Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Приключения - Аркадий Фидлер Весь текст 1198.34 Kb

Белый ягуар 1-3

Предыдущая страница Следующая страница
1 2  3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 103
     - Был, но ведь...
     - А если был отчаянным и храбрым там, в своих лесах, то будешь  таким
и на море, сердце у тебя здесь не раскиснет.
     Мне хотелось ясно и просто растолковать ему разницу между тем,  когда
оружие поднимают во имя правого дела, и тем, когда его применяют  с  целью
грабежа  и  разбоя,  но  я  вовремя  удержался,   заметив    недоумевающий
простодушный взгляд Вильяма: вряд ли удалось бы мне убедить его в различии
моральных  побуждений.  Мой  приятель  и  сам  не  мог  похвастать  чистой
совестью, а потому постарался перевести разговор на другую тему.
     Как-то, сидя за кружкой рома, Вильям  спросил,  отчего  в  лесу  меня
звали странным именем Ян, а не просто Джон.
     - У меня была  мать  полька,  а  отец  хотя  и  англичанин,  но  тоже
польского происхождения, - ответил я.
     - Поляки - это там, недалеко от  Турции  и  Вены?  -  блеснул  Вильям
своими познаниями в области географии.
     - Да, не так чтобы далеко, - смеясь, махнул я рукой.
     Он попросил меня рассказать о моей семье. Я рассказал, что знал.
     Три английских корабля, впервые вошедших в 1607  году  в  Чесапикский
залив Вирджинии, доставили на американскую землю  не  одних  лишь  бродяг,
искателей  приключений  и  авантюристов,  как  свидетельствуют  об    этом
исторические    хроники.    Среди      прибывших        была        группа
промысловиков-смолокуров, поляков, нанятых на работу вирджинской компанией
для создания в колонии смолокуренного промысла.  В  их  числе  был  и  мой
прадед Ян Бобер.
     Промысловики горячо взялись за дело, вскоре стали гнать для  компании
смолу, деготь, добывать поташ и древесный уголь.  Дела у них шли настолько
успешно, что в последующие годы компания  стала  вывозить  из  Польши  все
новых смолокуров, слывших в те времена на весь мир лучшими мастерами.
     Об этом периоде в нашей семье сохранилось одно предание. Будто бы лет
через десять - а может, и больше - после  образования  колонии  английские
поселенцы добились некоторых - пустячных, правда, -  политических  свобод,
состоявших в том, что получили право выбирать из своей среды  депутатов  в
какой-то там колониальный конгрессик  созываемый  в  столице  Джеймстауне.
Когда польских смолокуров, как чужеземцев, не захотели допустить к участию
в выборах, они, оскорбившись, все как один оставили работу... Однако нужда
в них для колонии стала настолько ощутимой, а упорство их в  защите  своих
гражданских прав было  столь  непреклонным,  что  власти  в  конце  концов
вынуждены были уступить и предоставить им те же права,  что  и  английским
колонистам.
     - Молодцы смолокуры! - одобрительно буркнул Вильям.
     В то время прадед  мой  женился  на  одной  англичанке,  прибывшей  в
колонию из Англии, и пару лет спустя это спасло ему  жизнь.  А  дело  было
так.  Жена его  ждала  ребенка,  и  прадед  повез  ее  из  леса  рожать  в
Джеймстаун, где были врачи.  А в ту пору как раз местные индейские племена
подняли большое восстание и поголовно вырезали чуть ли не всех  колонистов
в лесных факториях.  Один лишь Джеймстаун сумел отбиться  и  спасти  своих
жителей.
     О родившемся тогда дедушке своем, Мартине, знаю я немного.  Жил он  в
лесу, был фермером, женился тоже на англичанке, имел нескольких детей,  из
которых Томаш, родившийся в 1656 году,  и  стал  моим  отцом.  Когда  отцу
исполнилось лет двадцать, воинственные индейцы с берегов реки  Соскуиханны
вышли на тропу войны против белых поселенцев.  Тогда некто Бэкон, один  из
первых вирджинских пионеров, собрал отряды добровольцев, которые поголовно
истребили индейцев.  Одним из первых добровольцев в отряде был  мой  отец.
Бэкон пользовался такой популярностью и славой, что люди стекались  в  его
отряды со всей Вирджинии.
     В те суровые времена власть в  Вирджинии  захватили  всякие  лорды  и
прочие богачи,  которым  принадлежали  чуть  ли  не  все  земли  и  разные
богатства.  Во главе у них стоял присланный из Англии  губернатор  колонии
лорд Бэркли, тиран и душитель народа. Видя, что вокруг Бэкона объединяется
все больше недовольных порядками, лорд Бэркли нанес удар своими войсками в
тыл добровольческим отрядам, когда те еще сражались с индейцами.
     Однако сила добровольческого движения оказалась несокрушимой.  Отряды
Бэкона повернули оружие против войск губернатора  и  владетельных  лордов.
Разразилась  кровавая  гражданская  война,    в    которой    победоносные
добровольческие отряды одерживали одну победу за другой, пока  не  прижали
врага к самому океану.
     Но здесь Бэкона подстерегла смерть.  Это был сокрушительный  удар  по
повстанческому движению. Бэркли воспользовался смятением и паникой в рядах
повстанцев, быстро оправился и перешел в наступление. Повстанцы дрогнули и
были разгромлены.  Огнем, мечом и виселицами победители усмирили народ.  В
дикой  злобе  они  безжалостным  сапогом  растоптали  ростки  свободы    в
Вирджинии. Это было в 1677 году.
     Моего отца, приговоренного к повешению, спасло только то, что дед его
считался иностранцем.  Поэтому и  его,  как  чужеземца,  лишь  выслали  из
Америки.  Он отправился в Польшу, не зная в то время ни  одного  польского
слова.
     Спустя несколько лет он женился на довольно  образованной  девице  из
семьи краковского мещанина.  Живя в Польше счастливо, отец  тем  не  менее
постоянно тосковал о лесах Вирджинии. И едва лишь в Америке повеяли новые,
более благоприятные политические ветры и была объявлена всеобщая амнистия,
отец вместе  с  семьей  вернулся  к  подножию  Аллеганских  гор.  Здесь  в
последний год XVII столетия появился на свет и я. Несмотря на то, что мать
моя была полькой, польских слов я знал мало, зато научился читать и писать
по-английски.
     И вот, дабы завершить изложение этой семейной  хроники,  на  двадцать
шестом году  жизни  мне  довелось  снова  с  оружием  в  руках  отстаивать
отцовскую долину, а  затем,  не  устояв  перед  силой  тирании,  спасаться
бегством.
     -  Сто  пуль  тебе  в  печенку,  ну  и  драчливая  семейка!    -    с
удовлетворением  причмокнул  Вильям.  -  Только   и    знали    бунтовать!
Прадед-бунтарь, отец-бунтарь и сын-бунтарь.  Наш каперский корабль - самое
подходящее для тебя место! Тут тебе и слава, а заодно и карманы набьешь!
     - Спасибо за такую славу...
     В девственных лесах Вирджинии  я  вел  жизнь  привольную  и  кочевую,
богатую всяческими приключениями.  Но если  кто-нибудь  спросил  бы  меня,
какие впечатления того периода наиболее глубоко запали мне в  душу,  я  бы
ответил, что это были не охотничьи истории - хотя первого медведя я  убил,
когда мне исполнилось лет двенадцать, - и не кровавые  события  последнего
восстания.  Это были впечатления  совсем  иного,  совершенно  неожиданного
свойства: книга, всего одна книга, которую я прочитал.  Она попала  мне  в
руки года два назад, а начав ее читать, я был  ошеломлен,  сердце  у  меня
трепетало, и я не мог оторваться от нее, пока не дочитал  до  конца.  Само
название этой книги говорило  о  ее  необыкновенной  увлекательности.  Она
называлась:

                                  ЖИЗНЬ
               и удивительные приключения Робинзона Крузо,
                            моряка из Йорка...

     Книга, изданная в Лондоне в 1719 году, была написана  Даниэлем  Дефо.
Вот это книга! Вот это да! Ничто ранее меня так глубоко не  изумляло,  как
описания приключений Робинзона на необитаемом острове.  Я читал эту книгу,
перечитывал ее снова и снова, заучивая наизусть целые страницы.  Порой мне
казалось, что это я сам попал на необитаемый тропический  остров,  развожу
там коз и спасаю Пятницу от людоедов.
     Бежав от сатрапов лорда, я не взял с собой почти  никаких  вещей,  но
книгу не забыл. Она сопровождала меня и в изгнании. На корабле я рассказал
о ней Вильяму, и мой приятель загорелся таким интересом, что  в  свободные
от вахты минуты я вынужден был читать ему,  поскольку  сам  он  читать  не
умел.
     - А ты не знаешь случайно этот остров, на  котором  жил  Робинзон?  -
спросил я его однажды.
     Вильям задумчиво почесал в затылке.
     - Таких островов у побережья Южной  Америки  тьма-тьмущая.  Только  в
устье реки Ориноко их сотни, но там нет гор,  как  на  острове  Робинзона.
Недалеко  от  материка  есть,  правда,  один  гористый  остров,   Тринидад
называется, но этот, пожалуй, слишком велик...
     - А Малые Антильские острова, к которым мы идем?
     - Их там  много  всяких  разных:  больших  и  маленьких,  гористых  и
лесистых, заселенных и безлюдных... Но остров Робинзона, похоже, был рядом
с материком, а Малые Антилы тянутся цепочкой с севера на юг далековато  от
Большой земли...
     Нас волновало каждое слово книги Дефо и  потому  несколько  огорчало,
что он не привел ни  названия,  ни  более  точного  местоположения  своего
острова.
     - Постой-ка, Джонни! - воскликнул  однажды  Вильям,  осененный  новой
догадкой. - Тобаго! В цепи Малых Антил это крайний,  самый  южный  остров.
Тобаго! С него в ясные дни видны скалы Тринидада.  Правда,  Тринидад  тоже
остров, но почти примыкает к Американскому материку.  Может, Тобаго и есть
остров Робинзона? Он гористый, посредине там лес, все вроде сходится...
     - А люди там живут?
     - А как же, живут.  Какие-то английские  поселенцы.  Но  раньше,  мне
говорили, остров был необитаем...
     - Все сходится. Значит, правда, там, на Тобаго, и жил Робинзон?
     - Все может быть...
     Мы строили разные догадки, однако и впрямь трудно было с уверенностью
заключить, где в таком скопище островов и островков могло находиться место
крушения корабля Робинзона.
     А тем временем с каждой пройденной милей на нашем корабле все  больше
нарастала напряженность: мы входили в воды французских островов,  и  здесь
можно  было  рассчитывать  на  долгожданную  добычу.  Известно  -   вблизи
Гваделупы  скрещиваются  морские  пути  различных   судов,    не    только
французских, но и датских, и голландских.
     В один из дней мы заметили вырастающие  из-за  горизонта  паруса,  но
оказалось, что это целая  хорошо  вооруженная  флотилия,  и  нам  пришлось
поживее уносить ноги, дабы самим не попасть в  переделку.  Тогда  капитан,
раздосадованный неудачей, решил двигаться дальше на юг  к  торговым  путям
испанских судов, где добыча доставалась обычно легче, а если повезет, то и
более богатая.
     - Испанцы - самое милое дело, -  разглагольствовал  боцман  в  редкие
минуты хорошего расположения духа. - Резать им глотки - одно удовольствие,
а серебра у них - целые кучи!
     Я скрипел зубами от досады при мысли, что так бездумно впутался в эту
грязную компанию, по мне но оставалось ничего  иного,  как  скрывать  свое
возмущение  под  маской  безразличия.  Более  того,  я    заслужил    даже
определенное уважение у пиратов  за  сноровку,  поскольку  в  обращении  с
пушкой добился, кажется, немалых успехов.
     В районе Гваделупы мы проплывали мимо  другого  острова,  значительно
меньшего по размерам, хотя тоже гористого и покрытого лесом.
     - Это не Мартиника? - спросил я у Вильяма.
     - Нет, дружище, Мартиника лежит южнее, а это Доминика. Мы, англичане,
давно точим на нее зуб, но не одна буйная голова раскроит еще себе череп о
скалистые берега этого острова, прежде чем  нам  удастся  заглотнуть  этот
кусок.
     - Что, к острову трудные подступы?
     - Да нет, подступы как подступы.  Но на острове  оказались  проклятые
индейцы и дерутся как бешеные. Никак к ним не подберешься.
     - Слушай, Вильям, - воскликнул я удивленно, - а ты не ошибаешься? Мне
казалось, что на всех островах Малых Антил индейцев  давно  уже  поголовно
истребили...
     - Well,  на  многих  действительно  истребили,  но  не  везде.   Вот,
например,  Доминика.  И еще...  Если дня через два-три благополучно минуем
Мартинику, увидим остров Сенте-Люсия. На нем тоже все еще держатся карибы,
как  и  встарь.  А  еще  южнее есть остров Сент-Винсент.  Там то же самое.
Предыдущая страница Следующая страница
1 2  3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 103
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама