во всю силу. А Формалай теперь уже не говорил, а кричал. Он махал рука-
ми, топал о помост ботинками, чтобы прекратить кошачье мяуканье и смех
толпы.
- Петрушка, - догадался кто-то.
- Петрушка, - повторил сосед.
Этот громкий возглас донесся до Формалая.
- Найдите Петрушку! На этот раз я его повешу! - Правитель послал в
толпу четырех царских стражников.
Мальчик бросил мешок и юркнул за угол. Из мешка выскочила большая об-
лезлая кошка и ринулась в другую сторону. А царь поспешил во дворец. Он
первый раз видел, как над ним смеются.
"Я заставлю себя уважать, - в гневе шумел Формалай. - Я прикажу пос-
тавить себе памятник. Пусть каждый видит, какой я смелый, могучий и гор-
дый".
ПУГАЛО
Матрешка встала очень рано: до рассвета она настирала целую корзину
белья, потом поставила ее на плечо и пошла на пруд полоскать. Тяжелые
капли росы скатывались ей под ноги. Когда Матрешка нечаянно задевала
корзиной ветки, на нее сыпался целый дождь.
На берегу она опустила корзину, выпрямилась, помахала затекшей рукой
и оглянулась. Молочно-белый туман стлался над темной водой. Только у са-
мого берега в ней отражалась розовая полоска восхода. Крестьянка поежи-
лась и взялась за мундир ВанькиВстаньки: он должен быть готов в первую
очередь, а то Ваньке-Встаньке нечего надеть. И тут она заметила, что ря-
дом с ней по мокрой траве к лесу тянется чей-то след.
"Кто же тут ходил? Неужели кто-нибудь встал раньше меня? - Матрешка
прошла несколько метров по следу и увидела на траве черную пуговицу с
вставленным в нее драгоценным камнем. - Это пуговица помещика Копилки.
Значит, он выбрался из пруда? Теперь он пожалуется Формалаю, а тот пош-
лет слуг, и у нас опять отберут землю. Нужно позвать народ".
Матрешка хотела бежать в деревню, но передумала. "Пока я хожу, трава
высохнет, ищи тогда следы Копилки - и не найдешь".
Она пошла по следам к лесу. "Здесь он, наверно, сидел, - думала Мат-
решка, увидев отпечатки протянутых ног. - Здесь хотел встать на колени и
опять свалился. Ползет. Ничего. Я его догоню. От меня не уйдет".
Вдруг в трех шагах от себя, за кустом, она увидела Копилку.
Он лежал ничком, не шевелился. Матрешка сломала тонкий ивовый прут,
осторожно ступая, приблизилась к помещику и взмахнула хворостиной.
- Вставай, Копилка! Поворачивай обратно в деревню.
Помещик поднял голову, и лучи солнца осветили широкую трещину, в ко-
торую он опускал монеты.
- Иди в деревню, кому говорят...
Помещик пытался подняться на ноги и как следует ударить крестьянку,
но сил не было. Он хотел отругать ее, но и этого не смог сделать. После
сидения в воде и долгого кваканья у помещика совсем пропал голос. Он во-
ды? лишь открыл рот, и из горла донеслось непонятное хрипение.
- Пойдешь ты или нет? Кому я говорю? - рассердилась Матрешка и хлест-
нула помещика хворостиной по широкой спине.
Помещик, тяжело дыша, повернулся и пополз в сторону деревни.
Матрешка шла следом и подгоняла его хворостиной, если ей казалось,
что он ползет слишком медленно. Ей было некогда: ведь на берегу ее ожи-
дала корзина с невыполосканным бельем.
Первыми Копилку с Матрешкой увидели мальчишки.
- Матрешка Копилку привела! Копилку привела! - зазвенело под каждым
окном, и тут же вокруг них собрался народ.
- Оказывается, он не утонул, - удивились крестьяне. Потом позвали
Петрушку.
- Почему ему позволил вылезти из спросили они.
- А мы его камнями забросали, - ответил Петрушка. - Мы думали, что он
на дне давно.
- Что же нам с ним сделать?
- Опять в пруд его, - предложила Матрешка.
- Не стоит, - возразил кузнец. - Вы работали всю жизнь на него, а те-
перь пусть он поработает на вас.
- Он ничего не умеет делать, - сказал ВанькаВстанька, который тоже
приполз посмотреть на Копилку. - Разве что горох поставить сторожить
вместо пугала.
- Правда, - согласился кузнец.
- Чучело из него сделать, чучело! - закричали все вокруг.
Несколько крестьян взяли помещика за руки, за ноги и потащили к горо-
ховому полю.
Горох уже поспел. Стручки качались на ветру, трескались, а стая серых
галок с криком летала над полем. Кузнец Игнат притащил кол, вбил его в
землю и веревкой привязал к нему Копилку.
Крестьяне еще немного посмотрели на чучелопомещика и разошлись: каж-
дого ждала работа.
Копилка остался один. Смелая галка подлетела и клюнула его в нос. Ко-
пилка замахал руками. Птицы разлетелись в разные стороны. А помещик ско-
ро высох под жарким солнцем. Одежда на нем покоробилась, стала твердой и
жесткой, как панцирь.
Копилка дождался вечера и попытался освободиться, он дернулся в пра-
вую сторону сначала немножко, потом побольше, потом изо всех сил, верев-
ка ослабла, и Копилка освободился.
Копилка наелся гороху, наложил гороху про запас туда, где раньше хра-
нил монеты, и, сгибаясь под тяжестью, поплелся к лесу.
"В лесу меня никто не найдет, - рассудил он. - А как доберусь до Фор-
малая снова отберу у крестьян всю землю, снова накоплю денег и всем им
отомщу. Они узнают, как из Копилки делать пугало".
Так, строя планы мести, помещик добрался до лесного ручья. Он съел
весь горох, потом выстирал измазанные в иле пиджак, брюки и рубашку и
повесил свою одежду на вершину развесистой липы сушиться. А потом сам
забрался туда. Копилка опасался спать на земле: вдруг змея или ящерица
заберется через щель в голову и поселится внутри, их ведь не вытрясешь,
как горох.
ГОНЧАР КРЫНКА
Распорядитель праздников и приемов долго ломал голову над тем, кого
заставить сделать памятник Формалаю.
"А если приказать гончару, пусть он слепит Формалая из глины. Солнце
высушит, и памятник будет твердым, как камень, - подумал Распорядитель и
твердо решил: - Да, да. Нужно заставить гончара".
Через час самый искусный гончар кукольного царства стоял перед Распо-
рядителем праздников и приемов.
- Как тебя зовут? - спросил Распорядитель.
- Меня зовут Крынка.
- Так вот что, Крынка, я поручаю тебе важное дело, - слуга Формалая
тонкой тростью тронул плечо гончара и подтолкнул к окну. - Вот здесь, на
площади, ты должен построить памятник нашему правителю.
- Я не могу строить, - ответил гончар. - Я могу только лепить.
- То есть я хотел сказать: слепить, - поправился слуга правителя.
Крынка молчал. Ему не хотелось лепить памятник, а отказываться он бо-
ялся.
- Если памятник понравится царю... - Распорядитель праздников и прие-
мов перешел на шепот, подмигнув косым глазом. - Если памятник понравится
царю, он подарит тебе новый дом с верандой и фруктовым садом.
- Я попробую, - Крынка поклонился и вышел, а Распорядитель приемов и
праздников велел немедленно сложить на площади постамент, а возчикам
привезти два воза чистой белой глины.
Каменщики сложили постамент. И вот уже Крынка ком за комом поднимает
на постамент глину для будущего памятника. Сначала он вылепил толстые и
кривые ноги Формалая, отошел в сторону и подумал: "Нет, не понравятся
царю такие ноги, и не будет у меня ни дома, ни веранды, ни фруктового
сада, - и он поправил ноги, сделав их ровнее и тоньше. - Вот так. Теперь
хорошо".
Потом гончар принялся за туловище. С каждым уложенным комком глины, с
каждым новым шлепком, с каждым новым движением ему казалось, что дом с
садом и верандой подвигается к нему все ближе и ближе. Вот уже готово
туловище Формалая, толстый живот, массивные плечи, голова...
Крынка отошел, пригладил свои спутанные волосы, порядком измазав их
глиной, потер одна о другую усталые ладони и, присев на скамейку у
чьего-то дома, стал разглядывать творение своих рук.
- Скульптура обязательно понравится Формалаю, и у меня будет дом,
настоящий дом, - доказывал он себе. - В саду я посажу красные розы, а
под окном устрою клумбы с табаком. Ах, как это будет прекрасно!
- Плохой ты гончар, Крынка! - оборвало Крынкины мечты громкое воскли-
цание.
- Я самый лучший гончар в государстве, - не оборачиваясь, проговорил
твердо Крынка. - Посмотри, разве сделает кто-нибудь такую скульптуру?
- Ты правду говоришь. Никто не хочет делать изображение Формалая. Да-
же Аленка отказалась вышивать его портрет. А ты, Крынка, делаешь ему па-
мятник.
- А тебе какое дело? - повернулся Крынка и увидел перед собой рыжие
вихры, синий колпак с колокольчиком, красную рубашку. Гончар сразу узнал
Петрушку, хотя прежде он никогда его не видел. Зато он много слышал о
его проделках.
Петрушка еще раз внимательно посмотрел на памятник.
- Зачем ты это делаешь? - снова обратился он к Крынке. - Никто тебе
не скажет спасибо за это.
- Мне надоело жить в землянке. Через два дня я кончу работу, и у меня
будет новый дом. Приходи ко мне, Петрушка, в гости. Я тебе сорву самых
вкусных яблок и самых красивых цветов.
- Не надо мне твоих яблок. Я никогда не буду их есть. И никто не бу-
дет. И никто руки тебе не подаст. Так и знай.
Крынка взлохматил пятерней и без того спутанные волосы, опустил голо-
ву и задумался.
- Разбей памятник, а? - тихонько предложил мальчик. - Пусть Формалай
знает, что никто не будет прославлять его. Разбей, - убежденно повторил
он.
Гончар взял молоток, которым дробил крепкие куски глины, замахнулся и
закрыл глаза рукой.
- Не могу, - сказал он Петрушке. - Я так старался. - И его рука с мо-
лотком бессильно повисла вдоль тела.
- Давай я, - предложил мальчик. Он вырвал у Крынки молоток, как кош-
ка, взобрался на помост, размахнулся, и вниз полетела одна рука глиняно-
го правителя, за ней - другая. Потом с глухим мягким шумом шлепнулась
сразу половина туловища. - Раз, еще раз! - покрикивал Петрушка, и вскоре
вместо царской фигуры на помосте оказалась бесформенная глыба глины.
Как раз в это время Распорядитель праздников и приемов выглянул в ок-
но, чтобы посмотреть, как идет работа. Сощурив заячьи глаза, он поглядел
еще раз и ничего не увидел.
- Как странно, - пробормотал он, - только недавно памятник был почти
готов, а сейчас тут ничего нет. Что-то случилось с моими глазами. Надо
скорее идти к мастеру Трофиму поменять глаза.
Он направился к выходу и тут же вернулся, вспомнив, что мастер Трофим
сидит в тюрьме и ничего не желает делать.
- Тогда попробую взять очки, - он нашел у себя в столе очки в розовой
оправе, водрузил их на нос. На месте памятника стоял серый полотняный
шатер. - Пф-у-у, какое наваждение! - Распорядитель праздников и приемов
хлопнул руками по бокам, еще раз посмотрел сквозь очки и пробормотал: -
Нужно попросить присмотреть за памятником Хранителя памяти, а то у меня
стало плохо с глазами, и я ничего не вижу.
ЧЕСТНОЕ СОБАЧЬЕ
Судья долго не решался идти к Формалаю. Ему было стыдно показаться
правителю на глаза без своей гибкой спины, без двух лиц и без угодливой
улыбки.
Наконец он набрался смелости и вошел во дворец. Формалай сначала не
узнал его. Изумрудные глазапуговицы строго глядели на Нашим-Вашим, и
судья задрожал под этим взглядом.
- Я - Нашим-Вашим, - доложил он. - Я царский судья. - Он хотел пониже
поклониться, но жесткая спина не гнулась.
Правитель не отводил от него взгляда и молчал.
- Я - Нашим-Вашим, - снова пролепетал обескураженный судья. - Я буду
судить всех, кто выступает против царя.
- Такой судья мне не нужен, - Формалай пожал плечами и указал пальцем
на дверь: - Иди отсюда!
- Я буду верно служить, - умолял судья. Он встал на колени и даже
немного обрадовался: хорошо, что хоть ноги сгибались и можно было пока-
зать царю свое уважение.
- Ладно, ладно, - сжалился Формалай. - Выполнишь мое задание - будешь
судьей.
- Я все сделаю. Все, - заверил Нашим-Вашим и прижал руки к груди,
чтобы показать, как он будет стараться.
- Поймай Петрушку. Я хочу его повесить. Не поймаешь - на глаза не по-
казывайся.
Нашим-Вашим медленно вышел из дворца. Он-то знал, что поймать Петруш-
