Марлона Брандо.
Никак не может попять, что Брандо занят в другом фильме. Не может
взглянуть на вещи, как зрелый человек, иначе бы понял, что, если нельзя
заполучить одного актера, его надо заменить другим. Раз Брандо уже за-
нят, то следует довольствоваться Биффом Бэллоном.
- Какая разница?- спрашивала его Ванда.- Бифф вполне может сыграть де-
да, стоит только покрасить его чудные светлые волосы и спрятать роскош-
ные мускулы. Послушайте меня, гораздо легче будет загримировать Биффа
под старика, чем привести Марлона в физическую форму, необходимую для
"Любовника-афериста". Хотела бы я посмотреть, как Марлон станет прыгать
из горящего дома с автоматом в руке и ножом в зубах и умудрится при этом
остаться невредимым.
Но детское упрямство сеть детское упрямство. Поэтому режиссер не желал
с нею говорить, а сценарист вообще ни с кем не разговаривал, потому что
ему запретил это делать его агент.
Так что, когда Ванда Рейдел сказала представителям компании "Саммит
пикчэрз", что уговорила и сценариста, и режиссера, и актера, она была не
вполне точна. У нее был только актер. Бифф Бэллон.
Надо было что-то срочно придумать. Ей позарез нужен был сейчас хороший
контракт. Этот ракообразный ублюдок не шутил, намекая, что она выдох-
лась, исчерпала себя. Контракт было просто необходимо заключить, причем
еще до коктейля, ну, в крайнем случае, до ужина, иначе она потерпит пол-
ное фиаско и к завтраку следующего дня перестанет существовать как
агент.
- Пирожное!- крикнула она.- Хочу пирожное!
В комнату поспешно вбежала секретарша.
- Хочу клубничное пирожное!- вопила Ванда Рей-дел.
- Но, дорогая, вы же знаете, как потом огорчитесь, если его съедите!
- Клубничное пирожное. Я не огорчусь. Принеси мне пирожное!
- Но вы же знаете: стоит вам его съесть, как вы возненавидите весь
мир!
- Я и так ненавижу весь мир. Но если съем пирожное, то, возможно,
жизнь покажется мне не такой уж мерзкой.
- Но, милая, а как же ваша диета?
- Хочу клубничное пирожное!- Голос Спрута разносился по кабинету, соз-
давая атмосферу темной, населенной призраками комнаты, в которую обита-
тели дома не просто опасались входить, а делали вид, будто ее вовсе не
существует. Когда Ванда говорила таким тоном, секретарши не осмеливались
перечить.- Шесть клубничных пирожных,- уточнила Ванда Рейдел, и вскоре
заказ появился в приемной, доставленный посыльным в белой куртке и с та-
бличкой с именем на груди.
- Хьюблейн,- обратилась секретарша к посыльному, взглянув на таблич-
ку,- оставьте пирожные здесь.
- Ведь это для великой Ванды Рейдел, не так ли?- поинтересовался юно-
ша.
- Да, для нее, но она не хочет, чтобы ее отвлекали.
- Но я только хотел взглянуть на нее. Я не умею узнавать людей по фо-
тографиям. Люди часто не похожи на свои изображения.
- Я прошу вас оставить пирожные здесь,- повторила секретарша, но по-
сыльный уже прошмыгнул мимо нее и открыл дверь в кабинет.
- Госпожа Рейдел,- произнес он,- ради вас я могу творить чудеса. Вы
имеете больший доступ к творчеству, чем кто-либо другой, об этом везде
пишут. Если бы вы увидели, на что я способен, то не поверили бы своим
глазам.
- Просто великолепно!- воскликнула Ванда.- И так по-голливудски. Дел
Стейси из "Саммита", у которого есть сумма, которая мне так нужна, не
желает тратить ни цента, а вместо этого я получаю поддержку ресторанного
мальчишки!
- Прошу вас очистить помещение!- обратилась к посыльному секретарша,
врываясь в кабинет.-Госпожа Рейдел ненавидит плебеев.
- Кто это сказал? Вовсе нет! Дайте мне пирожное!
- Только одно,- сказала секретарша.
Но посыльный, ловко увернувшись от расставленных в стороны рук секре-
тарши, проворно поставил коробку на стол.
В два приема госпожа Рейдел расправилась с первым пирожным и приступи-
ла ко второму, прежде чем секретарша успела добраться до белой коробки с
масляными пятнами и следами сахарной пудры. Ванда стукнула ее по рукам и
принялась уписывать угощение, отбиваясь от наседавшей на нее секретарши.
Когда пять пирожных уже пребывали у нее в желудке, а шестое большими ку-
сками отправлялось в рот, Ванда вдруг заорала:
- Зачем ты позволила мне все это съесть? Что, черт побери, с тобой
происходит?!
Секретарша заморгала под градом полупрожеванных кусков, который внеза-
пно обрушился на нее.
- Идиотка! Убирайся отсюда!- завизжала Ванда и швырнула в секретаршу
коробкой из-под пирожных, но промахнулась. Коробка приземлилась возле
перламутрового стола на ворсистом персидском ковре.
Секретарша, пятясь, вышла.
- Зачем вы пришли?- обратилась Ванда к посыльному.
- Чтобы решить ваши проблемы, если вы мне поможете решить мои.
- Только этого не хватало - посыльный решает мои проблемы!
- Я не вполне посыльный.
- Понимаю. Вы собираетесь стать великим продюсером.
- Нет. Я просто-напросто хочу выжить.
- Мы псе этого хотим. Но зачем вам это нужно? Что в вас такого особен-
ного? И кто вы, наконец?
Посыльный слегка поклонился - он заметил, что так, выходя из комнаты,
поклонилась секретарша,- и рука его качнулась наподобие маятника. Госпо-
жа Рейдел не заметила этого движения, но зато прямо на ее глазах край
перламутрового стола откололся, словно был заранее подпилен.
- Ты умеешь ломать предметы, ну так что? Чем ты, в таком случае, отли-
чаешься от простых грузчиков?
Посыльный снова поклонился, потом нагнулся и поднял с пола отломанный
кусок стола. Ванда увидела рыжеватый отблеск и почувствовала запах горе-
лой пластмассы. Позже она готова была поклясться, что руки посыльного
оканчивались вовсе не кистями.
Вероятно, все длилось не больше минуты, хотя в тот момент ей показа-
лось, что время остановилось. И когда посыльный отошел в сторону, перед
нею вновь стоял целый и невредимый перламутровый стол, словно его никто
никогда не ломал.
- Как тебе это удалось?
- Главное здесь - это определить, с каким веществом имеешь дело и ка-
ков коэффициент плавления при различных температурах в пределах темпера-
туры воспламенения.
- Ясно,- произнесла Ванда, дотрагиваясь до края стола. Он был абсолют-
но гладким.- Садись, малыш,- пригласила она. Возможно, этот посыльный
сможет ей помочь. В конце концов, именно помощник официанта помог ей
проникнуть в мужской туалет в "Браун-Дерби", где она хорошенько прижала
Биффа Бэллона, не давая ему ни встать, ни воспользоваться туалетной бу-
магой до тех пор, пока он не подписал все, что она хотела. Она просто
наступила каблуком на его спущенные трусы. Кто-то поглупее и позавистли-
вее мог бы назвать подобное поведение грубой игрой, но победителей не
судят.- Детка,- продолжала она,- проблема вот в чем. У меня есть потря-
сающий план, и я пытаюсь его продать. Просто великолепный план, но один
начальник на студии слишком глуп, чтобы это понять. Что бы ты мог пред-
ложить?
- Существуют кое-какие способы стимулировать активность человеческого
мозга, но уже сложившийся интеллект нельзя улучшить даже при помощи хи-
мических препаратов, которые чаще всего отрицательно влияют на человече-
скую природу.
- Иными словами, он не переменит своего решения,- подытожила Ванда.
- Вы не сказали, что речь идет всего-навсего о пересмотре решения. Это
как раз вполне реально.
- Каким образом?
- Боль.
- Как могло получиться, что ты всего лишь посыльный?
- Я только выгляжу как посыльный. Специально, чтобы беспрепятственно
проникнуть к вам в кабинет.
- Ты влюблен в меня, малыш?
- Конечно, нет.
- Послушай, если ты собираешься работать на меня, тебе придется запом-
нить одно важное правило: бывают случаи, когда откровенность лучше дер-
жать при себе.
- Прошу вас точно указывать мне подобные случаи.
- Сам подумай, малыш. А теперь скажи мне, какую боль ты имеешь в виду?
- Выкручивание суставов производит в человеческом организме боль, нам-
ного превышающую допустимый порог. Люди готовы пойти на все, лишь бы она
прекратилась.
Ванда Рейдел представила себе, как Делу Стейси выкручивают руки. А по-
том отрывают ноги. И вот уже его тело корчится на полу, а она бросает
его в кипяток, чтобы посмотреть, действительно ли ракообразные от этого
краснеют.
- Разве я сказал что-нибудь смешное? Почему вы улыбаетесь?- спросил
посыльный.
- Да нет, я просто задумалась. Послушай, а ты можешь сделать так, что-
бы не убить человека, а только как следует его напугать?
- Да, уж страху нагнать я умею.
- Гм. А если тебя поймают, то, конечно же, поверят мне, а не какому-то
там посыльному. По крайней мере, в суде. Вот послушай, что я собираюсь
продать: режиссер-лауреат премии Киноакадемии плюс сценарист-лауреат той
же премии и в придачу актер, который, я уверена, будет выше всяческих
похвал. Нужно только немножко нажать на участников, а потом продать все
Стейси.
- Что значит "нажать"?
- Дело в том, что режиссер не хочет со мной разговаривать, потому что
мне не удалось заполучить Марлона Брандо. А сценарист вообще ни с кем не
разговаривает. Но мне они нужны позарез. С Биффом Бэллоном я уже догово-
рилась.
Предупредив юношу, что она не желает ничего знать о его методах, Ванда
дала ему адрес сценариста и режисера и велела снять этот дурацкий белый
халат.
- Если что-то сорвется, мы незнакомы.
- О, я вижу, вы поднаторели в самогипнозе.
- Весьма,- ответил Ванда Рейдел по прозвищу Спрут.- Кстати, Хьюблейн -
твое настоящее имя?
- Нет.
- Как же тебя зовут?
- Гордонз. Мистер Гордонз.
- Никогда не слыхала, чтобы кто-то менял такое имя. А как тебя звали
до того, как ты стал Гордонзом?
- С тех пор, как я появился на свет, я Гордонз.
Ванда протянула ему краткий проспект фильма, на который он должен был
подписать сценариста и режиссера. С Биффом Бэллоном она уже договори-
лась.
Уолтер Матиас Бликден принимал солнечные ванны и читал "Проклятьем за-
клейменные", когда вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за ногу,
свисавшую в бассейн.
- Валери, прекрати немедленно!- прикрикнул он.
- Что ты сказал?- переспросила жена, просматривая очередной сценарий,
от которого собиралась отказаться. Она сидела у него за спиной.
- Надо же, а я думал, что ты в бассейне и схватила меня за ногу.
- Нет,- сказала жена.
- Что ж, теперь мне ясно - ты не в бассейне.
Неожиданно он почувствовал, что не может пошевелить ногой. Тогда он
изо всех сил дернул ею, но она не двинулась с места. Ее словно зажали в
тиски.
- Помогите!- заорал Уолтер Матиас Бликден. Жена тут же отшвырнула сце-
нарий и бросилась к бассейну. Нога оказалась зажатой между перекладинами
лестницы. Освободив ее, Валери вернулась к своим сценариям.
- Но этой лестницы раньше здесь не было,- сказал Бликден. Ему было
около шестидесяти; на покрывавших грудь седых волосах блестел лосьон для
загара.
- Может, ты просто не заметил,- бросила Валери.
- Нет, я точно помню,- упорствовал Бликден.
- А может, ты начитался Фанона и в тебе говорит комплекс вины белого
человека?
- Я уже прошел стадию, когда испытывают комплекс вины, и вступил в
стадию активной деятельности. Чувство вины должны испытывать лишь те,
кто находится вне борьбы. Моя следующая картина будет очень значи-
тельной. В социальном и нравственном плане. Я не желаю испытывать
чувство вины - это буржуазный предрассудок.
- Лучше бы твоя новая картина имела кассовый успех.
- Я об этом и говорю. Произведения, значительные в нравственном плане,
всегда имеют кассовый успех. Фильмы о неграх и бедных всегда приносят
хороший доход.
- Кстати, я видела неплохую разработку индейской темы. На повозки ко-
лонистов нападают бандиты, и колонистов спасают индейцы племени сиу.
Но Уолтер Бликман не ответил - он сражался с шезлонгом. Каким-то обра-
зом его голова оказалась между каркасом и тканью шезлонга, ручки которо-
го больно вцепились режиссеру в запястья. Валери изо всех сил тянула
