пробуждения. Остальная часть доктрины буддизма, содержащаяся в простран-
ных сутрах, рассматривается как дополнительная.
Итак, опыт дзэн - это опыт САТОРИ. и, поскольку этот опыт лежит вне
всех категорий мышления, дзэн интересуется абстракциями и построением
концепций. Он не располагает специальным учением или философией, фор-
мальными символами веры или догмами и утверждает, что именно свобода ото
всех установленных убеждений делает его духовное содержание подлинным.
Сильнее, чем какая-либо другая школа восточного мистицизма, дзэн убежден
в том, что слова не могут выразить высшую истину. Очевидно, это наследие
даосизма, характеризовавшегося похожей бескомпромиссностью. "Если один
спрашивает о Дао, а другой отвечает ему,- писал Чжуан-цзы,его не знает
ни один из них [17, гл. 22].
И все же знание дзэн может передаваться от учителя к ученику, что и
происходило на протяжении многих веков при помощи особых дзэнских мето-
дов. В классическом стихотворении дзэн описывается как
"Особое учение вне писаний,
Не основанное на словах и буквах,
Взывающее непосредственно к душе человека,
Прозревающее природу каждого
И позволяющее достичь Буддовости."
Эта техника "непосредственного воззвания" представляет собой специфи-
ческую особенность дзэн. Она типична для японского типа мышления - ско-
рее интуитивного, чем интеллектуального и предпочитающего излагать факты
без пространных пояснений. Наставников дзэн нельзя было упрекнуть в мно-
гословности и склонности к теоретизированию и рассуждениям. Благодаря
этому были разработаны методы непосредственного указания истины при по-
мощи внезапных спонтанных реплик или действий, которые делают очевидной
парадоксальность понятийного мышления и, подобно уже упоминавшимся мною
Коанам, предназначены для того, чтобы остановить мыслительный процесс и
подготовить ученика к мистическому восприятию действительности. В следу-
ющих образцах коротких бесед между наставником и учеником хорошо виден
принцип действия этой техники. В такой ситуации наставники стремятся го-
ворить как можно меньше и отвлечь внимание учеников от абстрактных рас-
суждений, обратив его на конкретную действительность.
Монах, пришедший просить о наставничестве, сказал Бодхидхарме: "Мое
сознание неспокойно. Пожалуйста, успокойте мое сознание.
- Принеси мне сюда свое сознание,- ответил Бодхидхарма,- и я его ус-
покою!
- Но когда я ищу свое сознание,- сказал монах,я не могу найти его.
- Вот! - хлопнул в ладоши Бодхидхарма.- Я успокоил твое сознание!
[79,87]"
Некий монах сказал Дз°сю: "Я только что пришел в монастырь. Пожалуйс-
та, дайте мне наставление". Дз°сю ответил: "Ты уже съел свою рисовую ка-
шу?". Монах сказал: "Да". Слова Дз°сю: "Тогда тебе лучше пойти и вымыть
свою миску" [63,96].
Благодаря этим диалогам становится очевидным еще один аспект дзэн.
Просветление в дзэн означает не удаление от мира, а, наоборот, активное
участие в повседневных делах. Такой подход очень характерен для китайс-
кого образа мышления, в котором значительное внимание уделялось практи-
ческой, производительной жизни и идее преемственности поколений и для
которого монастырский характер индийского буддизма был совершенно непри-
емлем. Китайские наставники всегда подчеркивали, что чань, или дзэн,-
это наши повседневные впечатления, "ежедневное сознание", как утверждал
Ма-цзу. Они уделяли наибольшее внимание пробуждению в гуще повседневных
дел, не скрывая того, что рассматривают повседневную жизнь в качестве не
только средства достижения просветления, но и самого просветления.
САТОРИ в дзэн означает мгновенное восприятие Буддовости всего сущего,
и в первую очередь - вещей, дел и людей, принимающих участие в повсед-
невной жизни. Поэтому дзэн, хотя и подчеркивает повседневные нужды, тем
не менее, является глубоко мистическим явлением. Живя только настоящим и
уделяя все внимание повседневным делам, человек, достигший САТОРИ, каж-
дый миг переживает ощущение чуда и таинственности жизни:
"Как удивительно это, как таинственно! Я подношу дрова, я таскаю во-
ду" {74, 16}
Таким образом, идеал дзэн заключается в том, чтобы естественно и
спонтанно жить своей повседневной жизнью. Когда Бо-чжана попросили дать
определение дзэн, он сказал: "Когда голоден-ешь, когда устал-спи". Хотя
это кажется простым и очевидным, как многие другие положения дзэн, на
самом деле это довольно сложная задача. Достижение первоначальной ес-
тественности требует продолжительной работы над собой и может считаться
значительным успехом. Согласно известному дзэнскому учению,
"Пока ты не знаком с учением дзэн, горы - это горы, реки-это реки;
когда ты изучаешь дзэн, горы перестают быть горами, а реки - реками; но
после того, как ты достиг просветления горы - это снова горы, а реки -
снова реки".
Интерес дзэн к естественности и спонтанности, безусловно, объясняется
его даосским происхождением, но причина этого интереса-одно из положений
буддизма. Это уверенность в совершенстве нашей первоначальной сущности,
восприятие процесса просветления как возвращения к тому состоянию, в ко-
тором мы находимся изначально. Когда дзэнского наставника Бо-чжана спро-
сили о том, как он представляет себе поиски природы Будды, он ответил:
"Это похоже на то, как если бы кто-то ездил на быке в поисках этого бы-
ка".
Сегодня в дзэн существуют две основные школы, обладающие разными под-
ходами. Школа Риндзай, или "внезапная", использует для обучения коаны,
описанные в предыдущей главе, и уделяет основное внимание периодическим
беседам ученика с учителем, проходящим в формальной обстановке. Такие
беседы называются САНЬДЗЭН, и их основная идея заключается в том, что
ученик описывает достигнутое им восприятие КОАНА. Для решения КОАНА не-
обходимы длительные периоды усиленной концентрации, которые в итоге при-
водят к внезапному прозрению-САТОРИ. Опытный наставник может распознать
то состояние ученика, при котором он находится на грани внезапного прос-
ветления, и "втолкнуть" его в САТОРИ при помощи неожиданного поступка -
удара палкой или крика.
Школа Сото, или "постепенная", избегает шоковых методов Риндзай и
ставит своей целью подготовку постепенного созревания дзэн, подобную
"весеннему ветерку, ласкающему цветок, помогая ему распуститься" [41,
49]. Применяются две основные формы медитации: "тихую сидячую" и повсед-
невные занятия и работу. Обе эти школы придают первостепенное значение
ДЗАДЗЭН, то есть сидячей медитации, ежедневно практикующейся в дзэнских
монастырях на протяжении нескольких часов. Первое, что узнает новичок,-
как занять правильное положение и правильно дышать при медитации. В дзэн
направления Риндзай ДЗАДЗЭН используется для того, чтобы подготовить ин-
туитивное сознание к постижению смысла КОАНА, а школа Сото считает его
важнейшим методом подготовки созревания ученика и его продвижения к СА-
ТОРИ. Более того, ДЗАДЗЭН рассматривается в качестве действительного
осознания учеником своей природы Будды; душа и тело сливаются в гармони-
ческом единстве, выше которого нет ничего. Как говорится в одном дзэнс-
ком стихотворении,
"Сижу в тишине, ничем не занимаясь.
Приходит весна, и трава растет сама по себе"
{79,134].
Так как дзэн утверждает, что просветление может воплощаться в любом
повседневном занятии, он оказал огромное влияние на все стороны традици-
онного образа жизни японцев. Среди них не только искусства (живописи,
каллиграфии, садоводства и т.д.), и различные ремесла, но также разнооб-
разие церемоний, например: чаепития и составления букета, воинские ис-
кусства стрельба из лука, фехтования и ДЗЮДО. Каждый из этих видов дея-
тельности в Японии называется ДО, то есть Дао, или Путь, к просветлению.
Все они исследуют различные аспекты дзэнского мировосприятия и могут ис-
пользоваться для подготовки слияния индивидуального сознания с высшей
реальностью.
Я уже рассказывал о медленных, установленных ритуалом движениях
участников чаепития, называемого японцами тя-но ю, о спонтанном росчерке
пера или кисти в живописи или каллиграфии, а также о духовном кодексе
БУСИДО, "Пути воина". Во всех этих искусствах воплощаются спонтанность,
простота и абсолютное присутствие духа, характерные для дзэнского образа
жизни. Хотя все они требуют совершенства техники, истинное мастерство
достигается только лишь тогда, когда возможности техники исчерпаны, и
искусство становится "безыскусным искусством", прямым продолжением под-
сознания.
Настоящим сокровищем для нас является книга Юджина Херригеля "Дзэн в
искусстве стрельбы из лука", содержащая описание одного из таких "безыс-
кусных искусств". Херригель провел в обществе одного прославленного
японского мастера более пяти лет, стремясь постигнуть его секреты, и в
своей книге он рассказывает о своих собственных впечатлениях. Он пишет,
что стрельбу из лука его наставник описывал как религиозный ритуальный
танец, исполняемый при помощи спонтанных, не напряженных и не имеющих
очевидной цели движений. Ему понадобилось много лет упорных занятий для
того, чтобы научиться тому, как натягивать лук "духовно", при помощи не-
коей разновидности силы, не требующей усилий, и "ненамеренно" спускать
тетиву, позволяя выстрелу "отпасть от лучника, подобно созревшему пло-
ду". Эти годы совершенно изменили его личность. Когда лучник достигает
верха совершенства, лук, стрела, мишень и он сам сплавляются воедино, и
он не стреляет - "это" происходит само по себе.
Херригель дал одно из лучших описаний дзэн, поскольку книга его не
содержит никаких рассуждений о последнем.
Глава 10. ЕДИНСТВО ВСЕГО СУЩЕГО
Хотя духовные традиции, описанные в предыдущих пяти главах, отличают-
ся во многих деталях, их характеризует одно и то же мировоззрение. Оно
основано на мистическом, то есть прямом, не опосредованном рассудком
восприятии действительности, которое имеет определенное количество ха-
рактерных черт, не зависящих от того, на каком географическом, истори-
ческом и культурном фоне разворачивается данная традиция. Индуист и даос
могут выделять разные аспекты этого мировосприятия, японский и индийский
буддисты могут поразному описывать свои ощущения, но основные элементы
мировоззрения всех этих традиций совпадают. Кроме того, все говорит о
том, что эти элементы наличествуют и в мировоззрении современной физики.
Самая важная характерная черта восточного мировоззрения, можно ска-
зать, его сущность - осознание единства и взаимосвязанности всех вещей и
явлений, восприятие всех явлений природы в качестве проявлений лежащего
в основе единства. Все вещи рассматриваются как взаимозависимые и нераз-
дельно связанные части этого космического целого, как различные проявле-
ния одной и той же высшей реальности. Восточные традиции неоднократно
упоминают о высшей, неделимой реальности, воплощениями которой служат
все вещи, являясь, таким образом, ее составными частями. В индуизме она
называется Брахман, в буддизме - ДХАРМАКАЙЯ, в даосизме - Дао. Поскольку
она находится вне всех понятий и категорий, буддисты также называют ее
ТАТХАТА, или "таковость":
"То, что в душе, называется "таковостью", есть единство множественно-
сти вещей, великое всеобъемлющее целое" [2,55}.
В обычной жизни мы не осознаем этого единства, разделяя мир на самос-
тоятельные предметы и события. Безусловно, это разделение помогает нам
иметь дело с нашим повседневным окружением, не являясь, тем не менее,
фундаментальным свойством действительности. Это абстракция, порожденная
нашим разграничивающим и категоризирующим интеллектом. Уверенность в ре-
альности наших абстрактных понятий самостоятельных "вещей" и "собы-
тий"-не более, чем иллюзия. Индуисты считают, что эта иллюзия порождена
АВИДЬЕЙ, то есть неведением ума, околдованного МАЙЕЙ. Поэтому основной
