дедушка?
- Правда, дорогой мой, - ответил старик. - Смотрите, вон белка пробе-
жала по траве. Может, вы ее поймаете раньше, чем она добежит до дерева?
Дети бросились со всех ног и, так как дерево оказалось невысоким, на-
чали карабкаться на него вслед за белкой. Между тем Джон Кастелл, ибо
это был он, вышел через ворота парка и направился к маленькому домику у
дороги. У дома на скамье сидел полный мужчина. Очевидно, он поджидал
гостя, потому что указал ему на место рядом с собой и, когда Кастелл
сел, спросил:
- Почему вы не пришли вчера, хозяин?
- Из-за ревматизма, друг мой, - ответил Кастелл. - Я получил его в
подвалах этой проклятой инквизиции в Севилье. Они были очень сырые и хо-
лодные, эти подвалы, - задумчиво добавил он.
- Многим они казались довольно жаркими, - проворчал Смит, - к тому же
пребывание в них обычно оканчивалось большим костром. Странно, что мы
никогда больше ничего не слышали об этом деле. Я думаю, все это потому,
что королева Изабелла хорошо относилась к нашей Маргарет и не хотела
поднимать этого вопроса перед Англией и мутить воду.
- Может быть, - заметил Кастелл. - А вода ведь была мутная.
- Мутная? Как на отмели Темзы при отливе. Умная женщина эта Изабелла.
Никто другой не додумался бы так выставить человека на посмешище, как
она поступила с Морелла, когда отдала его жизнь Бетти и обещала от его
имени, что он признает ее своей женой. После этого он уже не представлял
никакой опасности в смысле заговоров против короны. Да, он должен был
сделаться посмешищем всей страны, а таким людям никогда ничего не удает-
ся. Вы помните испанскую пословицу: "Королевский меч рубит, костры, заж-
женные попами, сжигают, но уличные песенки убивают быстрее". Хотелось бы
мне знать, что случилось с ними со всеми. А вам, хозяин? Не говоря, ко-
нечно, о Бернальдесе - он ведь уже много лет в Париже и, говорят, живет
там неплохо.
- Да, - улыбнулся Кастелл, - конечно, хотелось бы узнать, если только
для этого не потребовалось бы ехать в Испанию.
В этот момент прибежали дети, ворвавшись одновременно в калитку.
- Не помните мою клумбу, маленькие разбойники! - закричал капитан
Смит, замахнувшись на них тростью, в то время как они спрятались за его
спину и стали корчить гримасы.
- Где белка, Питер? - спросил Кастелл.
- Мы согнали ее с дерева, дедушка, и окружили на берегу ручья, и
там...
- Что - там? Поймали вы ее?
- Нет, дедушка. Когда нам казалось, что мы уже поймали ее, она прыг-
нула в воду и уплыла.
- Некоторые люди в трудном положении поступали так же, - смеясь, за-
метил Кастелл, припоминая одну речную набережную.
- Это было нечестно! - с негодованием закричал мальчик. - Белки не
должны плавать, и, если я поймаю ее, я посажу ее в клетку.
- Я думаю, что эта белка останется в лесу до конца своей жизни.
- Дедушка! Дедушка! - закричала младшая девочка, просунув голову в
калитку. - Много народу едет сюда на лошадях. Такие красивые! Иди сюда,
посмотри!
Эта новость возбудила любопытство старых джентльменов, поскольку не
так много людей приезжало в Дедхэм. Во всяком случае, они оба поднялись,
правда с некоторым трудом, и направились к калитке. Да, ребенок был
прав: в двухстах ярдах от них двигалась внушительная кавалькада. Впереди
на великолепном коне ехала высокая, красивая дама, одетая в черный шелк,
лицо ее было прикрыто черной вуалью. Рядом с ней ехала другая дама, за-
кутанная так, будто здешний климат был для нее слишком холодным. Между
ними на пони ехал маленький красивый мальчик. Слуги и служанки, человек
шесть или восемь, огромная повозка, нагруженная багажом, которую тянули
четыре крупные фламандские лошади, замыкали эту процессию.
- Кто же это? - воскликнул, вглядываясь, Кастелл.
Капитан Смит тоже посмотрел и втянул носом воздух, как он часто делал
на палубе в туманное утро.
- По-моему, пахнет испанцами, - заявил он, - а я не люблю этого запа-
ха. Посмотрите на их такелаж. Скажите, хозяин: кого вам напоминает это
трехмачтовое судно со всеми его парусами?
Кастелл с сомнением покачал головой.
- Я припоминаю, - продолжал Смит, - высокую девушку, разукрашенную,
как майское дерево, которая бежала по белому песку во время поединка в
Севилье... Да, я забыл, что вас там не было.
До них донесся громкий, звонкий голос, приказавший по-испански ко-
му-то пойти к дому и узнать, где здесь ворота. Тут Кастелл сразу узнал
всадницу.
- Это Бетти! - воскликнул он. - Клянусь бородой Авраама, это Бетти!
- Я тоже так думаю, только не упоминайте Авраама, хозяин. Он очень
опасный человек, этот Авраам, в христианских странах. Говорите - "кля-
нусь ключами святого Петра" или "болезнями святого Павла".
- Дитя, - обратился Кастелл к одной из своих внучек, - беги в дом и
скажи папе и маме, что приехала Бетти и привезла с собой половину Испа-
нии. Ну, быстро! И запомни имя: Бетти.
Удивленная девочка побежала, а Кастелл и Смит пошли навстречу путни-
кам.
- Не можем ли мы быть полезны вам, сеньора? - спросил Кастелл по-ис-
пански.
- Маркиза Морелла, если вам угодно... - начала она тоже по-испански,
затем неожиданно продолжала по-английски: - Боже мой! Да ведь это мой
старый хозяин, Джон Кастелл, с белой бородой вместо черной!
- Она стала белой после того, как меня побрил святой цирюльник в свя-
тейшей инквизиции, - сказал Кастелл. - Ну, слезай же с этого коня, Бет-
ти, дорогая... прошу прощения - благороднейшая и высокорожденная маркиза
Морелла, - и поцелуй меня.
- Хоть двадцать раз, если пожелаете! - воскликнула Бетти, с такой
стремительностью падая с высоты в его объятия, что, если бы не мощная
поддержка Смита, они оба свалились бы на траву.
- Чьи это дети? - спросила Бетти, расцеловав Кастелла и пожав руку
Смиту. - Впрочем, нечего спрашивать: у них глаза моей кузины и длинные
носы, как у Питера. Как они? - озабоченно добавила она.
- Ты сама увидишь через одну - две минуты.
Пошли своих людей и багаж к дому, хотя я не знаю, где они там все
разместятся, и пойдем с нами.
Бетти помедлила, так как она рассчитывала произвести эффект своим
триумфальным въездом в полном параде. Но в эту минуту появились Маргарет
и Питер - Маргарет с ребенком на руках, и Питер, выглядевший так же, как
и всегда, худощавый, с длинными руками и ногами, суровый на вид, но с
добрыми глазами. Вслед за ним появились слуги и маленькая Маргарет.
Поднялось настоящее столпотворение, прерываемое объятиями, но в конце
концов свита была отправлена в дом, и багаж был разгружен. За ними ушли
дети вместе с маленьким мальчиком испанского типа, с которым они уже ус-
пели подружиться; остались Бетти и ее закутанная спутница. Эту даму Пи-
тер некоторое время рассматривал, словно знакомую.
По-видимому, она заметила его интерес, потому что, как бы случайно,
откинула один из платков, закрывавших ее лицо, показав один нежный и
блестящий глаз и кусочек щеки оливкового цвета. Тут Питер сразу же узнал
ее.
- Как вы поживаете, Инесса? - сказал он, протягивая ей с улыбкой ру-
ку, ибо он действительно был рад видеть ее.
- Так, как может чувствовать себя бедный путник в чужой и очень сырой
стране, дон Питер, - ответила она томным голосом. - Но меня утешает, что
я вижу перед собой старого друга, которого последний раз я видела в лав-
ке одного булочника. Вы помните?
- Помню! - воскликнул Питер. - Это не такая вещь, которую можно за-
быть. Инесса, что стало с отцом Энрике? Я слушал несколько разных вер-
сий.
- Трудно сказать что-либо определенное, - ответила Инесса, открывая
свои смеющиеся красные губы. - В старом мавританском замке, где помеща-
ется святая инквизиция, так много темниц, что невозможно сосчитать арес-
тантов, как бы хороша ни была информация. Все, что я знаю, это то, что у
этого бедняги начались неприятности из-за нас. Возникли подозрения по
поводу его поведения во время процессии, которую капитан, может быть,
помнит, - и она кивнула в сторону Смита. - Кроме того, человеку в его
положении было очень опасно посещать еврейские кварталы и писать неосто-
рожные письма - нет, не то, о котором вы думаете, я держу слово, - дру-
гие, в которых он просил вернуть то письмо. Некоторые из них пропали.
- Он умер? - спросил Питер.
- Хуже, я думаю, - ответила Инесса, - заживо погребен - "наказание
стеной".
- Бедняга! - вздрогнул Питер.
- Да, - задумчиво заметила Инесса, - докторам не нравятся их
собственные лекарства.
- Я вижу, Инесса, - сказал Питер, взглянув в сторону Бетти, - что
маркиз не последовал за вами.
- Только дух его, дон Питер, не иначе.
- Значит, он умер? Что убило его?
- Смех, я думаю, или, вернее, то, что он был предметом этого смеха.
Он совершенно выздоровел от ран, которые вы ему нанесли, и потом, конеч-
но, он должен был сдержать обещание, данное королевой, и признать благо-
родную леди, в прошлом Бетти, своей маркизой. Он не мог этого не сделать
после того, как она отбила его у вас с помощью вашего же меча и выходила
его. Но конца этому не было. О нем пели песенки на улицах и спрашивали,
как поживает его крестная мать Изабелла, потому что это она дала за него
обещание и поклялась от его имени; потом его еще спрашивали, ломала ли
маркиза еще копья ради него, и так далее.
- Бедняга! - сказал Питер с выражением глубокого сочувствия. - Жесто-
кая судьба! Лучше бы я убил его.
- Конечно. Но не говорите этого при благородной Бетти - она уверена,
что он был очень счастлив в семейной жизни под ее защитой. Он молча
страдал, и даже я, которая так ненавидела его, стала жалеть его. Поду-
майте: один из самых гордых людей Испании, блестящий гранд, племянник
короля, опора церкви, посол их величеств к маврам сделался предметом шу-
ток простонародья, да и знати тоже.
- Знати? Кого же?
- Почти всех, потому что королева подавала пример. Я не знаю, за что
она так ненавидела его, - добавила Инесса, проницательно взглянув на Пи-
тера, но, не дождавшись ответа, продолжала: - Она делала это очень умно,
всегда оказывая высокочтимой Бетти самый любезный прием, подзывая ее к
себе, восхищаясь ее английской красотой и тому подобное. А то, что дела-
ла королева, повторяли все, пока моя легко возбуждающаяся хозяйка чуть
