Падре Киприано со снисходительной улыбкой наблюдал за манипуляциями
Арасибо, будучи убежденным, что настоящие крестины, которые он свершит
через минуту, смоют еретические обряды шамана, как грязную воду. Тем
временем Ласана решила назвать сына - Меру, что по-аравакски значит -
колибри, ибо мальчишка был живым и подвижным, как колибри. Потом с
сердечной улыбкой она добавила:
- Но я хотела, чтобы он носил также имя Ян, как и его отец, и чтобы
его звали - Меру-Ян Бобер.
Все ее радостно поддержали. Тут встал падре Киприано, готовясь к
церемонии крестин. Крестины прошли вполне благополучно.
Ласана, окруженная старейшинами, вождями и родственниками, восседала,
словно лесная богиня, с изяществом и достоинством принимая поздравления.
Из светло-зеленой ткани, которую мы привезли из Нью-Кийковерала, она
смастерила себе нечто наподобие туники с обнаженными плечами, и
благородная простота этого наряда удивительным образом подчеркивала
аравакскую красоту счастливой матери. Подобным же образом принарядилась и
Симара, усердно помогавшая сестре все эти дни.
Из такой же зеленой ткани сшили себе легкие куртки некоторые наши
вожди и выглядели в них вполне пристойно. Мне тоже сшили подобное платье.
В глазах наших испанских гостей мы теперь уже не были полунагими дикарями.
Обаяние моей Чарующей Пальмы, столь прекрасной в своем материнском
счастье, и славный карапуз в ее объятиях растрогали меня до глубины души.
Горячая волна любви захлестнула мое сердце, и я решил обратиться с речью к
этому малышу, моему сыну. Обратиться по-аравакски, дабы меня поняли и все
мои друзья:
- Сын мой, Меру-Ян, - начал я громко, чтобы слышали все. - Я
взволнован и потому уже сейчас обращаюсь к тебе, хотя только спустя много
лет ты узнаешь от людей, что я тебе сказал. У тебя есть брат по матери,
немногим старше тебя. Он - сын твоей матери и главного воина, погибшего в
бою на острове Робинзона. Этого брата ты должен всегда верно и горячо
любить и чтить. Когда ты вырастешь, у тебя тоже будет сын, а у него дети,
потом - внуки, правнуки и праправнуки. И вашим святым долгом, долгом всех
моих потомков, будет нести правду и справедливость, ценить то, что ценил
Белый Ягуар, и ненавидеть то, что ненавидел он. Белый Ягуар ценил добро и
людей честных, ненавидел зло и людей бесчестных. Не щадя сил и жизни, он
защищал униженных и оскорбленных, не на жизнь, а на смерть боролся с теми,
кто нес людям страдания и муки. Он был отважным воином, но любил не войну,
а мир и дружбу! Оттого он любил араваков, индейцев с честной душой,
благородным сердцем и мудрой головой... О вы, будущие потомки Колибри-Яна,
вы можете гордиться своим предком, а если кто-то из вас когда-нибудь
попадет на берега Вислы, откуда начался род Белого Ягуара, пусть разнесет
там хвалебную весть о том, что Белый Ягуар прожил свою жизнь, не посрамив
ни совести, ни чести своих далеких сородичей! Я закончил!
