Поставили бедного в положение Буриданова осла и, пока он мотал башкой,
мигом выхлестали ему видеорецепторы. А потом безнаказанно выяснили
отношения. Один из курсантов едва не погиб... Вот наш дедуган и принял всю
вину на себя.
- И что, Аид закрыли?
- Ну, зачем же, - проговорил Грачик. - И при чем здесь Аид? У нас
несколько таких полигонов... Просто мы вынуждены впредь использовать более
надежные средства контроля. А то старые, как выяснилось, не имеют защиты
от элементарных логических задачек...
- Пуфф! - сказал Костя и бережно ткнул Грачика пальцем в живот.
- Что? - переспросил тот.
- Вы убиты, - пояснил Костя, светясь от счастья. - Можно мне съесть
вас, переварить и удалить из организма?
Грачик захохотал и снова тряхнул его за плечи.
- А хочешь в Ущелье Звигов? - предложил он. - Проведать старичков?
12
В ущелье стояла тишина. Полное безветрие, бестравье и безлесье. И
коварный галечник между серыми пористыми скалами был на прежнем месте.
Кратов вслушивался в тишину. И с каждой секундой она все больше
рассказывала ему.
Он разулся, сцепил ботинки застежками и поставил возле входа в
ущелье. Достал фогратор и положил рядом. Расстегнул куртку и, аккуратно
свернув, оставил здесь же. При этом не упустил случая полюбоваться на свои
благоприобретенные роскошные шрамы. Затем закатал штанины выше колен.
И двинулся вперед.
Сделав десяток шагов - галечник держал его, не елозил, не
поскрипывал, - Кратов отчетливо увидел воронку, прикрытую звижьей паутиной
и присыпанную сверху камушками. Она была устроена по-новому, не так, как
три месяца назад. Известно, что психомодели живут собственной, мало кому
понятной и уж совершенно непредсказуемой квазижизнью...
Он старательно обошел воронку по краю.
Все это время два звига следили за ним из-за скал, и он чувствовал их
присутствие, ловил их тупые, жадные мысли. Кажется - даже слышал, как они
облизывают и без того мокрые губы и глотают слюни. Он знал, что звиги
нападут на него, когда до конца пути останется какая-то пара шагов.
Поэтому он без разбега, с места, взлетел в воздух за полшага до того,
как звиг-сюзерен прыгнул на него - точнее, на то место, где ожидал свою
жертву.
Но Кратов благополучно приземлился на обе ноги за контрольной чертой,
где кончалась психомодель, и потопал за ботинками и курткой. А звиг
промахнулся и угодил в собственную воронку.
13
- Который? - спросил Михеев, прижавшись лицом к оконному стеклу.
- Вон тот, светлый, - сказал Грачик. - В белой курточке. Сейчас к
нему подойдет поразительно рыжая девушка, такая рыжая, что зависть берет.
И они поцелуются.
- Подошла, - улыбнулся Михеев. - Но что-то они тянут с поцелуем.
- Это Константин Кратов, - пояснил Грачик. - Помнишь, который все
хвалился своей реакцией. Ценитель древней восточной поэзии, бесстрашный
охотник на звигов...
- Помню. А второй?
- Сидит на скамейке. Бритоголовый, в дхоти. Это Крис Богардт. У него
доброкачественный генетический дефект - ранняя лысина. Потомок "детей
Чернобыля"...
- Этот Богардт... действительно выкрутился?
- Здоров, как бык! И даже получил пятую категорию. По-моему, зря ты
погорячился, дед.
Михеев промолчал, глядя за окно во двор училища.
- А может быть, вообще все зря? - пробормотал за его спиной Грачик. -
Ведь только представить себе: что было бы с ними, не успей мы тогда
перебросить к ним резервного надсмотрщика...
Михеев поморщился. Он вдруг отчетливо вспомнил, ЧТО БЫЛО С НИМ, когда
те двое, шустрые ребятишки, ухлопали робота и на целый час ушли из-под
его, Михеева, наблюдения. И как умело они распорядились этим часом.
- Иногда я сомневаюсь, - продолжал Грачик. - Не слишком ли дорогую
цену они платят там, на наших полигонах?.. Как все просто и эффектно в
задумке! Берется индивидуум и с него сдирается шелуха интеллекта, дабы во
всей своей мощи обнажились вековечные инстинкты, которые помогли нашему
далекому предку выжить среди динозавров и пещерных медведей. И наши
курсанты будут-де чуткими, сильными и ловкими, как самый чуткий, сильный и
ловкий зверь. Потому что они становятся плоть от плоти природы... А они не
хотят быть зверьми. Они остаются людьми, несмотря ни на что. А мы их
ломаем, гнем, корежим... Дед, обходились же мы без этого раньше!
- Чтобы этих сопляков жрали и увечили звиги? - буркнул Михеев. - Ну
уж нет... Знаешь, почему я всех этих желторотиков пропускал через Ущелье
Звигов?
- Откуда мне знать? - пожал плечами Грачик. - Ты мне никогда и ничего
не рассказывал.
- Потому что тридцать два года назад я сам стоял у входа в него, на
том самом галечнике. Только это была не психомодель, а настоящее Ущелье
Звигов, в натуральную величину и во всей своей грозе. И я повернул назад.
Не оттого, что испугался. Просто я точно знал, что не пройду его. Впрочем,
это и называют страхом, кажется... А наши с тобой пацаны должны начинать с
того рубежа, где мы отступили. И топать дальше! А за то, чтобы они из
этого далека возвращались к папочке с мамочкой, к своим рыжим подружкам,
никакой цены не жаль. И пусть меня объявят виновным, пусть прогонят взашей
из училища, ты все равно будешь делать то же самое. Если, конечно, не
запретят Звездную Разведку...
- Я ходил через Ущелье Звигов, - мрачно сообщил Грачик. - Десять лет
назад, на спор. Но я не пошел в Жующий Туннель. Это в системе Хомбо. А
один твой выпускник, Меркушев, недавно прошел его. Я просил его привезти
психомодель.
Михеев одобрительно кивнул.
- Они в самом деле не узнали друг друга? - спросил он.
- Михеич! - обиделся Грачик. - Ты же лучше моего понимаешь, что это
невозможно. Ментокоррекция и все такое. Да я и проверял их исподтишка.
Песика Чарли вон в кабинет приволок... Доступ к информации об инциденте
навечно заблокирован, а парней мы развели по разным группам. В разные
филиалы. Сегодня они встречаются последний раз.
- И слава Богу, - сказал Михеев. - Достаточно того, что мы все
помним.
Грачик покачал головой.
- Ничего ты не понял, дед. У меня же о тебе душа болит! Ведь случись
что... ну, эта комиссия... Как ты без них, без желторотиков этих?
- Наконец-то поцеловались, - удовлетворенно проговорил Михеев.
14
Едва только гравитр набрал высоту, как Костя спихнул управление
автопилоту, а сам взял руки Юлии в свои.
- Подожди, не обнимай меня, - тихонько сказала Юлия. - Я еще не
привыкла к тебе. Это все равно, что обниматься с чужим человеком. Посидим
молча.
Костя кивнул. Он чувствовал плечом тепло ее плеча, ему передавалось
ее неровное дыхание, и пока этого было достаточно для полного счастья.
Сначала они летели над мегаполисом, объятые заревом его ночных огней.
Автопилот предупредительно огибал чудовищные башни небоскребов, что
тысячеглазыми Аргусами стерегли муравьиную суету у своих ног,
перемигивался позиционными сигналами со встречными машинами... Потом город
кончился, внизу установилась непроницаемая чернильная темнота, и лишь
изредка ее прорезали лучики слабого света. А на горизонте уже занималось
сияние другого города, что медленно, шажками стремился на воссоединение с
соседями, чтобы подавить и заполнить собой последние клочки мрака и
навечно воцариться на этой земле сплошным жилым континентом.
- Не полетим туда, - попросила Юлия.
- А куда?
- Вниз.
Костя осторожно высвободил одну руку и направил гравитр во
вздыхающий, шелестящий, росистый мир ночного леса.
Потом они сидели в открытой кабине, тесно прижавшись друг к дружке,
ничего не видя вокруг и ничего не слыша, кроме собственного дыхания.
- Что с тобой там было? - спросила Юлия.
- Не знаю, - ответил Костя. И тут же поправился: - Не скажу.
- Ты вернулся оттуда другим. Ты меняешься с каждым днем. И я не знаю,
каким ты станешь, когда все перемены в тебе закончатся.
- Человек не топограмма. Он не может преобразиться до неузнаваемости.
- А эти ужасные шрамы? - пальцы Юлии коснулись одной и костиных
боевых ран на бицепсе, предмета его бесконечной гордости. - Откуда они?
Такое впечатление, что тебя там кто-то ел. И это сейчас, когда ты еще
только курсант! А что будет, когда ты получишь диплом?
- Наверное, доедят, - фыркнул Костя.
- Я с тобой не шучу!
- Ну что со мной может быть?.. - он пожал плечами. - Вперед, в
Галактику!
- И мы больше не увидимся?
- Не увидимся!
- Никогда?!
- Никогда!
- Никогда-никогда?
- Ну разве что ты станешь моей женой, - беззаботным тоном предположил
Костя, хотя душа у него дрогнула.
- Еще недоставало! - Юлия с силой оттолкнула его. К ней понемногу
возвращалось обычное настроение. - Тогда мы вообще будем видеться раз в
столетие. Ты будешь возвращаться из своей разлюбезной Галактики весь в
приключениях, в шрамах, в пробоинах от метеоритов. "Познакомься, - скажу
я. - Это твоя внучка".
- "У-у", - подхватил Костя. - "Какая ты у нас с бабушкой выросла! На
тебе конфетку. Хоро-о-ошая девочка... А кой тебе годик?"
- "Девяносто седьмо-о-ой!.." - капризно протянула Юлия. - Нет, не
пойду я за тебя замуж, и не проси. Не бывать тому! Пусть лучше ты будешь
томиться от любви ко мне, будешь всеми силами стремиться домой, на Землю,
где есть я. Будешь сбегать с вахты на свидания. Ведь будешь?
- Еще бы!
- Ты ведь любишь меня? - строго спросила Юлия.
- Люблю! - радостно объявил Костя.
- Сильно?
- Невероятно!
- Ну то-то... Разрешаю тебе поцеловать меня...
Костя зачем-то зажмурился и даже слегка оглох. Сперва он ткнулся
губами в щеку девушки, потом в нос, и только после всего этого получился
настоящий поцелуй. Время остановилось.
- Ты не дослушал! - донесся до него голос Юлии. - Я хотела разрешить
тебе поцеловать меня в ладошку. А ты?! Полез... Будто старый космический
волк, отпетый сердцеед, гроза вселенной. Ох, вещует мое сердце: влюбишься
ты там в какую-нибудь Тувию, деву Марса!
- Это невозможно, я люблю только тебя, - промурлыкал Костя.
- А ее?
- Кого это - ее? Тувию, деву Марса, такую-то дуру?
- Нет, эту... Галактику?
- И ее, - вздохнул Костя виновато. - Тоже. Но посмотри, как красиво!
- Он выскочил из кабины в мокрую траву и поднял руку к ночному небу,
видневшемуся в просветах между неподвижными кронами. - Вот это - Лебедь. А
это - Медведица с Медвежонком. Болгары, между прочим, называют это
созвездие Повозкой. Один болгарин поймал медведя и запряг в повозку, а тот
не хотел работать, дергался, упирался, рвался на волю и все начисто
разворотил... А вот это Млечный Путь. Представляешь, там везде живут! И на
этой звезде, и на этой... Жаль, что ты не видела Галактику за атмосферой.
Она - цветная. Она - как я не знаю что. Как алмазная россыпь! А какие они
вблизи, эти звезды! Огромные, лохматые головы горгон, огненно-рыжие,
седые, золотые, серебряные! А какие, Юлька, бывают планеты! Во стократ
прекраснее Земли...
- Не верю, - прервала его девушка.
- Чему не веришь?
- Что есть хотя бы одна планета лучше Земли. Ну хоть вот на столечко
лучше. Не бывает такого!
- Ты не понимаешь... Земля - это дом, это очаг. А те планеты словно
коллекция драгоценных камней. Посмотрел, порадовал глаз - и домой.
- А я уже подумала, что ты из фанатиков. Бывают же среди вас такие,
что могут годами жить в космосе и не вспоминать о Земле?
- Сколько угодно. У нас на курсе пятеро титанидов. Нормальные ребята,
