несмотря на божественное покровительство сельскому хозяйству и
рыболовству. Хотя охотничьи дела ассоциировались с ней с первобытных
времен. Прибыла Веледа, оживила культ, внесла новые элементы,
соответствующие цивилизации, которая переменила жизнь ее народа. Они
начали произносить имя богини с латинским послеслогом, Неха Леннис, то
есть Неха Добрая. Со временем оно превратилось в имя Нехаленния.
- Должно быть, богиня играла у них важную роль, раз ей поклонялись и
столетия спустя.
- По-видимому, так. Когда-нибудь я хотела бы отследить ее историю,
если Патруль позволит использовать на это несколько лет моей жизни. Флорис
вздохнула. - В конце концов империя, конечно, рухнула. Франки и саксы
смели все на своем пути, а когда возник новый мировой порядок, он уже стал
христианским. Но мне хотелось бы думать, что от культа Нехаленнии многое
сохранилось.
Эверард согласился.
- Мне тоже, после того, что ты рассказала. Это могло пойти на пользу
людям. Многие средневековые святые произошли от языческих богов, а те, что
были историческими личностями, часто имели черты древних богов как в
фольклоре, так и в церковных летописях. Костры в середине лета все еще
разжигают, хотя теперь уже в честь Святого Иоанна. Святой Олаф бьется с
троллями и чудовищами, как до него Тор. Даже Дева Мария имеет черты Исиды,
и, смею предположить, несколько легенд о ней были первоначально местными
мифами... - Он оборвал себя. - Впрочем, тебе это известно. Все нити уходят
в глубь веков. Как жила Эдх?
Флорис смотрела мимо него, словно все мысли ее были в прошлом. Затем
медленно заговорила:
- Старость Эдх встретила, окруженная почетом. Замуж она так и не
вышла, но все относились к ней, как к матери. Остров был низкий, на нем
строили корабли, как и на острове ее детства, а храм Нехаленнии стоял на
берегу ее любимого моря. Я думаю - точно сказать не могу, ибо что богиня
может прочитать в сердце смертного? - но я думаю, она... обрела наконец
покой. О том ли я говорю? Конечно, когда она умирала... - голос ее
дрогнул, - ...когда она лежала на смертном одре... - Флорис попыталась
сдержать слезы и не смогла.
Эверард обнял ее, положив голову себе на плечо, и погладил косы.
Пальцы ее вцепились в рукава его рубашки.
- Успокойся, девочка, успокойся, - прошептал он. - От некоторых
воспоминаний всегда больно. Ты пришла к ней в ее последний час?
- Да, - всхлипывала она у него на плече. - А как же иначе?
- Правильно. Иначе ты поступить не могла. Ты облегчила ей уход. Что
здесь плохого?
- Она... она просила - а я обещала... - Флорис зарыдала.
- Жизнь после смерти, - понял Эверард. - Жизнь с тобой, навечно в
морском доме Найэрды. И она ушла во мрак счастливой.
Флорис оторвалась от него.
- Это была ложь! - выкрикнула она, вскочила на ноги, задев столик, и
заходила по комнате. Она то сжимала руками плечи, то била кулаком по
раскрытой ладони. - Все эти годы были сплошной ложью, фокусом, я
использовала ее! А она в меня верила!
Эверард решил, что ему лучше оставаться на месте и налил себе еще
немного виски.
- Успокойся, Джейн, - уговаривал он. - Ты должна была это делать ради
сохранения всего мира. Но ты выполняла свой долг с любовью. И ты дала Эдх
все, чего она могла пожелать.
- Bedriegerij - все фальшь, все пустота - как и большая часть того,
что я делала.
Эверард проглотил бархатный комок огня.
- Послушай, я довольно хорошо тебя изучил. Ты самый честный человек
из всех, кого я знаю. Слишком честный, сказать по правде. К тому же ты
очень добра по натуре, что еще более важно. Однако уверяю тебя,
искренность не самая главная добродетель на свете. Джейн, ты ошибаешься,
воображая, что тебе нет прощения. Но в любом случае тебе надо жить дальше.
Призови на помощь благоразумие и перестань себя мучить.
Всхлипывая и вытирая слезы, она остановилась напротив него и
заговорила, постепенно успокаиваясь:
- Да, я... понимаю. Я думала об этом... несколько дней... прежде чем
обратиться в Патруль. И все-таки, я не могу избавиться от своих мыслей. Ты
прав, это было необходимо, и я знаю, как много людей живут мифами, а
многие мифы созданы искусственно. Прости меня за эту сцену. Для меня
Веледа умирала на руках Нехаленнии совсем недавно.
- Воспоминания переполняют тебя, ну конечно, а я лезу с расспросами.
Извини.
- Ты не виноват. Откуда тебе знать? - Флорис глубоко вздохнула,
плотно сжала переплетенные руки. - Но я не хочу лгать больше, чем
необходимо. Я совсем не хочу лгать тебе, Мэнс.
- Что ты имеешь в виду? - спросил он, слегка догадываясь и немного
пугаясь.
- Я думала о нас, - продолжила она. - Серьезно думала. Видимо, то,
что между нами произошло, было ошибкой...
- Ну, в обычных обстоятельствах, возможно, так оно и было бы, но в
нашем случае это совсем не повредило работе. Более того, я чувствовал себя
как на крыльях. И вообще, все было великолепно.
- И мне так казалось. - Голос ее становился непоколебимо спокойным. -
Ты пришел сюда сегодня с надеждой возобновить те отношения, верно?
Он попытался улыбнуться.
- Каюсь. В постели тебе нет равных, дорогая.
- Застенчивостью ты точно не страдаешь. - Слабая улыбка погасла. -
Чего бы ты еще хотел?
- Побольше того же самого. Часто.
- Всегда?
Эверард онемел.
- Это трудно, - сказала Флорис. - Ты агент-оперативник, а я
специалист. Большую часть нашей жизни мы проводили бы порознь.
- Если ты не перейдешь на обработку данных или подобную работу, когда
можно находиться дома, - Эверард подался вперед. - Ты знаешь, это
превосходная идея. Ты прекрасно соображаешь. Избавишься от риска и
невзгод, да и от всех этих жестокостей, которые не имеешь права
предотвратить.
Она покачала головой.
- Я не хочу этого. Несмотря ни на что, я чувствую себя полезной там,
на месте, в своей области деятельности, и так будет, пока я не состарюсь и
не ослабею.
"Если доживешь до старости".
- Да, понимаю. Перемены, приключения, полная жизнь и возможность
помочь кому-то при случае. В этом твоя суть.
- Я могла бы, наверное, возненавидеть человека, который заставит меня
уйти с такой работы. Этого я тоже не хочу.
- Ну, что ж... - Эверард поднялся. - Ладно, - произнес он. - Не бог
весть сколько домашнего уюта, но уж тогда между заданиями все должно быть
по высшему классу и только для нас двоих. Играешь в такую игру?
- А ты? - спросила она в ответ.
Вопрос остановил Эверарда на полпути к ней.
- Ты в курсе, чего может потребовать моя работа, - продолжала она.
Лицо ее побледнело. Скромность здесь не к месту, вертелась у Эверарда
мысль в глубине сознания. - И во время этой миссии тоже. Я не все время
была богиней, Мэнс. Время от времени оказывалось, что очень полезно
прикинуться обычной германской женщиной вдали от дома. А иногда мне просто
хотелось забыться ночью.
В висках у него застучала кровь.
- Я не ханжа, Джейн.
- Но в душе ты по-прежнему провинциальный американец. Ты как-то сам
так сказал, и я в этом убедилась. Я могу быть твоим другом, партнером,
твоей любовницей, но никогда, в глубине твоей души, никем больше. Будь
честен.
- Стараюсь, - хрипло произнес он.
- Для меня это было бы хуже, - закончила Флорис. - Мне пришлось бы
слишком многое скрывать от тебя. Я чувствовала бы себя предательницей. В
этом, конечно, нет смысла, но именно такое было бы у меня ощущение. Мэнс,
нам лучше не влюбляться в друг друга еще раз. Лучше будет, если мы
расстанемся.
Они еще несколько часов провели в разговорах. На прощание она
прижалась к нему, Эверард обнял ее и ушел.
IV
Мария, матерь Божия, мать многострадальная, мать милосердная, будь с
нами теперь и в час нашей смерти.
Плывем мы на запад, однако ночь обгоняет нас. Присмотри за нами во
мраке и проводи ко дню. Даруй кораблю нашему свое благословение, и будет
оно нашим самым ценным грузом.
Чистая, как ты сама, звезда твоя сверкает над закатом. Веди нас своим
светом. Успокой моря своею добротой, направь попутный ветер в пути нашем
дальнем и обратно к дому, к нашим любимым, а в конце пути нашего земного
молитвами своими проводи на Небо.
Ave Stella Maris!
ГОД ВЫКУПА
10 сентября 1987 года
"Блистательное одиночество". Да, Киплинг мог сказать так. Я помню,
как по спине у меня пробегали мурашки, когда я впервые услышала эти
строки. Мне их прочел дядя Стив. И хотя все происходило более десяти лет
назад, впечатление не изгладилось из памяти. Конечно, стихи эти о море и о
горах... Но ведь таковы и Галапагосы, Зачарованные острова.
Сегодня мне нужна хотя бы малая толика того одиночества. В основной
своей массе туристы - веселые и славные люди. И все же, когда целый сезон
пасешь их по одному и тому же маршруту, снова и снова отвечая на одни и те
же вопросы, это начинает действовать на нервы. Теперь туристов стало
меньше, моя летняя работа окончена, скоро я окажусь дома, в Штатах, и
начну занятия в аспирантуре. Другого такого случая не представится.
- Ванда, дорогая!
Роберто сказал "querida", а это может означать и нечто большее. Но не
обязательно. Я на мгновение задумываюсь, а он продолжает:
- Пожалуйста, разреши мне по крайней мере побыть с тобой.
Качаю головой.
- К сожалению, нельзя, мой друг.
Нет, и здесь неточность: amigo тоже не переводится на английский
однозначно.
- Я вовсе не сержусь на тебя, ничего подобного. Но мне нужно
несколько часов побыть одной. У тебя так не бывает?
Я не кривлю душой. Мои коллеги-гиды - прекрасные люди. Мне бы
хотелось, чтобы возникшая между нами дружба продолжилась. Так оно и будет,
если мы сумеем сюда вернуться. Но никакой уверенности нет. Может, я и
вернусь в будущем году, а может, и не смогу. Что, если сбудется моя мечта
и я получу приглашение поработать на научно-исследовательской станции
"Дарвин"? Да, я знаю, они не могут принять всех желающих, но вдруг... Или
у меня появится какая-нибудь другая мечта... Предстоящая экскурсия на
катере вокруг архипелага с биваком на берегу действительно может стать
заключительным аккордом того, что мы называли el companerismo, то есть
дружбы. Одна-две поздравительные открытки к Рождеству - вот и все, что от
нее останется.
- Тебе нужна защита, - драматическим тоном произносит Роберто. - Тот
странный человек, о котором нам говорили, рыскал по всему Пуэрто-Айора,
расспрашивая встречных про молодую блондинку из Северной Америки.
Позволить Роберто сопровождать меня? Соблазнительно. Он красив,
импульсивен и вообще джентльмен. Отношения, сложившиеся между нами за эти
месяцы, романом назвать нельзя, но мы достаточно сблизились. И хотя он
никогда это прямо не выказывал, я знаю, он очень надеется, что мы станем
еще ближе... И противиться этому нелегко.
Но надо - и скорее ради него, чем ради себя. Дело не в его
национальности. Эквадор, пожалуй, одна из немногих стран Латинской
Америки, где янки чувствуют себя как дома. По нашим стандартам, здесь все
идет отлично. Кито - просто прелесть, и даже Гуаякиль - неприглядный,
задымленный, бурлящий - напоминает мне Лос-Анджелес. Однако Эквадор - не
Соединенные Штаты, и по здешним стандартам не все в порядке именно со
мной, начиная с того, что я еще не решила, хочу ли переходить к оседлому
образу жизни.
