ребенка тому, как думать, прежде, чем учить его, что думать.
В обучении детей в наши дни упор делается явно не на то, на
что следовало бы. С точки зрения Дианетики упор следовало бы
сделать на то, как, чем на то, что изучать и думать.
Вероятно, нам следует должным образом обосновать
занимаемую нами позицию. Давайте же сперва остановимся более
подробно на том, что мы ранее определили, как
"аналитическое" и "реактивное" сознание. Реактивное сознание
не является, строго говоря, сознанием, ибо оно не мыслит.
Реактивное сознание - это копилка, содержащая болезненные
бессознательные впечатления, внедренные в психику на низшем
уровне интеллектуальных способностей. С функциональной точки
зрения то, о чем мы говорим, как о "рассуждениях",
"размышлениях" реактивного сознания, есть продукт
деятельности почти полностью отключенного анализатора,
расчеты чрезвычайно низкого уровня. Может показаться, что
нечто от первичного, животного способа мыслить -
тождествами, привнесено рекапитуляцией (7) в развитие у
ребенка чувства жадного интереса к действительности и бытию.
Ребенок склонен думать именно тождествами. Раз похоже -
значит, то же самое, не похоже - значит, совсем другое. Это,
видимо, первый шаг к осознанию различий вообще. Поскольку в
сознании ребенка существует такой подход к оценке свойств
окружающего мира, нам кажется, что чем скорее мы сможем
указать ребенку на иной, многосторонний способ оценки, тем
скорее он отвыкнет думать в терминах тождества об'ектов и
тем меньшее влияние реактивное мышление будет иметь на его
душевное и физическое здоровье.
Есть еще один важный фактор, характеризующий
мыслительную деятельность ребенка. Ребенок, по-видимому,
"ближе" к своим инграммам, чем взрослый. Под "близостью" мы
имеем в виду, что ребенок не может "удалиться" от влияния
инграмм, ибо не имеет преимуществ взрослого: протекшего с
момента получения инграмм времени и опыта аналитического
мышления. Наиболее полно характеризует эту черту детского
мышления тот факт, что у ребенка чувство реальности и связи
с окружающим миром не строится на основе обширного
жизненного опыта, и поэтому ему трудно отделить происходящее
с ним в настоящий момент времени в результате каких-то
прошлых его действий или переживаний от происходящего с ним
в настоящий момент в результате того, что он находится в
этот момент в определенной ситуации.
Можно сравнить приобретенный опыт аналитического
мышления с лифтом, поднимающим наше "Я" над инграммами. По
мере накопления такого опыта "Я" систематизирует его, и
система эта все более усложняется по мере взросления
индивидуума, и именно эта сложность служит своеобразным
буфером, предохраняющим нас от инграммных приказов. Однако,
в ней же и заложена, как кажется, и величайшая опасность.
Вместе с усложнением структуры анализатора увеличивается и
давление инграмм на него, заставляя его постоянно делать
неверные выводы из поступающей информации. И чем дальше
заводят нас эти неверные выводы, тем хуже наша связь с
реальностью, сильнее расстройства общения, слабее
близость <аффинити> (8) с другими людьми.
Возможно, самым ярким проявлением попыток ребенка
отыскать границы собственной личности является быстрая смена
вэйлансов. Даже на основании небольшого об'ема опытных
данных, пожалуй, можно смело утверждать, что быстрая смена
вэйлансов - это естественный процесс для ребенка. Он
примеряет на себя куски чужих вэйлансов, как одежду,
сметывает их на живую нитку, отбрасывает те, которые ему не
годятся. Он конструирует и синтезирует новую личность из
этих кусков, дополняет ими свою собственную основную
личность.
Необходимо сделать отступление и об'яснить, что слово
"вэйланс" используется нами здесь в самом широком
смысле. Под этим термином мы подразумеваем не только
информацию об определенных людях, содержащуюся в инграммах
ребенка, но и ограниченный запас аналитических сведений,
почерпнутый ребенком из ковбойских фильмов, из чтения, из
наблюдений за полисменами, пожарными, и т.д. Такое
употребление термина не включает в себя концепцию смены
вэйлансов, обусловленную инграммным приказом или расчетом
реактивного сознания. Хотя смена вэйланса может быть
обусловлена этими причинами, но выше мы обсуждали не
вынужденную, а спонтанную смену вэйлансов, скорее
примерку чужих ролей. Ребенок подражает другим, причем
невынужденно.
Проблема "себя самого" для ребенка трудна и темна, но
страшно важна. Те, кто занимался психологией человека,
постоянно обращались к этой несложной теме, ибо она является
первоосновой для изучения формирования сознания.
В художественной литературе, например, Льюис Кэррол,
создатель бессмертной "Алисы в Стране Чудес", с юмором
рассказывает нам, как с этой трудностью встретилась Алиса.
Посмотрим в начало главы "Совет Гусеницы", где Алиса и
Гусеница обсуждают интересующий нас вопрос. Может быть, мы,
более подготовленные, сможем придти к уместным заключениям
там, где это не удалось героям. Итак:
Гусеница и Алиса некоторое время молча
смотрели друг на друга. Наконец, Гусеница вынула
чубук кальяна изо рта и спросила сонным,
скучающим голосом:
- Ты кто такая?
Это было не очень-то ободряющим началом
разговора, и Алиса ответила довольно робко:
- Я ... я не знаю наверняка, Мадам, по
крайней мере сейчас. Я еще могу сказать, кем я
была сегодня утром, но с тех пор я столько раз
менялась.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Гусеница
строго. - Ты хоть сама-то понимаешь?
- Совсем не понимаю, - сказала Алиса, - я,
знаете, сама не в себе.
- Не знаю, - отрезала Гусеница.
- Боюсь, Мадам, что я не могу об'яснить
понятнее, - очень вежливо ответила Алиса, -
потому что просто не знаю, с чего начать, а быть
в один и тот же день такой разной - это так
запутывает.
- Это - не запутывает, - сказала Гусеница.
- Ну, может быть, Вы пока так не считаете, -
возразила Алиса, - но вот начнете окукливаться,
а в один прекрасный день Вам придется, а потом
станете Бабочкой, и я уверена, Вы почувствуете
себя очень странно.
- Нисколько, - парировала Гусеница.
- Ну хорошо, - сказала Алиса, - пускай это не
странно Вам. Но мне было бы очень не по себе.
- Тебе! - хмыкнула презрительно Гусеница. -
Да кто ты такая?
Это вернуло их к началу диалога.
Если бы мы хотели узнать об инграммах Алисы, мы могли
бы позволить себе некий дианетически-литературный разбор
произведения; однако, вероятно, куда более ценно для нас же,
если Кэррол и его Алиса будут сами говорить за себя. И тогда
мы увидим забавную, и, тем не менее, много нам говорящую
картину детского изумления, и даже оцепенения перед
загадкой: "А что же такое - я сама?" Тот факт, что дети
испытывают замешательство перед этой проблемой, не должен
удивлять нас - она ставила в тупик и величайших философов.
Они самоуверенно бросались на штурм, пытаясь войти в самую
сердцевину мышления, но эти попытки явно не привели к
полному успеху, судя по недостатку единства взглядов
философов на проблему самоотождествления.
Как бы глубоко мы ни рассматривали эту проблему, но мы
не можем не замечать, что большая часть детских затруднений
при ее решении носит временный характер. Не надо уж слишком
философствовать по их поводу. Затруднения ребенка носят
легкоустранимый характер. Например, дети вовсе не сильны в
семантике (9), словарь их довольно беден и зачастую они не
понимают значения того или иного слова и употребляют его
неверно. Мирок их действительности еще очень мал. Ребенок
проходит одну за другой все стадии отделения себя от
окружающего мира. Когда он только появляется на свет, у него
полностью отсутствует понятие о том, где кончается он сам и
где начинаются все прочие вещи и люди. С этим он постепенно
освоится, но тут перед ним встанет новая задача -
определить, где кончаются его желания и вступают в действие
иные силы. У ребенка еще не сформировано чувство реальности
в той степени, как у взрослого или даже подростка, и это не
позволяет применять к нему обычный дианетический процессинг,
потому что содержимое обычного банка памяти (10) ребенка
неадекватно имеющимся проблемам. Но с ребенком зато можно
установить очень тесную близость, и эта компонента
треугольника БДО может компенсировать недостаток двух
остальных. Если ребенок почувствует, что вы действительно
хотите помочь ему, вы можете добиться многого.
Это подводит нас вплотную к тому, как же работать с
детьми. Тут не существует единого рецепта на все случаи
жизни, годящегося наверняка для каждого ребенка, но мы
разрабатываем серию игр, помогающих всем детям лучше владеть
родным языком. Например: "Сколько ты можешь назвать значений
слова "коса"?" Разрабатываются различные наборы кубиков и
тому подобных игр, назначение которых - развить у ребенка
способность ориентироваться в семантике.
Теперь давайте рассмотрим вопрос о "возврате" ребенка.
Дети смотрят на возвращение к неприятным происшествиям, как
на новое неприятное происшествие, и не способны заглянуть
вперед настолько, чтобы осознать пользу, которую оно может
им принести. Теория рестимуляции и редукции (11) слишком
сложна для малышей, поэтому единственным исключением может
быть случай хронической, физически болезненной рестимуляции.
Если ребенок страдает от постоянных болей в желудке, частых
головокружений или прочих, постоянно досаждающих ему
приступов болезни, он будет рад попробовать все средства,
сулящие ему облегчение. Но даже в этом случае ребенку надо
постоянно напоминать, что он должен рассказать одитору о
самом первом приступе боли в желудке, о первом
головокружении, и только тогда ему можно будет помочь.
Ребенок может и будет чувствовать соматики, но только если
он не боится.
Здесь мы подходим к обсуждению еще одной серьезной
трудности, препятствующей возврату у детей, преодолеть
которую можно только установив с ребенком дружеские и
доверительные отношения. Препятствием к возврату является
страх. Дети еще не слишком хорошо понимают необратимость
времени, для них прошлое налезает на настоящее, оставаясь
все таким же реальным. Они боятся, что "вчера" с его страхом
и болью может задержаться навсегда и наступать снова и
снова; они боятся, что возвращение ко времени, когда было
больно, привнесет эту боль в реальность настоящего
времени (12). Это естественный страх, порожденный у ребенка
недостатком опыта аналитического осмысления мира. Решение
этого вопроса очевидно - ребенка надо ознакомить подробно с
особенностями дианетической терапии.
Кроме того, каждого ребенка следует ознакомить, в
доступной ему форме, с тем, как он родился. Он должен знать,
каких ожидать соматик и что будет происходить при повторном
их прохождении. Короче говоря, он должен как можно лучше
понимать: чем же это они с одитором занимаются.
Однако, для работы с ребенком недостаточно одного
изложения основ теории Дианетики и ее практического
применения. Дети тянутся к тому, кто пользуется у них
