кровью, какая течет у нее в жилах!
- Верно, - согласился Эрманарих и отдал приказ.
Страх вынудил воинов поторопиться. Те, кто держал Сванхильд, повалили
ее и оттащили на середину двора. Она мешком упала на камни. Понукаемые
всадниками, издавая громкое ржание, к ней приблизились кони.
Мгновение-другое - и по камням расплылось кровавое месиво, из которого
торчали обломки костей.
Наступила ночь. Воины Эрманариха, празднуя победу, пировали во дворце
Рандвара до утра; с рассветом они отыскали сокровище и забрали его с
собой.
Мертвый Рандвар глядел им вслед, покачиваясь на веревке над
обезображенным телом Сванхильд.
Люди поспешно похоронили молодого вождя и его жену. Большинство
гройтунгов дрожало от ужаса, но были среди них и такие, кто поклялся
отомстить, а узнав о случившемся, к ним присоединились все до единого
тойринги.
Братья Сванхильд не помнили себя от горя и ярости. Ульрика внешне
сохраняла спокойствие, но сделалась молчаливей прежнего. Однако, когда
нужно было сделать выбор и принять решение, она отозвала сыновей в
сторонку и принялась в чем-то убеждать их.
Ближе к вечеру они втроем вошли в залу Хеорота. Мы решились, сказал
Хатавульф, нашему терпению настал конец. Да, король будет ждать нападения,
но, если верить очевидцам, его отряд едва ли превосходит численностью тех,
кто собрался ныне в доме правителя тойрингов. Затаиться же означает дать
Эрманариху время, на которое тот, без сомнения, рассчитывает - время,
чтобы покончить с любым возжелавшим свободы остготом.
Воины отозвались на слова Хатавульфа радостными криками. Юный Алавин
кричал чуть ли не громче всех. Вдруг распахнулась дверь, и на пороге
появился Скиталец. Велев последнему из сыновей Тарасмунда оставаться в
Хеороте, он развернулся и скрылся в ветреной ночи.
Ничуть не устрашенные, Хатавульф и Солберн в сопровождении своих
людей на рассвете выступили в путь.
1935 г.
Я бежал домой, к Лори. На следующий день, когда я возвратился с
продолжительной прогулки, мне навстречу поднялся из моего кресла Мэнс
Эверард. От дыма, исходившего от его трубки, першило в горле и щипало
глаза.
- Вы? - искренне изумился я.
Примерно одного со мной роста, но шире в плечах, он буквально нависал
надо мной - черный силуэт на фоне окна за спиной. Лицо его ничего не
выражало.
- С Лори все в порядке, - успокоил он меня. - Я просто попросил ее
поотсутствовать. Вам и без того несладко, чтобы еще переживать за нее. -
Он взял меня за локоть. - Садитесь, Карл. Я так понимаю, из вас выжали все
соки. Не хотите ли пойти в отпуск?
Рухнув в кресло, я уставился на ковер под ногами.
- Надо бы. Конечно, я с удовольствием, но сначала... Господи, до чего
же мерзко...
- Нет.
- Что? - я недоуменно посмотрел на Эверарда. Он возвышался надо мной,
расставив ноги и уперев руки в бока. - Говорю вам, я не могу.
- Можете и пойдете, - проворчал он. - Прямо отсюда вы отправитесь со
мной на базу, как следует выспитесь, но безо всяких транквилизаторов,
потому что должны почувствовать то, что произойдет. Вам понадобится
обостренное до предела восприятие. Учтите, от вас требуется усвоить урок.
Если вы подкачаете, если не пропустите эту боль через себя, то никогда не
избавитесь от нее. Вы превратитесь в одержимого. Но, ради Патруля, Лори и
себя самого, вы заслуживаете лучшей участи.
- О чем вы говорите? - спросил я, стараясь справиться с охватившей
меня паникой.
- Вам придется закончить то, что вы начали. И чем раньше, тем лучше.
Что у вас будет за отпуск, если над вами будет висеть незаконченное дело?
Вы сойдете с ума, и все. Так что за работу; развяжитесь с ней как можно
скорее и тогда вы сможете полноценно отдохнуть.
Я помотал головой - не отрицательно, а озадаченно.
- Я где-то ошибся? Где? Я же регулярно представлял свои отчеты. Если
меня повело в сторону, почему никто не указал мне на это?
- Именно за тем я и явился к вам, Карл, - на лице Эверарда мелькнула
тень сочувствия. Он уселся напротив и принялся вертеть в руках трубку.
- Случайные временные петли зачастую представляют собой весьма и
весьма хитрое сплетение обстоятельств, - проговорил он. Голос его
прозвучал мягко, но смысл фразы заставил меня встрепенуться. Эверард
кивнул. - Да, мы имеем как раз такой случай. Путешественник во времени
стал причиной тех самых событий, которые послан был изучать.
- Но... Каким образом, Мэнс? - пробормотал я. - Уверяю вас, я не
забыл о правилах, я помню о них постоянно. Разумеется, я сделался
частичкой прошлого, но той, которая вполне вписывается в его очертания. Мы
же выясняли все это на следствии, и я исправил те ошибки, которые
допустил.
Эверард сердито щелкнул зажигалкой.
- Хитросплетение обстоятельств, - повторил он. - Знаете, меня не
отпускало ощущение того, что с вами что-то не так, поэтому я принялся
внимательно наблюдать за вами. Я перечитал ваши отчеты: они
удовлетворительны, но страдают неполнотой. Винить вас не в чем, ибо, даже
обладая солидным опытом, вы, оказавшись в положении, подобном вашему
нынешнему, наверняка упустили бы значительную долю подробностей. Что
касается меня, я вынужден был основательно углубиться в ту эпоху, прежде
чем сумел разобраться, что к чему.
Он выпустил очередной клуб дыма.
- Технические детали можно опустить, - продолжал он. - Главное
заключается в том, что вы не заметили, как ваш Скиталец перерос свой
образ. Среди многочисленных поэм, преданий и легенд, которые передавались
из уст в уста на протяжении столетий, записывались, изменялись,
скрещивались, есть немало таких, которые обязаны своим возникновением ему
- не мифическому Водану, а существу из плоти и крови, то бишь вам.
Заранее поняв, к чему он клонит, я приготовил убедительный, на мой
взгляд, ответ.
- Это был оправданный риск. Такое случается, и не то чтобы редко.
Подобного рода обратная связь - отнюдь не катастрофа. Моя группа
отслеживает устные и письменные литературные произведения, но не
интересуется тем, что их породило. И потом, какая разница для последующих
событий, существовал или не существовал реально человек, которого кое-кто
принимал за бога, если тот человек не злоупотреблял своим влиянием? - Я на
мгновение умолк. - Верно?
Эверард развеял мои слабые упования.
- Не всегда, - отозвался он. - По крайней мере, не в вашем случае.
Вам известно, что петля у истока времен несет в себе угрозу, поскольку
может получиться резонанс, который способен перевернуть историю вверх
тормашками. Единственный выход - замкнуть петлю. Кусая свой собственный
хвост, Червь Всепобеждающий [образ из рассказа Э.По "Лигейя"] бессилен
проглотить что-либо другое.
- Но... Мэнс, я же отпустил Солберна с Хатавульфом на смерть! Да, я
пытался отговорить их, ни капельки не думая о том, чем может обернуться
мое безрассудство. Но они не послушались. Континуум неподатлив даже в
таких мелочах.
- Откуда вы знаете, что ваша затея провалилась? Водан, что появлялся
среди ваших готов из поколения в поколение, подвигнул тех, кто происходит
от вас, искать себе славы и вершить великие деяния. В решающей схватке с
Эрманарихом они, веря в то, что с ними Водан, вполне могут добиться
своего.
- Вы хотите сказать... О, Мэнс!
- Они не должны, - проронил Эверард.
Боль захлестнула меня, накатила, как волна.
- А почему нет? Кому будет дело до какого-то короля уже через
несколько десятилетий, не говоря о полутора тысячах лет?
- Вам. Вам и вашим товарищам, - ответил Эверард; во взгляде его
сквозила жалость. - Помните, первоначально вы намеревались установить
источник предания о Хамдире и Серли. А как быть с эддическими сказителями,
с теми, кто складывал саги, и с прочими безвестными поэтами? Главное,
впрочем, то, что Эрманарих - историческая личность, заметная фигура своей
эпохи. То есть дата его смерти и то, как он окончил дни, историкам
известны. События, которые последовали за его кончиной, потрясли мир.
Поэтому ваш поступок - отнюдь не легкая рябь на поверхности потока
времени, а скорее могучий водоворот. Единственный способ совладать с ним -
замкнуть петлю.
С моих губ сорвалось бессмысленное, ненужное:
- Как?
Эверард произнес приговор:
- Поверьте, Карл, я разделяю ваше горе. В "Саге о Вольсунгах"
говорится, что Хамдир и Серли почти победили, но их предал появившийся
ниоткуда Один. Это были вы, Карл, вы и никто иной.
372 г.
Ночь наступила совсем недавно, и луна еще не взошла. Над холмами и
лесами, где притаились тени, бледно сверкали звезды. На камнях потихоньку
выступала роса. В холодном, неподвижном воздухе топот множества конских
копыт разносился далеко окрест. В полумраке, вздымаясь и опадая подобно
морским волнам, поблескивали шлемы и наконечники копий.
Король Эрманарих пировал в самом большом из своих дворцов вместе с
сыновьями и дружинниками. В очагах жарко полыхало пламя. Свет ламп с
трудом пробивался сквозь дымовую завесу; на стенах колыхались, словно
ожившие, шпалеры, подрагивали оленьи рога, будто шевелились резные
изображения на колоннах. Сияли золотые запястья и ожерелья, стукались друг
о друга кубки, горланили и распевали песни хриплые голоса. Вокруг столов
сновали рабы. Над головами пирующих нависали окутанные мраком стропила.
Эрманариху мешал веселиться Сибихо.
- Господин, нам рано радоваться, - говорил вандал. - Пускай мы не
можем пока погубить вождя тойрингов, но нужно хотя бы опорочить его в
глазах простых людей.
- Завтра, завтра, - отмахнулся король. - Неужто тебе никогда не
надоедает строить каверзы? Сегодняшнюю ночку я припас для той рабыни,
которую купил...
Снаружи затрубили рога. В залу ввалился воин из караульни. По лицу
его текла кровь.
- Враги... там... - многоголосый вопль заглушил его слова.
- В такой час? - воскликнул Сибихо. - Они, должно быть, загнали
коней, поспешая сюда, и убивали всякого, кто мог предупредить нас.
Вскочив со скамей, ратники устремились в караульню, где лежали
кольчуги и оружие. В дверях образовался неожиданный затор. Послышалась
брань, пошли в ход кулаки. Те дружинники, которые были вооружены - король
всегда держал под рукой дюжину-другую воинов при оружии, - окружили
Эрманариха и тех, кто находился рядом с ним.
А на дворе между тем кипела битва. Нападавшие медленно, но верно
пробивали себе дорогу внутрь. Звенели клинки и топоры, погружались в плоть
ножи и копья. В возникшей сутолоке мертвые падали не сразу, а раненые,
рухнув навзничь, уже не поднимались.
Впереди всех бился молодой воин, меч которого сеял смерть.
- Водан с нами! - кричал он. - Водан! Водан! Хей!
Защитники дворца сгрудились у двери. Юноша налетел на них первым, а
следом, круша направо и налево, подступили его сподвижники. Они прорвали
строй оборонявшихся и ринулись в залу.
Королевские дружинники, не успевшие облачиться в доспехи, отхлынули
назад. Нападавшие остановились.
- Подождем остальных, - раздался голос их предводителя.
Противники, тяжело дыша, глядели друг на друга, прислушиваясь к
звукам сражения, которые доносились снаружи.
Эрманарих взобрался на трон и выглянул из-за шлемов своих воинов.
Сумрак был ему не помеха: он узнал того, кто стоял у двери.
- Хатавульф Тарасмундссон, какое зло ты задумал? - спросил король.
