цовым цветом, - ... а потом твоя рука скользнула по моему бедру туда, и
ты положила свою прекрасную голову мне на колени...
С расширившимися от глубокого смущения глазами, чувствуя, как дрожат
ее руки, она запахнула на себе края кофты. Ее тело откликнулось на его
слова так же, как когда-то оно откликалось на призыв его тела: оно стало
наполняться теплом, болезненным томлением и излучать потоки любви, кото-
рые, как она считала, иссякли навсегда.
- Во всем этом нет никакого смысла! - в отчаянии вырвалось у нее.
- Я думаю, ты не права, - с издевкой усмехнулся он. - Я хотел бы убе-
диться, что ты помнишь, чем это все закончилось.
Как будто она когда-нибудь могла это забыть.
Она тогда победила, в чем никогда не сомневалась, только потому, что
Тэйн был не в силах сопротивляться ей в те головокружительные, те первые
дни их счастья. Повинуясь ее молчаливому приглашению, он повалил ее на
пол, и вслед за нею повалился сам, прижав ее к жесткой, оливкового цвета
поверхности всем весом своего великолепного сильного тела. И вновь цветы
разлетелись по полу, падая ей на лицо и на тело, обнаженное там, где
Тэйн успел расстегнуть пуговицы на платье.
Она протестующе закричала, почувствовав терзавшие ее спину жесткие
половицы, а он лишь рассмеялся торжествующим и радостным смехом мужчины,
наслаждающегося собственной силой и уверенностью в неминуемом утолении
своей страсти. Рывком подняв ее с пола, он на руках понес ее к заветной
двери их спальни. Уже на пороге она не преминула подчеркнуть свою побе-
ду, сладко промурлыкав, прижавшись к любимому лицу: "Как же насчет цве-
тов?" Ее триумф стал полным, когда он громко заявил в ответ: "Пусть Эфи-
ми сама подберет их, мы за это ей платим!"
В тот день он больше не садился за компьютер. Уже потом, позднее, она
нашла у себя на груди маленькую раздавленную хризантему, пахнущую ее ду-
хами и напитанную ласками Тэйна, и осторожно вложила цветок между стра-
ниц Библии, в Книгу Деяний, ту самую книгу, которая первой поведала ис-
торию ее тезки Сапфиры.
- Я помню, - наконец сказала она, стараясь говорить бесстрастным, ли-
шенным всякого выражения голосом, прилагая отчаянные усилия, чтобы не
провести языком по сухим от волнения губам под пристальным взглядом Тэй-
на. - Я также помню, что случилось с цветами. Эфими поставила их в воду,
и позже вечером я сплела из них венок и украсила им парадную дверь, что-
бы таким образом благословить на счастье наш дом и нашу семью в новом
году. - Несмотря на все самообладание, было заметно, как дрогнул у нее
голос. - Он должен был засохнуть и сохраняться в таком виде еще долгое
время... вместо этого через пару недель венок распался на части, и ветер
унес с собой его остатки.
Это оказалось предсказанием их будущего, но тогда Сапфира в своей
слепоте не придала этому значения.
- Сядь, Сапфи, - спокойно сказал Тэйн, указывая на стул. - В этой си-
туации есть один выход, который мы должны рассмотреть.
Сапфира послушно села, не столько из-за боязни не подчиниться его
уверенной и властной силе, сколько из-за того, что ноги отказывались ее
слушаться, и стала с тревогой наблюдать, как Тэйн с озабоченным видом
вышагивает по комнате, пока наконец он не остановился прямо перед ней.
- Я решил отказаться от твоей квартиры, чтобы ты смогла вернуться на
виллу Андромеда и пожить здесь несколько месяцев.
- Это просто смешно! - Совершенно сбитая с толку, Сапфира впилась
взглядом в его лицо, стараясь уловить хоть какую-то логику в его абсурд-
ном заявлении. - После этого все будет выглядеть нелепым фарсом...
- Разве это не то, что ты и так уже сделала? - с горечью спросил он.
От прозвучавшего в его словах обвинения ей стало не по себе, но в
них, призналась она, была настоящая правда.
- Но ведь... - машинально начала она, понимая лишь то, что каждый
раз, когда она будет смотреть ему в лицо, ей все трудней будет залечи-
вать свои сердечные раны.
- Для начала выслушай меня! - оборвал ее Тэйн, сердито глядя на нее с
высоты своего роста, воинственно скрестив руки на широкой груди и весь
подавшись вперед, в любую минуту готовый к атаке и все же полностью вла-
деющий собой. - Мой план состоит в следующем: мы поделим виллу так же,
как это было с домом на Константиносе. В твоем распоряжении будет
большая спальня, а я буду спать на кушетке в своем кабинете. Днем, когда
я нахожусь на работе, ты будешь полновластной хозяйкой в доме. По вече-
рам ты сможешь уединяться в своей комнате. Согласись, она достаточно ве-
лика, чтобы одновременно служить неплохой гостиной.
Глава седьмая
- Не вижу смысла. - Удивленная его предложением. Сапфира не могла
скрыть своей враждебности. - Идея официального развода возникла из-за
того...
- Из-за того, что ты не захотела делить со мной ни свою жизнь, ни
свою постель! - резко перебил ее Тэйн. - Что ж, после официального раз-
вода второе отпадет само собой, и я предлагаю тебе лишь первое, пока
Виктория и Стефанос не станут достаточно взрослыми, чтобы понять, что в
происшедшем между нами они не виноваты и что они не отвечают за то, что
мы разлюбили друг друга, хотя, несмотря на это, мы оба их очень любим. -
Он всматривался в ее несчастное лицо, и вокруг его жесткого рта появи-
лись напряженные морщины. - Похоже, попытки, предпринятые тобой на Конс-
тантиносе, приучить их к мысли о том, что отныне мы будем жить отдельно,
не принесли результатов, на которые ты, должно быть, надеялась. Сейчас
они ничего не могут понять и глубоко несчастны, и, кажется, мне не
очень-то удается объяснить им ситуацию.
Несмотря на щемящую боль в сердце, Сапфира с трудом подавила улыбку,
услышав, как он признается в своем бессилии. Он всегда настолько просто
решал все проблемы, что она не могла не почувствовать его отчаяния от
невозможности найти общий язык с собственными детьми.
- Я не знаю... - Она переплела руки, стараясь унять дрожь в пальцах.
То, что сказал Тэйн, звучало вполне разумно. Может быть, такое решение
не вписывается в общепринятые нормы, но ведь это лишь на время, и, кроме
того, случается довольно часто, что супруги, давно ставшие чужими, про-
должают жить в одном доме и почти не общаются.
- Ну так что? - негромко спросил он; и глаза его сузились, наблюдая
за тем, как меняется выражение ее лица. - Что для тебя важнее - счастье
твоих детей или осуществление собственных желаний?
Как он может быть таким жестоким после жертвы, которую она уже при-
несла? Разве только он все еще считает, что она собиралась убежать с
Майклом. Сегодня вечером он видел их вместе, был свидетелем их страстно-
го поцелуя, который вырвал у нее Майкл, и вряд ли это может способство-
вать тому, чтобы он поверил ей, как бы категорически она ни отрицала
свой интерес к брату Лорны.
- Это одно и то же, - сказала она гордо и с вызовом вздернула подбо-
родок в ответ на презрение, сквозившее в его тоне. - И как же долго бу-
дет продолжаться такое положение вещей?
- Откуда, черт побери, я могу знать? - Его собственные бушевавшие
внутри чувства отражались, как в зеркале, на его надменном лице, а голос
звучал напряженно и резко. - Столько, сколько это будет необходимо,
столько, сколько мы оба сможем это выдержать!
- Мне нужно время подумать...
Откуда-то из глубины сознания всплыли образы невинных детских морда-
шек. Она убедила себя, что сможет пережить разлуку, позволив себе их ос-
тавить. Возможно, если бы у нее не было альтернативы, она бы нашла в се-
бе силы это сделать, но, когда ей предложен выбор, каким бы болезненным
он для нее ни был, она почувствовала, что на мгновение ее решимость по-
колебалась.
Тэйн пожал плечами, впившись беспощадным пронизывающим взглядом в ее
фигуру.
- Столько, сколько тебе угодно. Начиная с сегодняшнего вечера, и
дальше день за днем, если так тебе легче?
- А где я буду жить в случае согласия? В своей комнате?
- Твоя комната не очень удобна. До сегодняшнею вечера, когда я ждал
тебя здесь, я както не замечал, насколько она мала. Я постараюсь догово-
риться о продаже дома и подыскать что-то подходящее для нас обоих. Хо-
чешь что-нибудь выпить? - резко спросил он и повернулся к ней спиной. -
Я, пожалуй, налью себе.
- Спасибо, не откажусь. - Она приняла его предложение. Ей будет труд-
но, но, если постараться, она сможет его не видеть, сможет ускользнуть
от мощной ауры его воздействия, избежать власти над ней его прекрасного
тела, сможет закрыть глаза и не думать о женщинах, которые будут прихо-
дить и уходить, занимая ее место, а может быть, уже заняв ее место,
грустно поправила она себя. То, что она получит в награду, заставит пре-
одолеть невыносимую боль от сознания, что ее отвергли. Но так не будет
длиться вечно.
Она попыталась представить себе время, когда близнецы вырастут и ее
роль в их жизни, без всякого ущерба для них, станет меньше, но не смог-
ла. Испытывая всю тяжесть вины за то, что разрушила их жизнь, на этот
раз она была готова гарантировать им стабильность, в которой они так
нуждались, на столько, на сколько понадобится и будет практически воз-
можно.
В то же мгновение она почувствовала на своей руке прикосновение руки
Тэйна, протягивавшего ей стакан с изрядным количеством коньяка.
- Ну что, договорились, ты будешь здесь утром, когда Стефанос прос-
нется и станет звать тебя?
Он задавал ей сразу два вопроса в одном, она была достаточно умна,
чтобы понять, насколько многозначительна вторая половина вопроса, но в
любом случае ответ требовался только один.
- Да, - тихо сказала она. - Договорились, при условии, что ты будешь
соблюдать требования закона о раздельном проживании.
Он помолчал, но она не могла не заметить огонек удовлетворения во
взгляде его блестящих глаз и то, как победно он расправил плечи, накло-
няясь к ней и поднося свой бокал к ее бокалу.
Спустя десять минут, все еще ощущая на губах обжигающий вкус коньяка,
она медленно разделась, надев ночную сорочку, которая попрежнему лежала
в шкафу, где она оставила ее, когда впервые покидала эту комнату. Влеко-
мая какими-то неподвластными ей силами, она, двигаясь, словно в трансе,
подошла к огромному зеркалу в дверце платяного шкафа и скрупулезно стала
рассматривать свое отражение.
Пребывание в Константиносе пошло ей на пользу. Она дотронулась до об-
наженного плеча, повела пальцами по ключице, с удивлением и удовольстви-
ем обнаружив, что ее острые очертания сгладились. Ее грудь тоже восста-
новила свою форму и полноту, глаза обрели прежний блеск, а глубокие вер-
тикальные складки, идущие от носа к подбородку, почти полностью разгла-
дились!
Правда, волосы ее были еще в ужасном состоянии - солома вместо преж-
них шелковистых прядей, но, без сомнения, ее физический облик начал из-
меняться к лучшему. Она содрогнулась при воспоминании о том, сколько
неприязни было во взгляде Тэйна при виде ее обнаженного тела, когда пос-
ледний раз они спали вместе. Она резко вскрикнула, услышав громкий стук
в дверь.
Торопливо набросив на плечи пеньюар, она слегка приоткрыла дверь,
уверенная, что это Тэйн, и чувствуя легкое раздражение оттого, что он
нарушил ее уединение.
Как нехорошо с его стороны убедить ее остаться и теперь, празднуя
свою победу, тревожить ее в то время, как она мечтала об одном - лечь и
хоть немного поспать.
- Ты так и не забрала свои поздравительные открытки, Сапфи. - Он про-
тянул ей несколько конвертов. - Сейчас это, правда, с некоторым опозна-
нием, но, с другой стороны, добрые пожелания не имеют срока давности, не
так ли?
Она сухо поблагодарила его, радуясь тому, что он не искал предлога
остаться, снова села на широкую кровать, чувствуя страшную усталость, но
достаточно заинтригованная, чтобы просмотреть почту. Одно поздравление
