уважение человеку, который так владеет мечом.
- Мы благодарим вас, - ответил Кастелл, - но какое у вас дело к нам?
- Сеньор, нас послал наш господин, его светлость маркиз Морелла, что-
бы мы разыскали вас и привезли в качестве его гостей в Гранаду.
- Значит, поп рассказал, - пробормотал Питер. - Я так и думал.
- Мы просим вас следовать за нами без сопротивления, потому что у нас
нет желания применять силу по отношению к столь храбрым людям, - продол-
жал офицер. - Будьте так любезны сесть на этих лошадей.
- Я купец, - сказал Кастелл, - и у меня есть друзья в Гранаде. Можем
ли мы поехать к ним, если мы не хотим воспользоваться гостеприимством
маркиза?
- Нет, сеньор, у нас есть приказ, а слово маркиза, нашего господина,
является здесь законом, который нельзя нарушать.
- Я думал, что королем Гранады является Боабдил, - заметил Кастелл.
- Без сомнения, он король и по воле аллаха и будет им, но маркиз -
его родственник, и к тому же, пока продолжается перемирие, он является
послом их величеств короля и королевы Испании в нашем городе.
По знаку офицера двое мавров спешились, подвели к Питеру и Кастеллу
своих коней и предложили помочь сесть в седло.
- Делать нечего, - сказал Питер, - придется ехать.
Довольно неловко, ибо оба они были совершенно разбиты, Питер и Кас-
телл взобрались на коней и тронулись в сопровождении своих стражей.
Солнце уже склонялось к закату - они проспали довольно долго, - когда
они достигли ворот Гранады. Муэдзины с минаретов мечетей уже выкрикивали
вечерние молитвы.
У Питера осталось весьма смутное представление о столице мавров, пока
он ехал через нее, окруженный эскортом. Узкие, извилистый улицы, белые
дома, закрытые ставнями окна, толпы вежливых и молчаливых люден в белых
развевающихся одеждах, резные и остроконечные арки и огромное сказочное
здание на холме. От боли и усталости он с трудом воспринимал что-либо,
пока ехал по этому удивительному и величественному городу. Вид у него
был довольно странный - длинноногая фигура, вся окровавленная и увенчан-
ная причудливой шляпой из травы.
Однако никто не смеялся над ним. Вероятно, потому, что его смешная
внешность не мешала видеть в нем храброго воина. А может быть, сюда дош-
ли слухи о том, как он работал мечом на постоялом дворе и на корабле. Во
всяком случае, в отношении жителей чувствовалась сдержанная нелюбовь к
христианам, смешанная с уважением к храброму человеку, попавшему в беду.
В конце концов после длительного подъема они оказались перед дворцом,
напротив которого стояла огромная крепость с красными стенами, гос-
подствовавшая над городом. Позднее Питер узнал, что это Альгамбра. Между
дворцом и крепостью была равнина. Дворец был колоссальным сооружением,
расположенным по трем сторонам четырехугольника и окруженным садами, в
которых высокие кипарисы устремлялись острыми вершинами в ясное небо.
Всадники миновали многочисленные ворота, пока не оказались во дворе, где
слуги с факелами в руках бросились им навстречу. Кто-то помог Питеру
слезть с лошади, кто-то провел его по ступенькам мраморной лестницы,
внизу которой бил фонтан, в большую прохладную комнату с резным потол-
ком. После этого Питер уже ничего не помнил.
Прошло время, много-много времени - не меньше месяца, - прежде чем
Питер открыл глаза и вновь увидел окружающий его мир. Нельзя сказать,
что он все это время был без сознания - время от времени он узнавал
большую прохладную комнату и людей, говоривших о нем, особенно легко
двигавшуюся красивую черноглазую женщину в белом головном уборе. Похоже
было, что она ухаживает за ним. Иногда ему казалось, что это Маргарет, и
все-таки он знал, что это не может быть она, потому что женщина не была
похожа на Маргарет. Питер припомнил, что раз или два он видел склонивше-
еся над ним надменное и красивое лицо Морелла; тот как будто хотел уз-
нать, останется ли Питер жив. Питер пытался подняться, чтобы сразиться с
ним, но его укладывали обратно мягкие, белые, но удивительно сильные ру-
ки женщины.
Теперь же, когда Питер окончательно пришел в сознание, он увидел эту
женщину, сидевшую рядом с его постелью; солнечный луч, проникавший
сквозь верхнее окно, освещал ее лицо. Она сидела, подперев рукой подбо-
родок, и с любопытством рассматривала его. Он заговорил с ней на ломаном
испанском языке, потому что неизвестно откуда, но он знал, что она не
понимает поанглийски.
- Вы не Маргарет, - сказал он.
Задумчивость мгновенно исчезла с ее лица, она оживилась и подошла к
нему. У нее была очень грациозная фигура.
- Нет, нет, - сказала она, склоняясь над ним и касаясь его лба своими
тонкими пальцами, - меня зовут Инесса. Вы все еще бредите, сеньор.
- Какая Инесса?
- Просто Инесса, - ответила она, - Инесса, женщина из Гранады, все
остальное забыто. Инесса, сиделка, ухаживающая за больным.
- Тогда где же Маргарет, англичанка Маргарет?
Ему показалось, что тень тайны окутала лицо женщины и голос ее изме-
нился, когда она отвечала - он уже не звучал правдиво. Или это почуди-
лось его рассудку, ставшему острее от лихорадки?
- Я не знаю никакой англичанки Маргарет. А вы любите ее, англичанку
Маргарет?
- Да, - ответил Питер. - Ее украли у меня. Она жива или умерла?
- Я уже сказала вам, сеньор, что я ничего не знаю, но, - опять ее го-
лос стал естественным, - я поняла, что вы любите кого-то, судя по словам
во время болезни.
Питер подумал немного. Он начал кое-что припоминать:
- А где Кастелл?
- Кастелл? Это ваш спутник, человек с поврежденной рукой, похожий на
еврея? Я не знаю, где он. Наверно, в другой части города. Я думаю, что
его отправили к его друзьям. Не спрашивайте меня об этом, я всего только
ваша сиделка. Вы были очень больны, сеньор. Посмотрите. - И она подала
ему маленькое зеркало, сделанное из полированного серебра, но, поняв,
что он слишком слаб, чтобы взять его, подержала зеркало перед его лицом.
Питер увидел себя в зеркале и тяжело вздохнул - лицо его было мерт-
венно бледным и изможденным.
- Хорошо, что Маргарет не видит меня, - произнес он, пытаясь улыб-
нуться, - с бородой, да еще с какой! Как вы могли ухаживать за таким
страшным мужчиной?
- Мне вы показались не страшным, - мягко ответила она. - Кроме того,
это мое занятие. Но вам нельзя разговаривать, вы должны отдыхать. Выпей-
те вот это и отдыхайте.
Она подала ему суп в серебряной чашке. Питер с готовностью проглотил
его и уснул.
Через несколько дней, когда Питер уже был на пути к выздоровлению,
пришла его прелестная сиделка и села рядом с ним, с жалостью глядя на
него своими нежными восточными глазами.
- Что случилось, Инесса? - спросил Питер, обратив внимание на ее
грустное лицо.
- Сеньор Педро, когда вы в первый раз проснулись после долгого сна,
вы говорили со мной о некоей Маргарет, не так ли? Я узнавала об этой
донне Маргарет, и у меня для вас дурные новости.
Питер стиснул зубы и вымолвил:
- Говорите самое страшное.
- Эта Маргарет путешествовала с маркизом Морелла.
- Он украл ее, - вырвалось у Питера.
- Увы, может быть. Но в Испании, и особенно здесь, в Гранаде, это
вряд ли спасет честь той, о которой известно, что она путешествовала с
маркизом Морелла.
- Тем хуже будет для маркиза Морелла, когда я опять встречу его, -
зло пробормотал Питер. - Что вы еще хотели рассказать мне, Инесса?
Она с интересом посмотрела не его исхудавшее, суровое лицо.
- Плохие новости. Я уже сказала вам, что плохие. Говорят, что эту
сеньору однажды нашли мертвой у подножия самой высокой башни дворца мар-
киза. Упала ли она, или ее сбросили, никто не знает.
Питер задохнулся. Наступило молчание. Потом он спросил:
- Вы видели ее мертвой?
- Нет, сеньор, другие видели.
- И поручили вам сказать мне. Инесса, я не верю этому. Если бы донна
Маргарет, моя невеста, умерла, я бы знал это. Но сердце мое говорит, что
она жива.
- Вы так верите своему сердцу, сеньор? - отозвалась женщина с оттен-
ком восхищения в голосе.
Питер заметил, что она не возразила ему.
- Да, я верю, - ответил он, - у меня не осталось ничего другого, а
это не такая уж плохая поддержка.
Питер замолчал, только спустя некоторое время спросил:
- Скажите мне, где я нахожусь?
- В тюрьме, сеньор.
- Вот как? В тюрьме, с прекрасной женщиной в качестве тюремщика и с
другими прекрасными женщинами, - он показал на красивую девушку, которая
принесла что-то в комнату, - в качестве служанок. Да и сама тюрьма неп-
лоха. - Он обвел взглядом мраморные своды, украшенные превосходной
резьбой.
- Там, за дверьми, уже не женщины, а мужчины, - ответила она улыба-
ясь.
- Я полагаю. Пленников ведь можно связывать веревками и из шелка. Ну,
а кому принадлежит эта тюрьма?
Инесса покачала головой:
- Я не знаю, сеньор. Наверно, королю мавров. Вы ведь сами сказали,
что я только тюремщица.
- Тогда кто же платит вам?
- Может быть, мне вообще не платят. Может быть, я служу из любви, -
она быстро взглянула на него, - или из ненависти. - При этих словах лицо
ее изменилось.
- Я надеюсь, не из ненависти ко мне, - сказал Питер.
- Нет, сеньор, не из ненависти к вам. За что я могу ненавидеть вас,
такого беспомощного и такого славного?
- Действительно, за что? Тем более что я так благодарен вам - ведь вы
выходили меня и вернули к жизни. Но тогда зачем скрывать правду от бес-
помощного человека?
Инесса огляделась вокруг. В комнате в эту минуту, кроме них, никого
не было. Она нагнулась к Питеру и прошептала:
- Вас никогда не заставляли скрывать правду? Я вижу по вашему лицу,
что нет. К тому же вы не женщина, не заблудшая женщина.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, потом Питер
спросил:
- Донна Маргарет действительно умерла?
- Я не знаю, мне так сказали. - И, как бы испугавшись, что она выдаст
себя, Инесса отвернулась и быстро вышла из комнаты.
Шли дни. Питер понемногу начал поправляться. Но ему так и не удалось
выяснить, где он находится и почему. Все, что он знал, сводилось к тому,
что он был пленником в роскошном дворце. Но и в этом он не был уверен -
стрельчатые окна одной из стен были заделаны. К нему никто не приходил,
за исключением прекрасной Инессы и мавра, который или был глух, или не
понимал по-испански. Правда, были еще женщины, служанки, все как одна
красивые, но им не разрешалось приближаться к нему. Питер видел их
только издали.
Таким образом, единственной собеседницей Питера была Инесса, и отно-
шения их становились все более дружескими. Только один раз она решилась
приподнять краешек вуали, скрывавшей ее мысли. Прошло много времени,
прежде чем Инесса стала более доверять Питеру. Каждый день он задавал ей
вопросы, и каждый день она без тени раздражения или хотя бы досады укло-
нялась от прямого ответа. Оба отлично понимали, что каждый из них стара-
ется перехитрить другого, но пока что у Инессы было преимущество в этой
игре, которая ей, пожалуй, нравилась. Питер расспрашивал ее о множестве
вещей - об испанском королевстве, о мавританском дворе, об опасности,
угрожающей Гранаде, которой предстояло пережить осаду. Все эти вопросы
они обсуждали вместе, и Инесса проявляла при этом незаурядный ум. В ре-
зультате Питер был осведомлен о политических событиях, происходящих в
Кастилии и Гранаде, и довольно серьезно улучшил свои познания испанского
языка.
Однако, когда он неожиданно - а он делал это при каждом удобном слу-
чае - снова спрашивал ее о маркизе Морелла, о Маргарет или о Кастелле,
выражение ее лица менялось и печать молчания смыкала ее уста.
- Сеньор, - сказала однажды, смеясь, Инесса, - вы хотите узнать тай-
ну, которую я, быть может, и раскрыла бы вам, если бы вы были моим мужем
или любовником, но вы не можете рассчитывать узнать ее от сиделки, жизнь
