обхаживаешь эту кучу. Весьма пикантное зрелище.
- Был бы это кремовый торт, - с тоской произнес Ертаулов. - Уж я бы
нашел ему применение.
- Простите, здесь свободно? - прозвучал над ними знакомый уже певучий
голос.
5
Ертаулов, как водится, отреагировал первым. Он прекратил обнюхивать
экзотическое яство и вскочил на ноги, едва не опрокинув кресло. Костя тоже
встал, машинально одергивая куртку.
- Экипаж мини-трампа "пятьсот-пятьсот" к вашим услугам, -
отрапортовал он весело и тут же приумолк.
Рашида была в тонком темно-пурпурном трико и просторном красном
свитере, что, разумеется, являлось вопиющим нарушением устава. Мастер
объявил полетную готовность. Следовательно, носить надлежало исключительно
форму. Кратов как старший по судовой иерархии должен был немедленно
напомнить об этом и потребовать исполнения устава. Рашида, конечно же, об
этом знала и теперь с любопытством наблюдала за его реакцией.
- Прошу, - сдержанно сказал Костя, слегка отодвигая пустое кресло.
Рашида села, не отрывая сияющих своих глаз от Кратова. Тому было не
по себе. Разумеется, он думал о ней и в глубине души надеялся на такую
встречу. И вот встреча состоялась. Рашида в этом наряде прекрасна сверх
всякой меры. Она ждет, что он скажет, и сама готова заговорить. Но радости
нет и в помине. Вместо нее - состояние нелепой подавленности. Хочется под
любым предлогом встать и уйти. Неужели все оттого, что юная и, вполне
вероятно, слегка взбалмошная особа решила пренебречь уставом во имя
красоты? И при этом не подумала, в какое трудное положение ставит своих
коллег... Да, мастер может застать ее в компании Кратова и Ертаулова.
Обоим навигаторам перепадет по очередному взысканию, что при разборе
полета и вынесении оценки обернется штрафными баллами. Неприятно...
"Неужели я так робею перед мастером? - сердито подумал Костя. - Да
нет же! С какой стати? Тогда что за чертовщина творится со мной с самого
утра?!" Он нахмурился и покосился на друга.
Стас был в своей стихии. Он кипел энергией и лучился довольством. Он
даже позабыл про свои злоключения с фирменным блюдом.
А Рашида все так же испытующе глядела на Кратова.
- Я бы хотела, - сказала она медленно, - чтобы мы говорили друг
дружке "ты".
- Вот кстати! - обрадовался Стас. - Рашуля, не знаешь ли ты, что у
нас в голубом контейнере?
- Я не задумывалась над этим, - пожала плечами Рашида. - Он очень
тяжелый и прочный. Возможно, там какие-то хрупкие предметы.
- Богемское стекло! - сказал Ертаулов. - На галактической базе
"Антарес" считается хорошим тоном пить соки и компоты из антикварной
посуды.
- Что же, - сказала девушка. - Я слышала, что некоторые разумные расы
охотно питаются стеклом. И древесиной. Но я не думаю, чтобы мы
экспортировали богемское стекло для таких целей.
- Тебе нравится здесь, Рашуля?
- Не очень. У нас дома веселее. Кажется, Костя со мной солидарен.
- Ну почему же, - через силу выдавил Кратов. - Обезьянка была хороша.
- Обезьянки я не видела. Сейчас там черная пантера.
- А вы с ней похожи, - отметил Ертаулов. - Я имею в виду, разумеется,
пантеру. С обезьяной у тебя ничего общего.
- Только общие предки, - улыбнулась Рашида. - И любовь к бананам.
- А как насчет хорошей порции... - Стас украдкой заглянул в
предусмотрительно высвеченное меню, - уопирккамтзипхи?
- Нет, только не это! - воскликнула Рашида. - Мне дорога еще моя
фигура.
- О, дьявол, - озабоченно сказал Ертаулов. - Лишний вес мне тоже ни к
чему.
- Все наоборот, - сказала девушка. - Хитрость заключается в
несоответствии калорийности и объема. Набиваешь себе желудок этой пеной.
Создается иллюзия сытости. Приятная сонливая мечтательность, полное
удовлетворение... А питательность практически нулевая. В результате быстро
и жутко худеешь. Зачем мне худеть? - она закинула ногу на ногу и ладонью
провела по тугому бедру. - Я в хорошей форме.
- Главное - быть в хорошей форме, как считал капитан Крюк из сказки
про Питера Пэна, - объявил Стас, сопроводив ее движение взглядом.
- Ты правильно поступил, что заказал это блюдо, - похвалила Рашида. -
Как раз вовремя. Иначе в самый ответственный момент ты можешь не вписаться
в собственный скафандр. А вот Костя, по-моему, просто в отличной форме. Уж
поверь мне, у меня глаз наметанный.
- Еще бы! - хмыкнул Стас. - Не стану же я, как он, по четыре часа
ежедневно гробить на тренажеры. Да еще по нескольку раз в неделю
напяливать нелепый белый балахон, чтобы затем со всего маху швырять себе
подобных на грубую и жесткую циновку. Выламывать им конечности, душить и
самому получать от них той же монетой...
- Костя, что он имеет в виду? - спросила Рашида изумленно.
- Классическое дзюдо, - буркнул Кратов.
- Я предпочитаю плавание, - сказал Ертаулов. - Никакого насилия. А
эффект приблизительно тот же. В пространстве, понятное дело, с бассейнами
непросто, особенно на реликтовых базах вроде этой. Вот на больших
галактических комплексах, говорят, есть даже километровые дорожки... Так
вот, я подбросил здешним ребятам идею плавания в невесомости. Безо всякой
воды. Залезаешь в пустой, хорошо загерметизированный док. Отстыкуешь его
от базы с ее искусственной гравитацией. Надеваешь ласты на руки и ноги - и
плавай себе вдоль и поперек, отталкиваясь от воздуха! Можно даже
соревнования устраивать. Или игры.
- Ты не пионер, - сказала Рашида. - В Галактике давно уже играют в
аэрополо.
- Жаль, - Стас прикинулся огорченным. - Куда ни сунься - все уже
придумано, все открыто. А ты как сохраняешь свою форму?
- Танцами, - ответила девушка. - Между прочим, танцы в невесомости -
ни с чем не сравнимое зрелище. Или гравибалет. Наша Адриатика - его
родина. Прозрачное море, синее небо, зеленые кроны в белых цветах - и
танцевальное действо в трех измерениях!
- Послушай, - сказал Стас. - Милан Зоравица кем тебе приходится?
- Отцом. Ты слышал о нем? Наконец-то среди космических волков нашелся
хотя бы один, кто знает имя величайшего танцовщика и балетмейстера
восточного полушария!
- Странно. Почему же ты не двинулась по его стопам?
- Мы совершенно разные люди! Для него танец - способ существования, а
жест заменяет речь. К своим семидесяти восьми он иногда с трудом находит
нужное слово, чтобы выразить простую мысль, и в нетерпении танцует ее.
Представляете: танцует лежа, сидя за столом, читая! Я так не умею. Я не
понимаю его языка, он не понимает моего. Но мы живем в одном доме, любим
друг друга, и это побуждает нас искать способ общения. Отец всерьез
надеется превратить движение и жест в третью сигнальную систему. Или в
четвертую, если телепатией овладеют все, а не единицы. Я имею в виду
трансляцию мыслей, а не чтение эмоционального фона, которому, кажется,
учат не только в Звездной разведке, но уже и в обычных лицеях... Кто знает
- может быть, он своего добьется. Во всяком случае, у него есть и учение и
ученики.
- Все равно странно, - повторил Ертаулов. - Что тебе нужно в
Галактике? Что ты там потеряла? Тяжелая работа, смертельный риск. Там,
знаешь ли, гибнут, а чаще попросту исчезают без следа. Кому будет лучше,
если такая красивая женщина, как ты, растает в этой черной прорве?
Танцовщицей на тебя смотрели бы миллиарды глаз, тобой любовались бы все. А
не только трое мужиков из экипажа "гиппогрифа", двоим из которых, похоже,
вообще нет дела до твоей красоты...
- Но тебе-то есть до нее дело? - спросила Рашида и вдруг порывисто
подалась вперед всем телом, придвинув смуглое лицо с огромными сияющими
глазами к Ертаулову.
От неожиданности Стас отшатнулся. Спустя мгновение он опомнился,
смущенно рассмеялся, сгоняя с лица бледность.
- Пантера, - сказал он. - Твое место не в космосе, а в джунглях. В
заповеднике дикой природы.
- Все мы дикая еще природа, - убежденно произнесла Рашида. - Разуму
только чудится, что он правит человеком. На самом деле древние инстинкты
просто позволяют ему это до поры. Чем больше позволено разуму, тем сильнее
инстинкты. Они знают свою мощь, уверены в ней и помнят, что в любой момент
могут отодвинуть разум, как шторку, и самолично явиться на сцену. А
паническая демонстрация силы по поводу и без повода - всегда признак
слабости.
- Ну вот, опять мне перепало, - констатировал Стас. - Почему виноват
Костя, а достается мне? Кто меня пожалеет?
- О, так ты еще и в жалости нуждаешься! - притворно удивилась Рашида.
- Я ошибся, - сказал Ертаулов. - Никакая ты не пантера. На самом деле
ты кобра. Ждешь, когда бесхитростная и потому беззащитная жертва
раскроется, и тогда уже разишь без промаха своим ядовитым жалом. В самое
уязвимое место и наповал.
- Это сильный комплимент, - отметила Рашида. - "Позвольте заметить
вам, что игра ваша сильна..." Спасибо, Стас. Точно и тонко, не ждала от
тебя. Высший класс: оскорбление, вуалирующее комплимент. Ты почти
реабилитирован. Еще чуть-чуть, и я прощу тебе все недостатки.
- А что тогда будет? - заинтересованно спросил Стас.
- Тогда мы с тобой потанцуем.
- Ма-а-ало... Второй, что ты молчишь? - Стас толкнул Кратова локтем.
- Члена твоего экипажа лупят почем зря, а ты меланхолично жуешь травку,
будто слоновая черепаха кокосовую пальму! Где твои знаменитые ирония и
сарказм? Где твои изысканные "хокку" и "сэдока" на все случаи жизни? Эта
кобра из "Солнца и комет" меня заклевала. Я слышал, существуют звери,
нечувствительные к змеиному яду...
- Угу, - откликнулся Костя. - Ежи и свиньи.
- И танки, - прибавил Стас. - Что с тобой нынче?!
- Я не понимаю, - сказала Рашида. - Причем здесь танк? Насколько мне,
инженер-навигатору, известно, это резервуар для транспортировки жидкостей.
Ты намекаешь на то, что Костя похож на резервуар, доверху наполненный
противоядием?
- Паршиво у вас там, в "Солнце и кометах", с преподаванием истории, -
мстительно объявил Ертаулов. - Да будет коллеге известно, что танком
именовалась бронированная боевая машина на гусеничном ходу. Не путать с
японскими пятистишиями "танка", коих Костя большой ценитель... В нее садят
из пушки, а она прет себе и даже не чихает. А потом давит гусеницами эту
пушку. Со всем расчетом. Ну же, Второй, захлопни люк, прогрей мотор и
пошевели гусеницами!
- Действуй, танк, - сказала Рашида низким, хрипловатым голосом,
прожигая Кратова насквозь дьявольскими бесстыдными глазищами. - Раздави
маленькую хрупкую змейку... если угонишься.
- Устал я от ваших зоологизмов, - произнес Костя. - Пантеры, змеи,
танки... Обезьяна эта кретинская с дурацким бананом.
- Допустим, на пятачке уже медведь, - вставил Ертаулов. - Даже два.
- Неважно. Я пришел сюда поесть, и я это сделаю. А вы как хотите. Мне
завтра в рейс. Между прочим, вам тоже.
Костя замолчал. Понял, что вот-вот наговорит глупостей. Вместо этого
он с ожесточением принялся разделывать курицу, похрустывающую золотой
корочкой.
- Второй, следует ли это понимать как приказ поскорее закончить
трапезу и отправляться на отдых? - смиренно осведомился Ертаулов.
Кратов обернулся. В просветах между струй радужного марева он увидел
Пазура. Тот сидел совсем неподалеку от них в нетривиальной компании: с
двумя бородачами и одним бритоголовым. В центре столика красовались две
черные бутыли "Клико". Все, кроме мастера, были в обычных костюмах, а
бритоголовый даже при галстуке в форме пышного банта. Бородачи походили
