первого Варагана. Тот тоже соскочил с лошади и укрылся за обломком скалы.
В воздухе с треском метались молнии энергетических разрядов. Свободной
рукой Эверард выхватил из кармана коммуникатор и надавил большим пальцем
на красную кнопку.
Вражеский роллер спикировал за скалу, и спустя секунду оттуда донесся
громкий хлопок - схлопнулся на месте исчезнувшей машины времени воздух, -
а затем ветер донес резкий запах озона.
Появилась машина Патруля. Но было уже поздно. Меро Вараган уже увез
самого себя - раннего себя - в неведомую точку пространства-времени.
- Да, - закончил Эверард, невесело кивнув, - таков был его план, и он
сработал, черт подери. Добраться до какого-нибудь приметного объекта
местности и отметить точное время на часах. То есть, он знал - будет знать
позже, - куда и в какое время нужно попасть, чтобы спасти самого себя.
Зораков этот рассказ буквально шокировал.
- Но... но причинно-следственная петля такого рода... - пробормотал
Хаим. - Он что, вообще не понимает, какой опасности подвергается?
- Без сомнения, понимает, в том числе и то, что мог сделать так,
словно его никогда и не было, - ответил Эверард. - Но с другой стороны,
Вараган полностью готов к тому, чтобы уничтожить будущее в пользу варианта
истории, где он мог бы достичь высокого положения. Он абсолютно лишен
страха, ему на все наплевать. Все руководство экзальтационистов таково,
это заложено на генетическом уровне.
Он вздохнул.
- Такие понятия как дружба или преданность у них также отсутствуют.
Вараган и все его возможные сообщники не сделали и попытки спасти тех,
кого мы схватили. Они просто исчезли, скрылись. С того самого времени,
если можно так сказать, мы ждали их нового появления, и это вот
хулиганство в храме как раз в их духе. Но конечно же - опять из-за риска
временной петли - я не могу слетать в будущее и узнать, какой рапорт подам
по завершении операции. Если "завершение" будет у операции, а не у меня.
Яэль тронула его за руку.
- Я уверена, вы победите, Мэнс, - сказала она. - А что случилось в
Южной Америке потом?
- Потом? Когда Вараган перестал подавать дурные советы, которые сам
он дурными не считал, Боливар вернулся к своим естественным методам, -
ответил им Эверард. - Он заключил мирное соглашение с Паэсом и объявил
всеобщую амнистию. Позднее на него обрушилось множество несчастий, но он
справился с ними - справился ловко и к тому же вполне гуманными методами.
То есть сумел защитить и экономические интересы своего народа, и культуру
страны. Когда он умер, от унаследованного им громадного состояния почти
ничего не осталось, поскольку он за всю свою жизнь не взял ни единого
сентаво из общественных денег. Прекрасный правитель, один из лучших в
истории. Таков же и Хирам, как я предполагаю, но только и его правление
находится под угрозой со стороны этого бродячего дьявола.
У выхода Эверарда, разумеется, поджидал Пум, который тут же вскочил
ему навстречу.
- Куда мой славный хозяин хотел бы пойти сегодня? - пропел он. -
Позвольте вашему слуге сопровождать вас, куда бы вы ни собирались. Может
быть, навестите Конора, торговца янтарем?
- А? - Он неожиданности патрульный вытаращил на Пума глаза. - С чего
ты взял, что у меня есть какие-то дела к... таким особам?
Пум поднял на него почтительный взгляд, но хитрые искорки в глазах
выдавали его сразу же.
- Разве мой господин не упоминал об этом своем намерении на борту
корабля Маго?
- А ты откуда об этом знаешь? - рявкнул Эверард.
- Ну... я разыскал людей из команды, разговорил их, выудил кое-что.
Ваш смиренный слуга вовсе не хотел выведывать то, что он знать не должен.
Если я перешел границы допустимого, припадаю к вашим ногам и молю о
прощении. Моим единственным желанием было узнать побольше о планах моего
хозяина, чтобы я мог прикинуть, как ему помочь наилучшим образом. - Пум
лучезарно улыбался с нескрываемой дерзостью.
- О, понимаю. - Эверард дернул себя за ус и огляделся по сторонам. В
пределах слышимости никого не было. - Ну, коли так, знай, что это лишь
притворство. На самом деле меня привели сюда совсем иные дела.
"Как ты уже должен был догадаться, увидев, что я сразу же направился
к Закарбаалу и остановился у него", - добавил он про себя. Далеко не в
первый раз случай напоминал ему, что люди любой эпохи могут быть столь же
проницательны, как и представители далекого будущего.
- О! И разумеется, это дела величайшей важности. Но не беспокойтесь,
на устах вашего слуги печать молчания.
- И пойми, я не вынашиваю никаких враждебных замыслов. Сидон и Тир -
друзья. Скажем так: мне хотелось бы организовать совместную торговлю в
очень больших масштабах.
- Чтобы увеличить обмен товаром с народом моего господина? Но ведь
тогда вам как раз и нужно посетить вашего земляка Конора, разве не так?
- Нет! - Эверард осознал, что почти кричит. Справившись с собой, он
продолжил: - Конор не земляк мне, во всяком случае, не в такой степени,
как, например, тебе. У моего народа нет единой страны. Весьма вероятно,
что мы друг друга просто не поймем, потому что родные языки у нас разные.
Это было более чем вероятно. Эверарда и без того напичкали выше
головы всевозможной информацией о Финикии - не хватало ему еще и
кельтского языка. Он знал лишь несколько фраз, и этого ему вполне хватало,
чтобы сойти за кельта среди финикийцев. Во всяком случае, он надеялся.
- Сегодня, - сказал Эверард, - я хотел бы попросту прогуляться по
городу, а Закарбаал тем временем попытается устроить мне аудиенцию у царя.
- Он улыбнулся. - И здесь я целиком передаю себя в твои руки.
Пум засмеялся и хлопнул в ладоши.
- Как мудр мой господин! А к вечеру он сам решит, получил ли он, что
искал - будь то удовольствие или нужные сведения, - и, возможно, сочтет в
великодушии своем необходимым вознаградить своего проводника.
Эверард ухмыльнулся.
- Ну так показывай, на что ты способен, проводник.
Пум потупил взгляд.
- Может быть, мы заглянем сначала на улицу Портных? Вчера я позволил
себе заказать там новое одеяние, которое теперь должно быть готово.
Несмотря на необыкновенную щедрость моего хозяина, бедный юноша не осилит
цену платья, поскольку придется заплатить и за скорость, и за прекрасный
материал. Негоже ведь спутнику великого господина ходить в таких
лохмотьях.
Эверард тяжело вздохнул, хотя на самом деле не имел ничего против.
- Я понимаю. Прекрасно понимаю! Не пристало тебе самому покупать себе
одежду. Это недостойно моего положения. Что ж, идем, и я куплю тебе яркое
достойное одеяние.
Хирам заметно отличался от большинства своих подданных. Он был выше,
светлее лицом; рыжеватые волосы и борода, глаза серые, прямой нос.
Внешностью он напоминал Морской народ - пиратскую шайку изгнанных с
родного острова уроженцев Крита и варваров с европейского Севера, которые
два столетия назад неоднократно совершали набеги на Египет и, можно
сказать, стали предками филистимлян. Другая, меньшая часть шайки, осевшая
в Ливане и Сирии, породнилась с племенами бедуинов, которые и сами уже
пытались заниматься мореплаванием. Отсюда и возникли финикийцы. И кровь
захватчиков все еще проявлялась в облике местной знати.
Дворец Соломона, который будет прославлен в Библии, станет лишь
уменьшенной копией того дома, в котором проживал Хирам. Однако одевался
царь просто - обычно в белый льняной халат с пурпурной отделкой и сандалии
из тонкой кожи; золотая лента на голове и массивное кольцо с рубином
служили символами царской власти. Да и манеры были так же просты. Средних
лет мужчина, он все еще казался моложе и был по-прежнему силен и полон
энергии.
Они с Эверардом сидели в просторной, изящной и наполненной свежим
воздухом комнате, которая выходила окнами в уединенный сад с садком для
рыбы. Соломенную циновку под ногами покрывали тонкие узоры. Фрески на
выбеленных стенах нарисовал художник, привезенный из Вавилона: они
изображали деревья, цветы и крылатых химер. Между мужчинами стоял низкий
столик из эбенового дерева, инкрустированный перламутром. На нем были
расставлены стеклянные чаши с неразбавленным вином и блюда с фруктами,
хлебом, сыром, сладостями. Красивая девушка в полупрозрачном платье,
примостившись на коленях рядом с ними, пощипывала струны лиры. Двое слуг
ожидали приказаний чуть поодаль.
- Ты полон тайн и загадок, Эборикс, - проворчал Хирам.
- Безусловно... но моя таинственность не вызвана желанием утаить
что-то от вашего величества, - осторожно ответил Эверард. Одного взгляда
царя достаточно охранникам, чтобы убить его. Впрочем, это было
маловероятно: статус гостя священен. Но если он вызовет у царя
раздражение, вся его миссия окажется под угрозой. - Если я и не могу до
конца объяснить какие-то вещи, то оттого лишь, что мои знания о них
незначительны. Но дабы не ошибиться, я также не рискну предъявлять
необоснованные обвинения против кого-либо.
Хирам соединил пальцы мостиком и нахмурился.
- Тем не менее ты утверждаешь, что мне грозит опасность, хотя ранее
говорил совсем иное. Сдается мне, ты отнюдь не тот прямодушный воин, за
которого пытаешься себя выдать.
Эверард изобразил на лице улыбку.
- Мой мудрый повелитель хорошо знает, что необразованный странник из
дальних земель не обязательно глупец. Я позволил себе сказать... э-э...
слегка завуалированную правду. Мне пришлось так поступить... Но ведь так
же поступает любой тирийский торговец, если хочет заключить выгодную
сделку, а?
Хирам рассмеялся и расслабился.
- Продолжай. Если ты и мошенник, то, по крайней мере, мошенник
забавный.
Психологи Патруля весьма основательно продумали легенду. Сразу она не
убеждала - но этого-то они как раз и добивались. Нельзя безоглядно
торопить события и подталкивать царя к действиям, которые способны
изменить всю известную историю. Тем не менее рассказ должен был прозвучать
достаточно убедительно, чтобы царь согласился поспособствовать
расследованию, ради которого Эверард здесь и появился.
- Узнай же, о повелитель, что отец мой был вождем в горной стране,
что лежит далеко за морем. - Речь шла о Халльштатском регионе Австрии.
Эверард рассказал Хираму о том, что многие кельты, пришедшие в Египет
вместе с Морским народом, после сокрушительного поражения, которое нанес
этим полувикингам Рамзес III в 1149 году до Рождества Христова, бежали
обратно на родину. Потомки их сохранили кое-какие связи (главным образом
по Янтарному пути) с потомками кровных родственников, осевших в Ханаане с
позволения победоносного фараона. Но старые амбиции не были забыты: кельты
всегда отличались долгой памятью, и, по слухам, планировалось новое
вторжение. Слухи подтвердились, когда, волна за волной, по обломкам
микенской цивилизации варвары спустились в Грецию. По Адриатике и Анатолии
словно пронесся разрушительный смерч.
Эверард прекрасно знал о шпионах, которые, помимо этого, выполняли
роль эмиссаров царей филистимлянских городов-государств.
Дружелюбие Тира по отношению к евреям не могло вызвать любовь
филистимлян, а богатство Финикии служило вечным соблазном. Планы зрели
медленно, неравномерно, в течение не одного поколения. Сам Эборикс не мог
сказать с уверенностью, как далеко уже зашли приготовления к походу на юг
армии кельтских авантюристов.
Хираму он честно признался, что и сам думал, не присоединиться ли ему
к такому отряду вместе со своими людьми. Но вражда между кланами переросла
