присутствии Андэ, как правило, начинал декламировать свои стихи
только напившись до совершенно остекленевшего состояния,
вперемешку с еще худшим бредом... Наверное, в глубине души я
испытывал идиотскую уверенность, что гениальный поэт должен
быть высоким, стройным и красивым, с огненным взором,
окруженный ореолом таинственности... к тому же, желательно,
трезвым - только в этом случае я согласился бы внимательно
прислушаться к его стихам. Глупо, конечно!
Мой припадок самокритики - как нельзя более своевременный!
- совпал с первым периодом полной тишины. Она наступила
совершенно внезапно, словно некоему невидимому наблюдателю
вдруг взбрело в голову нажать на кнопку и выключить звук в этой
точке Вселенной. Возле стойки застенчиво топтался какой-то
симпатичный дядька, в коротко подстриженной темной бороде
которого поблескивало немало седых прядей. Между прочим, его
облик почти соответствовал моим дурацким представлениям о
великих поэтах, вот только никакого "ореола таинственности" там
не было и в помине, а гипотетический "огненный взор" если и
имелся в наличии, то скрывался за стеклами очков... Но стихи у
него были - мне и не снилось, что нечто подобное можно услышать
в переполненном трактире, в двух шагах от Площади Зрелищ и
Увеселений, и вообще на этом свете! Разве что, в каком-нибудь
специальном раю для любителей поэзии... Потом, в течение
вечера, абсолютная тишина, свидетельствующая о том, что
происходящее заслуживает внимания, наступала еще несколько раз,
но стихи остальных мэтров не затронули никаких таинственных
струн в моем странном организме. Возможно, у меня просто не
осталось никаких сил: они были растрачены за один присест. Этот
седобородый скромник душу из меня вытряс, честное слово!
- Макс, последние полчаса ты выглядишь так, словно на тебя
обрушилась крыша этого замечательного дома. - С заметным
недоверием в голосе сказал Лонли-Локли. - Что-то случилось?
- Случилось. - Кивнул я. - Я услышал хорошие стихи, и меня
проняло. Теперь я несколько суток буду бродить как во сне и
демонстрировать окружающим все признаки врожденного
слабоумия... Меня пронимает редко, зато со страшной силой! Как
его, кстати, зовут - этого потрясающего бородача? Кто-нибудь
знает?
- Какого именно бородача вы имеете в виду? -
Поинтересовался Андэ. - Их здесь много.
- Разве?... Ну этого, с седой бородой, в очках. Когда он
вышел, все сразу замолчали - в первый раз за этот вечер.
- Так это был Киба Кимар. - Изумленно сказал Андэ. - Вам
действительно понравилось, Макс?
- А что, незаметно? - Смущенно спросил я. Почему-то мне
всегда бывает ужасно неловко признаваться в подобных вещах.
Раздеться догола в общественном месте - еще куда ни шло, а вот
обнародовать тот факт, что иногда меня можно пронять хорошими
стихами - это уж слишком!
- Ну вы впилили! - Андэ покачал головой - не то
восхищенно, не то неодобрительно, я так и не разобрал. -
Вообще-то считается, что его стихи только для самых тонких
ценителей... Если честно, я сам иногда не могу впилить, почему
вокруг Кибы поднимают столько шума. А иногда могу... Только для
этого мне нужно принять не меньше трех тарелок самого крепкого
супчика из "Старой колючки"!
- Мне тоже кажется, что сэр Киба Кимар - лучший из лучших.
- Внезапно сказал Шурф. - Ему как-то удается говорить о вещах,
которые действительно имеют значение... и недоговаривать ровно
настолько, насколько это необходимо, так что договаривать
приходится тому, кто его слушает - иногда мы даже не осознаем,
что сами создаем собственное продолжение услышанного... Кстати,
ты наверное еще не заметил, но из стихов Кибы Кимара невозможно
запомнить ни строчки, я уже проверял! В этом они похожи на
самые могущественные заклинания древности, иные из которых
приходилось заучивать изо дня в день в течение столетий.
Мне ужасно хотелось поговорить на эту интригующую тему, но
я с удивлением обнаружил, что с моей болтливостью произошло
нечто катастрофическое: в кои-то веки я испытывал настоятельную
необходимость хорошенько помолчать. Оставалось только
надеяться, что это скоро пройдет... Ближе к полуночи мой
приятель Андэ Пу тоже наконец-то прошествовал к стойке. Я велел
себе слушать его очень внимательно - лучше поздно, чем никогда!
Его стихи действительно были бы хороши, как когда-то были бы
хороши мои собственные, если бы за изысканными переплетениями
полупрозрачных намеков на нечто невероятное действительно
скрывалось это самое "невероятное"... Но под тонким слоем
искусно составленных слов не было ничего, кроме бесконечного
одиночества и почти детского недоумения - "почему, черт возьми,
меня, такого замечательного, никто не любит?!"
- Одно удовольствие смотреть на тебя, когда ты слушаешь
выступления поэтов! - Заметил Лонли-Локли. - Видел бы ты, какое
у тебя сейчас виноватое лицо! Можно подумать, что ты попросил
Андэ прочитать твои собственные стихи, и только сейчас понял,
что они тебе не нравятся...
- А тебе нравятся? - Спросил я.
- Разумеется. Совершенно ясно, что он - очень талантливый
человек. - Безапелляционно сказал Шурф.
- Да. - Вздохнул я. Спорить мне сейчас совершенно не
хотелось. А уж спорить с сэром Лонли-Локли мне не хотелось
никогда: совершенно бесполезное времяпровождение!
Как бы там ни было, а Андэ закончил свое выступление в
гробовой тишине. Как я успел уяснить, это символизировало
абсолютное признание! Парень сиял, как только что отчеканенная
корона, а его надменный профиль так и просился на какой-нибудь
прижизненный бюст. Он тут же заказал кувшин пряного
укумбийского "бомборокки" - видимо в маленьком толстяке
внезапно заговорила кровь его грозных предков...
- Вам понравилось, Макс? - Осторожно осведомился он. Я с
удивлением понял, что Андэ спрашивает не из вежливости, а
действительно ждет моего ответа, даже с некоторой робостью,
которая за ним вроде бы не водилась.
- И да, и нет. - Честно сказал я. - Ты здорово удивишься,
но когда я сам был поэтом, я писал нечто очень похожее...
Поэтому мне не до беспристрастных суждений.
- Вы писали нечто похожее? - Изумленно спросил Андэ. - Вот
это лихо! А почему вы никогда ничего мне не читали? Думали, что
я не впилю?
- Ну что ты! - Улыбнулся я. - Просто я давно не напивался
в стельку: как-то руки не доходили. Я вспоминаю свои стихи
только на совершенно определенной стадии опьянения - уже после
того, как меня начинает тошнить, но прежде, чем я окончательно
упаду мордой в салат. В любом другом состоянии я совершенно не
гожусь для таких подвигов!
- Вдруг выясняется, что сэр Макс способен не только писать
стихи, что само по себе выходит за рамки моего представления о
порядке вещей, но и напиваться в стельку... Скажи, ты
действительно такой непредсказуемый, или тебе почему-то
нравится в это играть? - Неожиданно спросил Лонли-Локли. Вопрос
мог бы показаться довольно резким, если бы не сопровождался
едва заметной мягкой усмешкой.
- А что, есть какая-то разница? - Я пожал плечами. - В
таком случае, я даже не знаю. И то, и другое, наверное... И
вообще все не так страшно: все эти подвиги я совершал когда-то
невероятно давно. Уж кто-кто, а ты-то прекрасно знаешь, что
иногда люди очень меняются.
Шурф задумчиво кивнул. Еще бы он со мной не согласился!
- А почему вы больше не пишете стихи? - Настойчиво спросил
Андэ. - Или все-таки пишите? Я правильно впилил?
- Однажды мне вдруг пришло в голову, что стихи надо писать
только за столиками маленьких кафе, на салфетках, пока ждешь
своего заказа, а читать их не надо вовсе: чтение только портит
хорошие стихи, поэтому исписанную салфетку следует скомкать, а
еще лучше - бросить в пепельницу и сжечь... Не самая гениальная
мысль, но что только не приходит в голову здорово подвыпившим
молодым людям! Можете себе представить, я не только
последовательно проводил в жизнь эту выдающуюся идею, но даже
вошел во вкус. А потом подумал, что можно не трудиться портить
салфетки, вполне достаточно просто молча смотреть на них и
говорить себе, что нужных слов все равно не существует ни в
одном из языков... Но все к лучшему - уж без чего ни один Мир
никогда не рухнет, так это без моих стихов... - Я изумленно
покачал головой: вот уж не ожидал от себя такого монолога!
- Я не впиливаю! - Печально сказал Андэ. - Вы так лихо
закрутили...
- Да я и сам не впиливаю! - Рассмеялся я. - Обстановка в
этом заведении действует на меня самым прискорбным образом.
Думаю, мне следует отправиться в Дом у Моста, пока во мне
окончательно не проснулся некий милый молодой человек, которому
совершено незачем просыпаться...
- Мне тоже пора. - Лонли-Локли аккуратно запахнул свое
белоснежное лоохи. - Признаться, я собирался уйти немного
раньше, но решил дождаться вашего выступления, Андэ.
- Спасибо, сэр. - Величественно поблагодарил тот. Парень
уже вполне оправился от моих откровений - после хорошей порции
бомборокки еще и не такие заботы начинают казаться
несущественными!
- Хочешь, я тебя подвезу, Шурф? - Спросил я. - Надеюсь,
что на улицах уже пусто, так что можем гнать, как сумасшедшие.
Через четверть часа будешь дома.
- Спасибо, Макс. Это очень великодушное предложение. И
очень своевременное. - Кивнул он.
Шепотом, чтобы не мешать выступлению очередного мэтра
столичной поэзии, мы поблагодарили Андэ, пожелали хорошей ночи
сидящему по соседству сэру Скалдуару и наконец-то покинули
"Трехрогую луну".
- Иногда у меня создается такое впечатление, что ты
гораздо старше, чем кажется. - Задумчиво заметил Шурф. - То
выясняется, что когда-то ты знавал плохие времена, теперь
оказывается, что ты был поэтом, да еще и выпивохой! Когда ты
все успел, Макс? Или это тайна?
- Дырку над тобой в небе! - Расхохотался я. - Вот уж где
нет никакой тайны! Во-первых, я очень шустрый, во-вторых, все
это я проделывал одновременно... к тому же я немного
преувеличил насчет "мордой в салат", чтобы Андэ почувствовал во
мне родственную душу - надо же как-то подлизываться к мэтру! Не
так уж лихо я "зажигал", по его собственному выражению... А что
касается моего загадочного возраста... Ох, Шурф, лучше уж я
промолчу!
- Из этих странных видений, которые называются "кино" и
книг, которые ты доставал мне из своего Мира, я понял, что там
человеческая жизнь гораздо короче, чем у нас. - Невозмутимо
заметил Шурф. - Вы быстрее взрослеете, да?
- Ага. Взрослеем... и все остальное. - Невесело усмехнулся
я.
- А тебя это тоже касается? - Осторожно уточнил Шурф.
- Касалось, пока я жил там. Теперь я здесь, и Джуффин
утверждает, что у меня такие же хорошие шансы на долгую жизнь,
как у всех вас. Хотелось бы верить!
- Значит ты не старше, а наоборот - гораздо моложе, чем
кажется, верно? - Педантичному Лонли-Локли хотелось раз и
навсегда уяснить для себя этот вопрос.
- Верно. - Улыбнулся я. - Думаю, что тебе я мог бы
доверить еще и не такую тайну! На самом деле я прожил на свете
чуть больше тридцати лет... Только ни в коем случае не говори
об этом Мелифаро - он попытается немедленно меня усыновить... и
отдать в начальную школу!
- Я вообще не самый большой любитель разглашать чужие
тайны. И никогда им не был. - Спокойно сказал Шурф. - Думаю, ты
и сам это знаешь... Забавно: кажется сегодня ты решил удивить
меня столько раз, сколько это вообще возможно. И даже больше.
Ты нарочно это делаешь? Хотел бы я знать, зачем?
