ограбленный пиратами купец. Я выдумал тебя, и это - твоя величайшая удача!
Пока у твоего могущества есть один-единственный изъян: ты становишься
совершенно беспомощным, когда имеешь дело со мной, и это естественно. Но
после того, как я закрою за собой дверь, ведущую в вечность, ты будешь
абсолютно свободен от этого досадного ограничения. Всего-то и осталось -
потерпеть пару часов... и заплатить за входной билет в настоящую жизнь.
- Что вы подразумеваете под платой за входной билет? - настороженно
спросил я.
- Экий ты все-таки непонятливый! - усмехнулся Джуффин. - Впрочем, это
не удивительно: не хочешь понимать, поэтому и не понимаешь... Тебе придется
заплатить своими привязанностями, дружок. Маленькими, дурацкими, можно
сказать, младенческими привязанностями. Как ты думаешь, почему я постарался
организовать для тебя небольшое сражение с коллегами? Уж по крайней мере, не
потому, что мне приспичило убить их, да еще и твоими руками... Честно
говоря, мне плевать: останутся ли в живых эти сопляки Мелифаро, Нумминорих и
Луукфи и наш штатный пожилой индюк, достопочтенный сэр Кофа! Дело не в них,
а в тебе. До сих пор ты мертвой хваткой цеплялся за каждого человека,
который давал понять, что испытывает к тебе хотя бы минимальную симпатию.
Глупо, сэр Макс! Пора смириться с очевидным: тебе никто не нужен. Да и ты
никому не нужен, если быть честным до конца. У тебя нет ничего общего с
этими людьми, кроме твоего нелепого желания видеть вокруг себя улыбающиеся
знакомые лица... Одно из двух: либо ты поймешь это сегодня и сметешь их со
своего пути, либо не поймешь и погибнешь. Разумеется, я мог бы немного
бережнее относиться к результату собственного труда: обернуть тебя в вату и
спрятать в сейф для пущей сохранности, но я, знаешь ли, всегда стремился к
совершенству. Все, или ничего - вот мой девиз! Если ты не сможешь
переступить через такую мелочь, как личная привязанность к людям, которые
иногда составляли тебе компанию за кружечкой камры, можешь пропадать: туда
тебе и дорога! Впрочем, я уверен, что ты справишься. У тебя в груди бьются
два замечательных сердца, одно другого каменнее, просто они несколько
размягчились под влиянием дурного воспитания...
- Мерзость какая! - искренне сказал я.
- Что именно? - обрадовался Джуффин.
- Все, - равнодушно ответил я. - Вы, Джуффин - на редкость мерзкий тип,
и занимались вы всю жизнь исключительно мерзостями, и в итоге у вас
получилась отменная мерзость, венец вашей омерзительной деятельности - то
есть я. Учтите: еще немного, и меня стошнит. Прямо на ваше лоохи. И в таком
виде вы будете вынуждены предстать перед Пустым Сердцем - правда здорово?
Угостите его своей кровью пополам с моей блевотиной. Надеюсь, это дивное
растеньице будет в полном восторге!
- Когда я создавал тебя - а на это ушло несколько лет, потому что мне
пришлось сплетать твое бренное тело из невесомых паутинок сновидения - я был
слишком увлечен собственным образом, - задумчиво протянул Джуффин. Он
выглядел вполне довольным, кажется мой гневный монолог не произвел на него
должного впечатления. - Ты бы удивился, если бы узнал, насколько ты похож на
меня самого - каким я был в юности. Такой же непримиримый молодой человек...
и ужасающе серьезный, невзирая на твою дурацкую манеру шутить по любому
поводу. Ну вот с чего ты взял, что многократное повторение слова "мерзость"
- именно то, что должен сказать юный Вершитель своему усталому создателю?
Глупо, мальчик. Ты получил в подарок жизнь, которая только начинается, и
бесконечное могущество, цену которому ты еще даже не начал осознавать... Я
не требую от тебя благодарности - сам понимаю, что мое создание не может
искренне испытывать это чувство. Но где радость? Где удивление? Где трепет
перед непостижимым чудом, частью которого ты являешься? Посмотри на свои
руки: они великолепны! Я угрохал год жизни, чтобы создать столь совершенные
кисти рук, а ты даже не даешь себе труда восхититься результатом моего
труда. Вместо этого ты предпочитаешь загромождать свою бедную голову
сентиментальными глупостями насчет предстоящего тебе прощания с дурацкими
иллюзиями... Подумай лучше о том, что я великодушен: я не требую от тебя
слишком многого. В конце концов, я не поставил тебя перед необходимостью
сражаться с сэром Шурфом, или своими руками прикончить леди Меламори. Я
отлично понимаю, что с этими привязанностями ты сможешь расстаться еще
нескоро...
- Все равно мерзость, - я пожал плечами и поднес к лицу свои
разрекламированные верхние конечности. - Магистры с ними, с моими
привязанностями, да и со мной самим, заодно. Мне уже все равно, если
честно... Но неужели жизнь того же сэра Мелифаро, да и всех остальных ребят
- такая дешевка, что они годятся лишь на то, чтобы стать мишенью на
полигоне, где "великий и ужасный" Вершитель по имени Макс будет выполнять
некие загадочные тренировочные упражнения с целью самоусовершенствования? Вы
учили меня быть безжалостным, Джуффин, и мне кажется, что у вас неплохо
получилось: по крайней мере, я знаю, что это умение дорогого стоит. Но я
знаю и другое: тренироваться следует на самом себе, по крайней мере,
поначалу. А я ведь - начинающий... И потом, если вы не лукавите и всерьез
вознамерились научить меня расшвыриваться чужими жизнями, как свинья
дерьмом, вы опоздали. Уж что-что, а это я всегда умел. Я заранее знаю, что
когда дело дойдет до настоящей драки, я не задумываясь смету со своего пути
любого, лишь бы сохранить свою драгоценную шкуру. И что? Из этого следует,
что я - великий просветленный? Бросьте, Джуффин, это мерзейшее качество.
Когда в следующий раз будете создавать очередного Вершителя, имейте это в
виду. Великодушие - единственная стоящая приправа к могуществу. Возможно,
новая модель окажется удачнее. А что касается меня... Да гори все синим
пламенем!
Продолжить выступление мне не удалось, поскольку в это мгновение
началось настоящее безумие. Восхитительный зыбкий мерцающий мир, окружавший
нас со всех сторон - в это время мы все еще брели по суверенной территории
Темной Стороны - внезапно вспыхнул, как папиросная бумага, к которой
поднесли спичку. Пламя действительно было синим - я никогда не забуду этот
сочный, яркий, чистый ультрамариновый цвет! - и оно не обжигало, как
настоящий огонь, а освежало, как струи воды в жаркий летний полдень. Мой
разум взвыл от ужаса, но сердце ликовало, и все тело содрогалось от
восторга, соприкасаясь с пронзительно синими языками пламени, которые не
причиняли мне никакого вреда. Передо мной мелькнуло исказившееся от боли и
гнева лицо Джуффина, озаренное синими сполохами. "Откуда ты узнал, что Синее
Пламя - самое опасное оружие на Темной Стороне?" - то ли спросил, то ли
подумал он, а потом умолк навсегда, поскольку огонь сожрал его почти
мгновенно - вместе с мелкими камешками мостовой, по которой мы шли,
узорчатой решеткой ограды и фасадом старинного одноэтажного дома. Я
истерически расхохотался, когда понял: в последнее мгновение своей жизни
Джуффин был уверен, что я заранее припрятал в рукаве козырную карту. А ведь
на самом деле глупая необязательная фраза про "синее пламя" была
обыкновенным идиоматическим оборотом, случайно сорвавшимся с моего
болтливого языка - сломленный неудачей, постигшей меня при попытке
остановить Джуффина, и опустошенный его кошмарными откровениями, я успел
забыть, что на Темной Стороне каждое мое слово, облеченное в форму приказа,
обладает чудовищной, бесстыдной силой древнего заклинания. Я брякнул: "гори
все синим пламенем", - и теперь Темная Сторона Ехо была охвачена огнем.
Реальность становилась серебристым пеплом, не прошло и минуты, как кроме
этого пепла не осталось ничего, даже ветра. Оказывается, ветер тоже может
сгореть... Только я стоял посреди этого мрачного великолепия, как своего
рода несгораемый сейф - лучшее, хоть и не слишком совершенное произведение
покойного сэра Джуффина Халли, который так никогда и не увидит цветение
легендарного Пустого Сердца, хотя теперь я бы с радостью отдал жизнь, чтобы
сделать ему этот прощальный подарок...
Я знал, что сейчас меня захлестнет волна отчаяния и безумия, похожего
на мучительное небытие, и вряд ли мне когда-нибудь удастся выбраться на
берег, но я получил коротенькую отсрочку: несколько восхитительных мгновений
абсолютного спокойствия. Мне почти удалось превратить эти мгновения в
вечность - еще немного, и я бы нашел маленькую отмель в потоке времени,
крошечный необитаемый остров, на котором есть место только для одного
Робинзона - при условии, что у него хватит мужества ступить на свой островок
вечности. Но в последний момент в моем сердце дрогнула некая предательская
струнка, и я понял, что шанс упущен, а второй попытки не будет - никогда. И
я со смирением принял свою участь, поскольку - что мне еще оставалось?!
- Не было ничего, - твердо сказал я себе. - Не было твоего драгоценного
сэра Джуффина Халли. Не было Ехо - лучшего города во Вселенной. Молчи,
дурак! - прикрикнул я сам на себя, когда понял, что мой разум не желает
соглашаться с этой простой, но сомнительной истиной. - Мне лучше знать! Не
было ничего, и тебя тоже никогда не было, поэтому заткнись и дай мне умереть
достойно, без соплей, слюней и паршивых сожалений!
Но я не был искренним до конца, когда произносил этот монолог. Ложь -
пагубная привычка: стоит только научиться, и тут же начинаешь лукавить даже
наедине с самим собой. Я по-прежнему страстно хотел выжить - во что бы то ни
стало, любой ценой. Я был заранее согласен на адские душевные муки и даже на
безумие, опасный огонек которого лукаво подмигивал мне в конце тоннеля, как
зеленый сигнал семафора - дескать, виллькоммен, герр Макс, путь для вас
всегда открыт. Я был готов принять любые условия, лишь бы не оборвалась
тоненькая сияющая нить, все еще соединяющая меня с миром живых. Просто я
никогда не верил, что смерть действительно приносит успокоение...
страница сгорела
И разумеется, я не умер. Не так это просто, оказывается. Почти
благословенная тьма, сомкнувшаяся было над моей макушкой, поспешно
отступила. Даже память не желала меня покидать, и это было хуже всего. Эта
взбесившаяся стерва с наслаждением подсовывала мне эпизод за эпизодом
дивного, сказочного прошлого, которое закончилось - я был уверен, вернее, я
знал - навсегда. Чаще всего перед моим внутренним взором мелькало хищное
веселое лицо сэра Джуффина Халли - теперь, когда он стал горсткой пепла, все
его дикие выходки последних дней казались мне незначительными и даже
безобидными. Какая разница, что он говорил, что делал, что собирался
сделать... Он был для меня куда больше, чем другом, или учителем - что
значат все эти пустые слова?! Джуффин был человеком, который построил мою
Белую Стену, самолично прорубил в ней Зеленую Дверь
8, да еще и позволил мне крепко ухватиться за его
сильную руку - чтобы мое заячье сердечко не остановилось от страха, когда я
делал свой первый осознанный шаг в неизвестность... Гораздо больше, чем один
человек может сделать для другого, уж поверьте мне на слово! А теперь
Джуффин сгорел вместе с Темной Стороной, как картонная марионетка, да и
Зеленая Дверь навсегда захлопнулась за моей спиной. Я мог быть уверен: по
эту сторону чудес не будет. Никаких.
Кое-как оборвав мучительный хор воспоминаний, я огляделся и обнаружил,
что сижу на грязной булыжной мостовой. Кажется, я вернулся в тот самый
