предупреждал. Корабль мы вам загрузили, у меня на очереди еще десяток
бортов. Топайте, ребята.
Он пошевелил пальцами в воздухе, и "гиппогриф" исчез с экрана. Его
место заняло изображение пузатенького блимпа с десятками заранее
разверстых шахт боковых люков.
Кратов и Ертаулов со вздохами поплелись прочь. Казалось, они шли
прямо по пустоте, а далеко под их ногами спал мертвым сном в черной могиле
всех могил древний звездолет.
- Разузнаете, что в контейнере - сообщите мне, - бросил диспетчер
вдогонку.
4
- Да ну его, этот ресторан, - сказал Костя. - Шум, гам, музыка
дурная... Пойдем лучше в бар, поужинаем - и на боковую.
- Ты своего отдыха еще не заслужил, - отрезал Стас. - Мы, друг Костя,
завтра уходим в рейс. Неизвестно, вернемся ли... - Он смахнул мизинцем
невидимую слезу. - А где космические волки проводят последнюю ночь перед
отплытием? Понятное дело, в таверне!
- Ну, если только ненадолго, - произнес Кратов с сомнением.
- Вот увидишь, мы окажемся там в полном составе, - на ходу убеждал
его Ертаулов. - И мастер, и Рашуля - они давно уже сидят в приятном глазу
полумраке, вкусно едят и слушают чарующие звуки. А то и отплясывают
какую-нибудь самбу-румбу! Лично я намерен получить максимум впечатлений от
своего пребывания в этом средневековом замке. А ты будешь моим паладином.
Или паланкином?
- Балдахином, - проворчал Костя.
Стас вел его по извилистым переходам Старой Базы, вдоль бронированных
стен, мимо тяжелых плит задраенных люков, которые, вполне возможно, никто
не раздраивал за последние сто лет, а то и с момента пуска всего
орбитального комплекса. Мимо них проходили, а иногда пробегали серьезные,
озабоченные своими проблемами люди. "Мы со своей беспечностью, наверное,
выглядим нелепо, - подумал Костя. - И даже раздражаем их". Несколько раз
вдалеке коротко и тревожно взревывала сирена, и тогда база нервно
вздрагивала.
- Если ресторан окажется закрыт, - признался Кратов, - я буду только
рад.
- С какой стати? - удивился Ертаулов. - Насколько мне известно, он
работает круглосуточно. И не выдумывай себе ничего сверхъестественного.
Никто здесь не отражает нападение космических агрессоров и не латает
пробоины от метеоритов. Здесь всегда так. Уж поверь моему житейскому
опыту, все же я сижу тут на двое суток дольше твоего.
Они остановились перед высокой и массивной на вид дверью, обитой
дубовыми досками, но под этим декором явно металлической. Над ней ровно,
успокаивающе светилась витая надпись "Ангел-Эхо". А чуть ниже помигивал
транспарант: "Ресторан наипервейшего класса. С высочайшего дозволения
Отдела навигации зоны Земли и Венеры. Вход во фраках, смокингах и
скафандрах высшей защиты категорически воспрещается!"
- С этим у нас порядок, - сказал Стас. - Можно, Костя, я пропущу тебя
вперед? Все же у тебя нашивки посолиднее. Пусть все думают, что это я с
тобой. А уж внутри распределим роли по справедливости.
Костя молча толкнул дверь. Та без усилий подалась, открывая его
взгляду просторное помещение, залитое рассеянным светом. Очевидно,
когда-то здесь был рабочий отсек, возможно - двигательная секция эпохи
реактивной тяги. От прежних времен сохранились мощные металлические
колонны, на которых покоились своды зала, да остатки шпангоутов и бимсов.
Возле каждой колонны и в темных нишах располагались столики. Ресторан был
практически пуст, если не принимать во внимание небольшой компании в
дальнем конце. Да еще кто-то маячил у кольцевой стойки в самом центре
зала.
- Тоска! - произнес Ертаулов.
Он был разочарован.
- Наоборот, все очень хорошо, - сказал Костя. - Без выкрутасов и
тихо. Не то что у нас на Земле: музыка ревет, фантомы шныряют по залу, уж
и не видишь, кто живой, а кто голограмма... Съедим чего-нибудь особо
экзотического - ну, там, шашлык по-орбитальному - и баиньки.
- Тебе бы только спать! - огрызнулся Стас и плюхнулся в ближайшее
свободное кресло. - Что они, вымерли? Я был тут дня три назад. Вавилон,
тропики, яблоку негде упасть. Как дома! Веселились, плясали всю ночь...
Где, где это теперь?!
Как бы в ответ на его монолог, в тишину упали мерные металлические
звуки, напоминавшие бой старинных часов. И лениво поплыла мелодия, вязкая,
с жужжанием ситара и глухими, отзывающимися где-то под сердцем ударами
барабана-табла. С потайных светильников сорвались лучи и радугой
рассыпались в заклубившемся по полу тяжелом седом тумане. Суровость и
аскетизм интерьера бесследно растаяли в этом нехитром колдовстве. Бывший
двигательный отсек понемногу превращался в совершенно иной, странный,
завораживающий мир.
Ертаулов уже не сидел букой, а счастливо улыбался, победно поглядывая
на слегка опешившего Кратова. Он был доволен произведенным впечатлением,
как если бы сам был причастен к сценарию разворачивавшегося вокруг них и,
в общем-то, главным образом для них действа.
Над пустым пятачком, огороженным кольцевой стойкой, вспучился пузырь
белого дыма. Он заструился к потолку, растекся по нему, скрыл от глаз. В
колебаниях дымного столба зародился некий ритм, будто там внутри прятался
кто-то живой. "Гляди, гляди", - зашептал Стас. Сквозь кипящее марево
явственно проступали очертания огромного тела. С каждым мигом они все
больше обретали плоть...
Посреди зала на задних ногах стоял чудовищный белый слон. Впрочем,
клыки были явно позаимствованы у мамонта. Слон сворачивал хобот в тугое
кольцо и затем вскидывал под самый потолок. Топтался на месте,
приплясывал, раскачивал лобастой головой, мотал просторными ушами, в одно
из которых была вдета серьга с изумрудом невероятных размеров. С каждым
ударом табла слон менял цвет, становясь последовательно розовым, голубым и
лиловым.
"Вон там, в углу!" - не унимался Стас. Костя обернулся. Никаких
шпангоутов, бимсов и комингсов не было и в помине. Вдоль стен недвижно и
грозно высились древние статуи. Многоглавые, многоликие, с воздетыми в
давно утративших смысл жестах десятками рук. В это сонмище, перекочевавшее
сюда откуда-нибудь из Махабалипурама, каким-то образом затесался
птицемордый Гор. Глаза статуй жили. С божественным равнодушием они
блуждали по залу, похожему на захваченный нечистой силой храм.
- Ничего, - согласился Костя. - Умеют. - Он уже опомнился и даже
слегка заскучал от голографических фантасмагорий. - А как здесь насчет
шашлыка по-орбитальному?
- Тебе бы только есть! - отмахнулся Ертаулов. - Отдыхай, любуйся...
Ты только вдумайся: под нами сотни километров пустоты до ближайшей тверди,
а мы сидим и наблюдаем за танцами слона в пантеоне. Тут тебе и природа,
тут тебе и искусство.
- Вдумался, - произнес Кратов после недолгой паузы. - И нашел твои
рассуждения странными. Во-первых, под нами не пустота, а газовая оболочка.
Между прочим, ты в ней родился и привык существовать с максимальным
удобством. Во-вторых, в природе розовых слонов не бывает. Особенно с
серьгами. В-третьих, искусство - это Махабалипурам. А ресторан "Ангел-Эхо"
- это совсем другое понятие. Я не хочу, чтобы Мадонна Литта мне
подмигивала, когда я стану поедать свой шашлык. Уж лучше я поеду в Эрмитаж
и буду стоять возле нее всю ночь, раскрыв рот.
- Ты положительно невыносим, - сказал Ертаулов. - Тебе кто-нибудь
говорил об этом раньше?
- Да ну тебя, - обиделся Костя.
Он постучал пальцем по краешку стола, и перед ним высветилось меню
фирменных блюд. Шашлыка по-орбитальному там не обнаружилось. Зато
присутствовали "курица в собственном соку, в корочке и со специями" и
"уопирккамтзипхи пикантный с орехами". Накануне отлета Костя рисковать не
стал и заказал с детства любимую курицу. Из обычного же набора яств, какой
был доступен в любом уголке вселенной, где есть стандартный пищеблок с
программным управлением, он затребовал салат из маслин, мороженое "ананас
в кокосе" и кувшин вишневого сауэра.
- А мне нравится, - упрямо объявил Ертаулов.
Кратов покосился на пятачок. Слона уже не было. На его месте сидела
огромная, как Кинг-Конг, макака и чесала макушку указательным пальцем.
Потом извлекла прямо из пустоты банан и принялась поедать его.
- Мне тоже, - сказал Костя.
Из туманной пелены вынырнул самодвижущийся сервировочный столик -
несуразно большой цветок тюльпана с плотно сомкнутыми лепестками. На
каждом лепестке было написано: "Миша Винярский - лучший друг звездоходов".
Поравнявшись с Кратовым, столик затормозил и распустился. Деловито
зашевелились лапки-тычинки, хватая и расставляя блюда, чашки, кувшин и
все, что полагалось. Костя вздохнул и стал было прикидывать состояние
личного счета, где хранилась еще какая-то небольшая сумма в энектах -
"энергетических эквивалентах трудовых затрат", но вовремя прочел на
ближнем лепестке уведомление: "За вас платит Корпус Астронавтов".
Стас повел носом, оторвался от созерцания обезьянних манипуляций с
бананами и выстучал себе меню.
- Вот, - Костя указал ему на "уопирккамтзипхи". - Настоятельно
рекомендую.
- Это даже не выговорить, - сказал Ертаулов с сомнением.
- Зато когда выучишь это слово наизусть, - промолвил Костя
мечтательно, - и сумеешь оттарабанить его без запинки, то вкус его
покажется тебе просто божественным!
- Я не понял, вкус блюда или слова?
- Это безразлично... А кто такой Миша Винярский?
- Хозяин этого заведения. Славный парень. Ему под девяносто, и он еще
помнит старую Одессу. Я вас познакомлю при случае.
Ресторан понемногу заполнялся посетителями. Это были сменные
инженеры, диспетчеры, члены экипажей вновь прибывших кораблей и те, кто
тоже решил скоротать последнюю ночь перед стартом в таверне. В дремотную,
усыпляющую мелодию, которая не прерывалась ни на миг, незаметно вплетались
мажорные интонации, вступали новые инструменты. Тонко и весело пропела
музыкальную фразу виолина, нервно задышал саксофон, тренькнуло умело
расстроенное пианино.
- Вот и мастер, - радостно сообщил Ертаулов.
У входа в зал стоял Пазур и с желчной миной озирался. Казалось, он
сейчас плюнет себе под ноги и уйдет. Вместо этого Олег Иванович сделал
кому-то приветственный жест и пошел через весь ресторан - быстро и
целеустремленно. Туман перед ним закручивался в воронки.
Ертаулов с озадаченным видом сидел над большим деревянным блюдом, на
котором горкой лежала оранжевая пузырящаяся масса. Из нее торчали
стебельки зеленой, явно дикорастущей травки.
- Ты, специалист по изящной словесности, - сказал Стас, шевеля над
блюдом растопыренным пальцами. - Чем хотя бы ЭТО берут?
- Уж не собрался ли ты ЭТО сожрать?! - изумился Костя. - Вандал!
Теперь мне понятны твои восторги по поводу пошлых статуй и пляшущих
слоников. Тебе бы только есть... ЭТИМ любуются, варвар ты, мысленно
повторяя про себя его название!
- Там же где-то должны быть орехи, - пробормотал Стас, заглядывая
сбоку.
- Вот эта травка и есть орех, - пояснил Костя. - Только совсем-совсем
юный. Первый росток. Да будет тебе известно, язычник, что уопир... пхи...
тзи... что это - аналог нашей земной икебана, существующий у буколических
племен звездной системы Нивам-Нинам. В ресторане его подают потому, что
пища бывает не только телесная, но и духовная.
- Что ж здесь пикантного, умник? - прищурился Ертаулов.
- Любование есть процесс, - сказал Кратов. - И в нем участвует не
только сам любующийся, но и все окружающие. Они наблюдают, как ты
