Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Фадеев А.А. Весь текст 306.13 Kb

Разгром

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 15 16 17 18 19 20 21  22 23 24 25 26 27
удалось отстегнуть кобуру, и почти в то же мгновенье, как  Метелица  схватил
его за горло, он выстрелил в него несколько раз подряд... Когда  подоспевшие
казаки тащили Метелицу за ноги, он еще цеплялся за  траву,  скрипел  зубами,
стараясь поднять голову, но она бессильно падала и волочилась  по  земле.  -
Нечитайло! - кричал красивый офицер. - Собрать эскадрон!.. Вы тоже  поедете?
- учтиво спросил он начальника, избегая, однако, смотреть на него. -  Да.  -
Лошадь командиру!..
   Через полчаса казачий эскадрон в полном боевом снаряжении выехал из  села
и помчался кверху, по той дороге, по которой прошлой ночью ехал Метелица.
   Бакланов, вместе со всеми испытывавший сильное беспокойство,  наконец  не
выдержал. - Слушай, дай я вперед проеду, - сказал он Левинсону. - Ведь  черт
его знает на самом деле...
   Он пришпорил коня  и  скорее  даже,  чем  ожидал,  выехал  на  опушку,  к
заросшему омшанику. Ему не понадобилось, однако,  влезать  на  крышу,  -  не
дальше как в полуверсте спускалось с  бугра  человек  пятьдесят  конных.  Он
разглядел, что это были регулярники - по  их  одинаковому  обмундированию  в
желтых пятнах. Умерив свое нетерпение - скорей вернуться и  предупредить  об
опасности (Левинсон мог вот-вот нагрянуть), Бакланов задержался, спрятавшись
в кусты, желая проверить, не покажутся ли из-за бугра новые отряды. Никто не
появился больше; эскадрон ехал шагом, расстроив ряды; судя по сбитой посадке
людей и по тому, как мотали головами разыгравшиеся лошади,  эскадрон  только
что шел на рысях.
   Бакланов повернулся обратно и чуть не налетел на Левинсо-на,  выезжавшего
на опушку. Он  сделал  знак  остановиться.  -  Много?  -  спросил  Левинсон,
выслушав его. - Человек пятьдесят. - Пехота?  -  Нет,  конные...  -  Кубрак,
Дубов, спешиться! - тихо скомандовал Левин-сон. - Кубрак - на правый  фланг,
Дубов - на левый... Я тебе дам!.. - зашипел он вдруг, заметив, как  какой-то
партизан с подвязанной щекой повернул в сторону, заманивая и  других.  -  На
место! - И он погрозил ему плеткой.
   Передав Бакланову командование взводом Метелицы и приказав  ему  остаться
здесь, он спешился сам и пошел  впереди  цепи,  чуть  ковыляя  и  размахивая
маузером.
   Не выходя из кустов, он  положил  цепь,  а  сам  в  сопровождении  одного
партизана пробрался к  омшанику.  Эскадрон  был  совсем  близко.  По  желтым
околышам и лампасам Левинсон узнал, что это  были  казаки.  Он  разглядел  и
командира в черной бурке. - Скажи, пусть сюда ползут, - шепнул он партизану,
- только пусть не встают,  а  то...  Ну,  чего  смотришь?  Живо!..  -  И  он
подтолкнул его, нахмурив брови.
   Хотя казаков было мало, Левинсон почувствовал вдруг сильное волнение, как
в первый, давнишний период его военной деятельности.
   В своей боевой жизни он  различал  два  периода,  не  разделенных  резкой
чертой, но отличных для  него  по  тем  ощущениям,  которые  он  сам  в  них
испытывал.
   В первое время, когда он, не имея никакой  военной  подготовки,  даже  не
умея стрелять, вынужден был командовать массами людей, он чувствовал, что он
не командует на самом деле, а все события развиваются  независимо  от  него,
помимо его воли. Не потому, что он нечестно выполнял свой долг,  -  нет,  он
старался дать самое большее из того, что мог, - и не потому, что  он  думал,
будто отдельному человеку не дано влиять на  события,  в  которых  участвуют
массы людей, - нет, он  считал  такой  взгляд  худшим  проявлением  людского
лицемерия, прикрывающим собственную слабость таких людей, то есть отсутствие
в них воли к действию, - а потому, что в этот первый,  недолгий  период  его
военной деятельности почти все  его  душевные  силы  уходили  на  то,  чтобы
превозмочь и скрыть от людей страх за себя, который он невольно испытывал  в
бою.
   Однако он очень скоро привык к  обстановке  и  достиг  такого  положения,
когда боязнь за собственную жизнь перестала мешать ему распоряжаться жизнями
других. И в этот второй период он получил возможность управлять событиями  -
тем  полней  и  успешней,  чем  ясней  и  правильней  он  мог  прощупать  их
действительный ход и соотношение сил и людей в них.
   Но теперь он вновь испытывал сильное волнение, и он чувствовал,  что  это
как-то связано с новым его состоянием, со всеми его мыслями о себе, о смерти
Метелицы.
   Пока подползала цепь, раскинувшаяся по кустам, он все же овладел собою, и
его  маленькая  собранная  фигурка,  с   уверенными,   точными   движениями,
по-прежнему предстала перед людьми как олицетворение  некоего  безошибочного
плана, в который люди верили по привычке и по внутренней необходимости.
   Эскадрон был уже так близко, что слышен был конский  топот  и  сдержанный
говор всадников, - можно было различить даже отдельные лица. Левинсон  видел
их выражения - особенно у одного красивого и  полного  офицера,  только  что
выехавшего вперед с трубкой в зубах и очень плохо державшегося в седле.
   "Вот зверь, должно быть, - подумал Левинсон, задержавшись на нем взглядом
и невольно приписывая этому  красивому  офицеру  все  те  ужасные  качества,
которые обычно приписываются врагу. - Но как бьется  у  меня  сердце!..  Или
стрелять уже? стрелять?.. Нет, возле той березы  с  ободранной  корой...  Но
почему он так плохо держится?.. Ведь как же нело..." - Взво-о-од! - закричал
он вдруг  тонким  протяжным  голосом  (как  раз  в  это  мгновенье  эскадрон
поравнялся с березой с ободранной корой). - Пли!..
   Красивый офицер,  услыхав  первые  звуки  его  голоса,  удивленно  поднял
голову. Но в ту же секунду фуражка слетела с его головы, и лицо его  приняло
невероятно испуганное и беспомощное выражение.  -  Пли!..  -  снова  крикнул
Левинсон и выстрелил сам, стараясь попасть в красивого офицера.
   Эскадрон смешался; многие попадали на землю, но красивый офицер остался в
седле, лошадь, оскаля зубы, пятилась под ним. В  течение  нескольких  секунд
растерявшиеся люди и лошади, вздымавшиеся на дыбы, бились  на  одном  месте,
крича что-то, неслышное из-за выстрелов. Потом  из  этой  сумятицы  вырвался
отдельный всадник, в черной папахе и в бурке, и заплясал  перед  эскадроном,
сдерживая лошадь  напряженным  жестом,  размахивая  шашкой.  Остальные,  как
видно, плохо повиновались ему, - некоторые уже  мчались  прочь,  нахлестывая
лошадей; весь эскадрон ринулся за  ними.  Партизаны  повскакали  с  мест,  -
наиболее азартные побежали вдогонку, стреляя на ходу. - Лошадей!.. -  кричал
Левинсон. - Бакланов, сюда!.. По коням!..
   Бакланов со свирепым, перекошенным лицом пронесся мимо, вытянувшись  всем
телом, откинув понизу руку с шашкой, блестевшей,  как  слюда,  -  за  ним  с
лязгом и гиком мчался взвод Метелицы, ощерившись оружием.
   Вскоре весь отряд поскакал за ними.
   Мечик, увлеченный общим потоком, мчался  в  центре  этой  лавины.  Он  не
только не испытывал страха, но даже  утерял  всегда  присущее  ему  свойство
отмечать собственные мысли и поступки и расценивать  их  со  стороны,  -  он
только  видел  перед  собою  чью-то  знакомую  спину  с   чубатой   головой,
чувствовал, что Нивка не отстает от нее, что враг бежит от них, и вместе  со
всеми на совесть старался догнать врага и не отстать от знакомой спины.
   Казачий эскадрон скрылся в березовой роще. Через некоторое  время  оттуда
посыпались частые ружейные выстрелы, но отряд продолжал скакать,  не  только
не замедляя хода, а еще больше горячась и возбуждаясь от выстрелов.
   Вдруг мохнатый жеребец, мчавшийся впереди Мечика, ткнулся мордой в землю,
и знакомая спина, с чубатой головой, полетела вперед,  вытянув  руки.  Мечик
вместе с другими обогнул что-то большое и черное, копошившееся на земле.
   Не видя больше знакомой спины, он впился  глазами  в  рощу,  стремительно
надвигавшуюся на него... Маленькая бородатая  фигурка  на  вороном  жеребце,
что-то кричавшая и указывавшая шашкой, на  одно  мгновение  мелькнула  перед
глазами... Несколько всадников, скакавших рядом, вдруг  свернули  влево,  но
Мечик, не сообразив, в чем дело,  мчался  в  прежнем  направлении,  пока  не
влетел в рощу и чуть не разбился о стволы,  расцарапав  себе  лицо  о  голые
ветви. Он едва удержал Нивку, рвавшуюся, обезумев, через кусты.
   Он был один - в мягкой березовой тиши, в золоте листьев и трав...
   В то же мгновенье ему  показалось,  что  роща  кишит  казаками.  Он  даже
вскрикнул и не помня себя ринулся обратно, не обращая внимания,  как  острые
колючие ветви хлещут его по лицу...
   Когда он снова выехал на поле, отряда не было. Шагах в двухстах  от  него
лежал убитый конь со сбившимся  седлом.  Возле,  подогнув  ноги,  безнадежно
обхватив руками колени, прижатые к груди, не шевелясь,  сидел  человек.  Это
был Морозка.
   Мечик, устыдясь своего страха, шагом подъехал к нему.
   Мишка лежал на боку, оскалив зубы, выкатив большие, остекленевшие  глаза,
согнув передние ноги, с острыми  копытами,  точно  он  и  мертвый  собирался
скакать. Морозка смотрел мимо него блестящими, сухими, невидящими глазами. -
Морозка... - тихо позвал Мечик, остановившись  против  него  и  переполняясь
вдруг слезливой доброй жалостью к нему и к этой мертвой лошади.
   Морозка не шевельнулся. Несколько минут они оставались так, не говоря  ни
слова, не меняя положений. Потом Морозка  вздохнул,  медленно  разжал  руки,
встал на колени и, по-прежнему не глядя на Мечика, начал отстегивать  седло.
Мечик, не решаясь больше заговорить, молча наблюдал за ним.
   Морозка распустил подпруги - одна из них была разорвана, - он внимательно
осмотрел оторванный, выпачканный в крови ремешок, повертел в руке и выбросил
его. Потом, кряхтя, взвалил на спину седло и пошел по  направлению  к  роще,
согнувшись и неловко ступая кривыми ногами. - Давай я отвезу,  или,  хочешь,
садись сам - я пешком пойду! - крикнул Мечик.
   Морозка не оглянулся, только еще ниже склонился под тяжестью седла.
   Мечик, стараясь почему-то  больше  не  попасться  ему  на  глаза,  сделал
большой  крюк  влево  и,  когда  обогнул  рощу,  увидел   неподалеку   село,
раскинувшееся поперек долины. В пространной низине,  справа  от  него  -  до
самого хребта, отвернувшего в сторону и затерявшегося в мутно-серой дали,  -
виднелся лес. Небо - такое чистое с утра - теперь висело низкое и невеселое,
- солнце едва проступало.
   Шагах в пятидесяти лежало несколько зарубленных  казаков.  Один  был  еще
жив, - он с трудом приподнимался на руках и  снова  падал  и  стонал.  Мечик
далеко объехал его, стараясь не слышать его стонов.  Из  деревни,  навстречу
ему, ехало несколько конных партизан. - У Морозки  коня  убили...  -  сказал
Мечик, когда они поравнялись с ним.
   Никто не ответил ему. Один окинул  его  подозрительным  взглядом,  словно
хотел спросить: "А ты где был, когда  мы  тут  бились?"  Мечик,  осунувшись,
поехал дальше. Он был полон самых недобрых предчувствий...
   Когда он въехал в село, многие из отряда уже разошлись  по  квартирам,  -
остальные толпились возле  большой  пятистенной  избы,  с  высокими  резными
окнами. Левинсон, стоя на крыльце  в  сбившейся  шапке,  потный  и  пыльный,
отдавал приказания. Мечик спешился возле забора, где стояли лошади. - Откуда
бог принес? - насмешливо спросил отделенный. - По грибы  ходил,  что  ли?  -
Нет, я отбился, - сказал Мечик.  Ему  было  все  равно  теперь,  что  о  нем
подумают, но по привычке он оправдывался. - Я в рощу попал, вы, кажется, там
влево свернули? -  Влево,  влево!  -  радостно  подтвердил  один  белобрысый
партизанчик, с наивными ямочками и петушиным задорным хохолком на макушке. -
Я кричал тебе, да ты не слышал, видать... - И он  восторженно  посмотрел  на
Мечика, как видно с удовольствием вспоминая  все  подробности  дела.  Мечик,
привязав лошадь, сел рядом с ним.
   Из переулка вышел Кубрак в сопровождении толпы мужиков, - они вели  двоих
со скрученными назад руками. Один был в черной жилетке и с несуразной, точно
приплюснутой головой в неровной проседи, - он сильно трясся и просил. Другой
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 15 16 17 18 19 20 21  22 23 24 25 26 27
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама