заметил, что Флорис дрожит, и склонился над ней.
- Джейн, в чем дело? - спросил он, уже догадываясь.
Она посмотрела в темноту.
- Везде смерть, трагедии и горе...
- Такова история.
- Я знаю, знаю, но... Хоть жизнь среди фризов и закалила меня, но
сегодня я убила людей и я... я не смогу уснуть...
Он шагнул ближе и, положив руки ей на плечи, пробормотал что-то
успокаивающее. Она повернулась и обняла его. Ему ничего не оставалось, как
ответить тем же. Флорис подняла лицо, и Эверард поцеловал ее. Она сразу же
ответила. На губах ее чувствовалась соль.
- О, Мэнс, да... да, пожалуйста... разве ты сам не хочешь забыться в
эту ночь?
16
Морось все сыпалась с невидимого неба на землю, которую и так уже
почти затопило. Видимости вскоре совсем не стало никакой: плоские поля,
поблекшая трава, качающиеся на ветру голые деревья, сожженные развалины
домов растворились в непроглядной мути. Одежда почти не защищала от
пронизывающей холодом сырости. Северный ветер нес запах болот, над
которыми он до того пронесся, морских волн за ними и движущейся с полюса
зимы.
Эверард сгорбился в седле, поплотнее запахнувшись в плащ. С капюшона
стекали капли воды. Лошадиные копыта с монотонным чмоканьем переступали по
толстому слою грязи. А ведь это подъездная дорога к дому через хозяйские
владения!
Впереди замаячило здание. Дом в слегка измененном средиземноморском
стиле с черепичной крышей построил Берманд, когда он еще звался Цивилисом
и был союзником и слугой Рима. Жена, как и положено, вела хозяйство, дети
наполняли дом весельем. Теперь же он служил штабом Петилию Цериалису. В
портике стояли двое часовых. Как и те, что у въездных ворот, когда
Эверард, подъехав к ступенькам, бросил поводья, они потребовали от
патрульного назвать пароль.
- Я гот Эверард, - назвался он. - Генерал ждет меня.
Один из солдат бросил на товарища вопрошающий взгляд. Тот кивнул и
произнес:
- Я получил приказ и даже сопровождал первого гонца.
"Последние остатки римской спеси?"
Солдат шмыгал носом и чихал. А первого скорее всего прислали на
замену офицеру, лежащему сейчас в лихорадке и лязгающему зубами в бараке
для больных. Эти двое были, похоже, из галлов, но и им пришлось несладко.
Оружие и шлемы потускнели, килты [килт - мужская одежда в виде юбки у
шотландцев и древних римлян] промокли, руки посинели от холода,
ввалившиеся щеки говорили о недостаточном питании.
- Проходи, - сказал второй легионер. - Мы позовем слугу, чтоб
поставил в стойло твоего коня.
Эверард вошел в темную прихожую, где раб взял его плащ и нож.
Несколько сонных воинов - одуревший от безделья штаб - уставились на него,
и в их глазах промелькнула внезапная слабая надежда. Нашелся помощник,
взявшийся проводить гостя до комнаты в южном крыле здания. Он постучал в
дверь, услышал хриплое "открывай", повиновался и доложил:
- Господин, прибыл германский посланник.
- Впусти его, - прохрипел голос. - Оставь нас одних, но будь снаружи,
на всякий случай.
Эверард вошел. Дверь за ним захлопнулась. Скудный свет едва
просачивался в свинцово-серое окно. Повсюду на подставках стояли свечи.
Сальные, а не стеариновые, они больше дымили и воняли. Углы комнаты
заполняли тени, заползающие на стол с разбросанными свитками папируса.
Кроме того, тут было два стула и сундук - видимо, с одеждой. Пехотный меч
и ножны висели рядом на стене. Жаровня с углями согревала комнату, но
воздух стоял тяжелый.
Цериалис сидел за столом в одной тунике и сандалиях - плотного
телосложения человек с жестким квадратным лицом, чисто выбритым, с
глубокими складками. Он внимательно оглядел вошедшего.
- Так ты гот Эверард? - сказал Цериалис вместо приветствия. -
Посредник говорит, ты знаешь латынь. Надеюсь, он не обманул.
- Знаю.
"Трудновато будет, - подумал патрульный. - Не в моем характере
пресмыкаться, но он может решить, что я слишком высокомерен, а он не
собирается терпеть дерзости от какого-то проклятого Юпитером дикаря. Нервы
у него, должно быть, на пределе, хотя это понятно".
- Генерал поступил весьма великодушно и мудро, приняв меня.
- Ладно, признаюсь, сейчас я готов выслушать даже христианина - лишь
бы совет оказался дельным. А нет - так я бы с превеликим удовольствием
распял его на кресте.
Эверард выказал удивление.
- Еврейская секта, - проворчал Цериалис. - Слышал об иудеях? Еще одна
свора неблагодарных мятежников. Ну, а ты - насколько я понимаю, твое племя
живет на востоке. Почему, провалиться мне в Тартар, ты ищешь себе забот в
здешних местах?
- Я думал, генералу рассказали об этом. Я не враг ни вам, ни
Цивилису. Я побывал в Империи и во многих областях Германии. Так
сложилось, что я даже знаком с Цивилисом и с некоторыми его приближенными.
Они доверили мне говорить от их имени, потому что я человек посторонний,
против которого вы ничего не имеете. А так же потому, что, зная римские
обычаи, я могу донести до них ваше слово ясным, неискаженным. Что касается
лично меня, то я торговец, которому нравится вести дела в этих краях.
Мирная жизнь приносит больше доходов, и, кроме того, я надеюсь получить
что-нибудь за свои услуги.
Убеждать германцев было сложнее, но ненамного. Мятежники тоже ослабли
и потеряли решимость драться до конца. Готу можно было поручить лично
встретиться с имперским командующим, что могло принести пользу, но никак
не ухудшило бы теперешнего скверного положения. После того как гонцы
передали предложение, легкость, с которой удалось договориться о встрече,
удивила германцев. Эверард ожидал этого. Он лучше их знал из хроник Тацита
и наблюдений с воздуха, как тяжело приходилось римлянам.
- Мне все это известно! - резко произнес Цериалис. - Они забыли
упомянуть лишь о твоем интересе в этом деле. Хорошо, мы поговорим. Но
предупреждаю: начнешь вилять, я сам вытолкаю тебя отсюда. Садись. Нет,
налей нам сначала вина. С вином в этом лягушачьем болоте хоть не так
паршиво.
Эверард наполнил два серебряных кубка вином из красивого стеклянного
графина. Стул, на который он сел, был также весьма изящен, а вкус напитка
- превосходен, хотя Эверард отдавал предпочтение менее сладким винам.
Здесь, должно быть, все принадлежало Цивилису. Цивилизации.
"Никогда бы не стал восхищаться римлянами, но, кроме работорговли,
налогов на крестьянский труд и садистских зрелищ, они принесли с собой еще
многое другое. Высокая культура, процветание, широкое мировоззрение - эти
ценности не вечны, но, когда прилив отступает, он оставляет разбросанные
среди обломков книги, новые технологии, верования, идеи, воспоминания о
том, что было раньше, - материал для потомков, который нужно ценить,
беречь и использовать, строя новую жизнь. А из воспоминаний о прежней
жизни остаются не только те, что связаны с элементарной борьбой за
выживание".
- Так, значит, германцы готовы сдаться, а? - переспросил Цериалис.
- Прошу прощения у генерала, если мы неверно изложили свои мысли. Мы
не сильны в латинском.
Цериалис стукнул кулаком по столу.
- Говорю тебе, прекрати ходить вокруг да около или убирайся вон! Ты
принадлежишь к королевскому роду, происходящему от Меркурия. Во всяком
случае, так себя держишь. Я тоже родственник императору, но он и я
обыкновенные воины, которым досталось выполнять тяжелую работу. Так что
пока нас здесь только двое, мы можем быть друг с другом откровенны.
Эверард рискнул улыбнуться.
- Как пожелаете, господин. Осмелюсь сказать, вы не совсем ошиблись
относительно наших намерений. А раз так, почему бы вам не перейти к делу?
Вожди, пославшие меня, не собираются идти в рабство. Но они хотели бы
положить конец этой войне.
- Какие силы у них остались, чтобы ставить условия? Что у них за
душой? Мы больше не видим перед собой настоящего войска. Последней
попыткой Цивилиса, достойной упоминания, была морская операция этой
осенью. Меня она не встревожила, а удивила: он еще трепыхается!
Закончилась она для него неудачно, и он убрался за Рейн. С тех пор нам
удалось разгромить его владения.
- Я отметил и ценю тот факт, что вы бережете его собственность.
Цериалис взорвался смехом.
- Конечно. Вбиваю клин между ним и остальными. Заставляю их
задуматься, почему они должны проливать кровь и умирать ради его
процветания. Я знаю, они уже сыты по горло. Ты пришел от группы родовых
вождей, а не от него.
"Это верно, и ты довольно проницателен, парень".
- Связь несовершенна. Кроме того, мы, германцы, привыкли к
независимости. Но это не значит, что меня послали, чтобы предать его.
Цериалис отхлебнул из кубка, отставил его в сторону и сказал:
- Хорошо, послушаем. Так что мне предлагают?
- Мир, как я говорил, - провозгласил Эверард. - Разве вы можете
отказаться? У вас такие же трудности, как и у них. Вы говорите, что не
видите больше вражеских войск. Это потому, что не продвигаетесь дальше. Вы
завязли в опустошенной войной стране, где любая дорога похожа на трясину,
ваши солдаты мерзнут, мокнут, голодают, валятся от болезней, приходят в
отчаяние. Проблемы со снабжением ужасны и не улучшатся до тех пор, пока
государство не восстановит силы после гражданской войны, которая продлится
дольше, чем вы ожидаете. - "Хотел бы я процитировать знаменитую строку
Стейнбека о мухах, одолевших мушиную липучку". - Тем временем Берманд и
Цивилис набирают солдат в Германии. Вы можете проиграть, Цериалис, как
проиграл Вар в Тевтобургском лесу, с такими же далеко идущими
последствиями. Лучше согласиться с условиями, которые дают вам шанс на
достойный выход из войны. Надеюсь, я был достаточно откровенен?
Римлянин вспыхнул и сжал кулаки.
- Ты был на грани наглости. Мы не преподнесем такой подарок
мятежникам. Мы не можем.
Эверард смягчил голос.
- Тем... от чьего имени я говорю, кажется... что вы в достаточной
мере наказали их. Если батавы и их союзники вернутся к вассальной
зависимости и успокоятся за рекой, разве это не совпадет с вашими целями?
В обмен они просят не больше того, что должны гарантировать своим людям.
Никаких казней и угонов в рабство, не забирать пленных для парадов или для
арены. Вместо этого - амнистия для всех, в том числе и для Цивилиса.
Возвращение родовых земель, тех, что захвачены. Разобраться со
злоупотреблениями, которые привели к началу восстания. Это значит, по
большей части, что надо пересмотреть налоги, ввести местное
самоуправление, обеспечить свободную торговлю и положить конец
насильственному призыву в армию. Согласившись с этим, вы получите столько
добровольцев, сколько может понадобиться Риму.
- Немалый набор требований, - произнес Цериалис. - Не все решения в
моей власти.
"Ага, - пронзила Эверарда радостная дрожь, - он не против того, чтобы
обсудить их".
Он наклонился вперед.
- Генерал, вы в числе приближенных Веспасиана, за которого сражался и
Цивилис. Император прислушается к вам. Говорят, он весьма трезвомыслящий
человек, больше заинтересованный в результатах, чем в скоротечной славе
победителя. Сенат... прислушается к воле Императора. Вы сможете
протолкнуть этот договор, генерал, если захотите, если попытаетесь. Вас
будут вспоминать не как Вара, а как Германика.
Цериалис прищурил глаза.
- Для варвара ты слишком хорошо разбираешься в политике, - произнес
