не понять... ведь вы не знаете... не можете... Господи, Дональд, родной, как
мне рассказать ей о том, что она не может даже представить!..
Возникла неловкая пауза. Наконец она проговорила.
- Ваша реакция женщины той эпохи сейчас вполне естественна... Но
постарайтесь понять и нас, стоило ли отказываться от нашей свободы от нашего
Возрождения и вновь вызвать к жизни тех, кто превращал нас в полуживотных?
- Как вы не можете понять!.. Только самые малоразвитые мужчины и
женщины, самые тупые лишенные интеллекта, "воевали" друг с другом. В
основном мы были любящими парами, из которых и состояло наше общество.
- Моя дорогая, - улыбнулась она, - вы или поразительно мало знаете о
собственном мире или... Словом, те "тупые", о которых вы говорите,
представляли собой подавляющее большинство. Ни как историк, ни как женщина,
я не могу согласиться с тем, что мы должны были вновь воскресить,
реанимировать прошлое. Примитивная стадия нашего развития навсегда канула в
Вечность и настала новая эра в цивилизации. Женщина венец и основа всей
жизни была какое-то время вынуждена искать мужчину для продолжения рода. Но
время это кончилось. А вы дорогая хотели бы вновь восстановить этот
бессмысленный и опасный процесс исключительно для сохранения сентиментальной
шелухи? Не буду скрывать, что кое-какие из второстепенных, м-мм, удобств мы
утратили. Вы, наверное, вскоре заметите, что мы менее изобретательны в
механике и лишь скопировали то, что давно было изобретено мужчинами. Но нас
это мало беспокоит, так как мы занимаемся в основном биологией и всем что с
ней связано. Возможно, мужчины научили бы нас передвигаться в два раза
быстрее или летать на Луну или искусно и массово истреблять друг друга, но
за знания подобного рода не стоит платить возвратом к рабству. Нет, наш мир
нам нравится (за исключением ничтожного числа Реакционисток). Вы видели
Обслугу - они немного суетливы, но разве среди них есть печальные горестные
лица? А Работницы, которых вы называете амазонками - разве они не пышут
здоровьем красотой радостью и силой?
- Но ведь вы их обкрадываете! Вы украли у них право иметь детей!..
- Не стоит заниматься демагогией, моя дорогая. Разве ваша социальная
система - "не обкрадывала" точно так же незамужних женщин? И вы не только
давали им это чувствовать и знать, вы создали на этом всю структуру
общества. У нас же иначе Работницы и Обслуга просто не знают, и их нисколько
не гнетет чувство неполноценности. Материнство - функция Мам, и это для всех
естественно.
- Вы же обокрали их? Каждая женщина имеет право любить!
Впервые за время нашей беседы я почувствовала ее раздражение.
- Вы продолжаете мыслить категориями своей эпохи, - довольно резко
оборвала она меня. - Любовь, о которой вы говорите, существует исключительно
в вашем воображении - ее придумали! Вам никогда не приходилось взглянуть на
этот вопрос с другой стороны? Ведь вас, лично вас, никогда открыто не
продавали и не покупали как вещь. Вам никогда не приходилось продавать себя
первому встречному просто для того, чтобы прокормиться. Вам не приходит в
голову поставить себя на место одной из тех несчастных, которые на
протяжении веков корчились в агонии, подыхали, насилуемые завоевателями, а
то и сжигали сами себя, чтобы избегнуть подобной страшной участи? Или тех,
кого заживо хоронили с усопшим супругом... Или тех, кто всю жизнь томился в
гаремах... Вот она - изнанка Романтизма. И так продолжалось из века в век,
но больше никогда не повторится, это кончилось, однажды и насовсем. А вы
пытаетесь меня убедить в том, что нам следовало бы вернуться к прошлому -
выстрадать все заново...
- Но большинство из того, о чем вы сейчас говорили, было прошлым и для
нас - попыталась я возразить, - мир становился все лучше.
- Вы полагаете? - усмехнулась она. - Может быть, наоборот, - мир стоял
на заре нового всплеска варварства и вандализма?
- Если от зла можно избавиться, отбросив с ним все добро, то что же
остается? Что осталось?
- Очень многое. Мужчина олицетворял собой начало конца. Мы нуждались в
нем... да, он был нужен - лишь для того, чтобы рождались дети. Вся остальная
его деятельность приносила миру лишь горе и страдания. Теперь мы научились
обходиться без него, и нам стало гораздо легче жить.
- Значит, вы убеждены, что победили... саму Природу!
- А-а, - она досадливо тряхнула головой, - любое развитие любой
цивилизации можно назвать "победой" над Природой. Или насилием над ней - вы
ведь хотели произнести это слово, дорогая? Но, скажите, разве вы предпочли
бы жить в пещере, чтобы ваши дети умирали от голода и холода?
- Но есть же какие-то незыблемые вещи, которые нельзя менять, ибо на
них... ибо в них состоит... - я пыталась подобрать слова, но она неожиданно
прервала меня.
На поляне перед коттеджем замелькали длинные тени. В вечерней тишине
слышался хор женских голосов. Несколько минут мы молчали, пока пение не
начало затихать и отдаляться все дальше и дальше замирая вдалеке.
- Как прекрасно! - с блаженной улыбкой вымолвила моя собеседница. -
Ангелы не спели бы лучше! Это наши дети они счастливы и у них есть на то
основание: они не вырастут в мире, где пришлось бы зависеть от злой или
доброй воли мужчины им никогда не придется принадлежать хозяину. Вслушайтесь
в их голоса! Дорогая, почему вы плачете?
- Я знаю это ужасно глупо, но, наверное, я плачу обо всем, что вы...
утратили бы, окажись это явью, - сквозь слезы пробормотала я. - Вам никогда
не встречались такие строки:
Чтобы любовь была нам дорога,
Пусть океаном будет час разлуки,
Пусть двое выходя на берега,
Один к другому простирают руки...
(В.Шекспир. Сонет 56 Перевод С. Маршака. Прим. переводчика)
Неужели вы не чувствуете пустоту вашего мира? Неужели действительно не
понимаете?
- Я знаю, дорогая, вы еще очень мало знакомы с нашей жизнью, но пора
уже осознать, что можно создать прекрасный мир, в котором женщинам не надо
драться между собой за крохи мужского внимания... - возразила она.
Мы говорили и говорили, пока за окном не стало совсем темно.
Она действительно много читала. Некоторые "куски" прошлого, даже целые
эпохи, Она знала блестяще, кое-что из мною сказанного принимала с удивлением
и признательностью, но ее взгляд на жизнь и общество был непоколебим. Она не
чувствовала бесплодности этой жизни. Я для нее была лишь "продуктом эпохи
Романтизма".
- Вы не можете отбросить от себя шелуху древних мифов, - продолжила
она. - Вы рассуждаете о "полной" жизни и за образец берете несчастную
женщину, связанную по рукам и ногам брачными цепями в собственном
доме-клетке. И это, по-вашему, полная жизнь! Чушь дорогая! Ее обманывали,
внушая, что она живет полной жизнью, обманывали, потому что это было выгодно
мужчинам. Действительно, полная жизнь была бы очень короткой в любой форме
вашего общества.
И прочее... и прочее... и прочее...
Вскоре появилась маленькая горничная и сказала, что мои ассистентки
готовы меня забрать, как только потребуется. Однако была одна вещь, которую
мне очень хотелось выяснить.
- Скажите, - попросила я собеседницу - как... как все произошло? Что
случилось? Почему они все умерли?
- Случайно, дорогая. Совершенно случайно, но, надо сказать, эта
случайность тоже была довольно характерной для того времени. Обыкновенное
научное исследование, давшее неожиданный побочный результат, - вот и все.
- Но как?!
- Довольно любопытно, как бы, между делом. Вы когда-нибудь слышали о
человеке по фамилии Перриган?
- Перриган? - переспросила я. - Нет, не припоминаю. Вряд ли, это
довольно редкая фамилия я бы запомнила.
- Теперь она, конечно, очень известна. Доктор Перриган был биологом и
разрабатывал средство для уничтожения крыс. Его в особенности интересовали
коричневые крысы. Он хотел найти возбудителя заразы, которая истребила бы их
полностью. За основу он взял колонию бактерий, вызывавших нередко летальный
исход у кроликов, вернее несколько колоний, действующих очень избирательно.
Эти бактерии постоянно изменялись, мутировали, давали бесконечное множество
вариантов: их испробовали на кроликах в Австралии проводились опыты и в
других местах, с небольшим, впрочем, успехом, пока не вывели более стойкий
вид бактерий во Франции и сильно уменьшили количество кроликов в Европе.
Взяв этот вид за основу. Перриган искусственно спровоцировал новую мутацию,
и ему удалось создать бактерию, поражающую крыс. Он продолжал работу, пока
не вывел род бактерий, поражавших только коричневых крыс. Свою задачу он
выполнил. Проблема коричневых крыс была решена. Но дальше... произошло нечто
непредвиденное, какой-то вид этих бактерий оказался гибельным для человека.
Но, к сожалению, все обнаружилось слишком поздно. Когда этот вид оказался
"на свободе" он стал распространяться со страшной скоростью, слишком
большой, чтобы можно было предпринять какие-то эффективные меры защиты.
Женщины оказались неподверженными этой болезни, а из мужчин чудом уцелело
лишь несколько. Случайно уцелевшие были помещены в стерилизованные условия,
но... Они не могли жить так вечно. В конце концов и эти несколько погибли.
У меня сразу возникло множество чисто профессиональных вопросов, но
стоило мне задать первый, как она покачала головой.
- Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, дорогая. Может быть, медики
сочтут нужным рассказать поподробней.
По выражению ее лица я поняла, что она сильно в этом сомневается.
- Я понимаю. Просто несчастный случай... Другого объяснения не вижу...
Разве что...
- Разве что рассматривать это как вторжение свыше.
- Вам не кажется, что это походит на святотатство? - помолчав, спросила
я.
- Я просто подумала о Первородном грехе и о возможном его искоренении.
На это трудно было сразу ответить, и я лишь спросила:
- Вы можете сказать мне искренно, без притворства? Можете поклясться,
что вам не кажется, будто живете вы в каком-то жутком кошмаре? В страшном
сне? Вы никогда не ощущали ничего подобного?
- Никогда! Твердо и без колебаний ответила она. - Кошмар... страшный
сон, - все это было, но теперь кончилось! Вслушайтесь!
До нас донеслись из парка поющие женские голоса. Теперь хор
сопровождался оркестром... Голоса были мелодичны и красивы... Ни капли
грусти, уныния - они звучали бодро, жизнерадостно, но... Бедняжки, как они
могли понять!..
В комнату вошли мои ассистентки и помогли подняться на ноги. Я
поблагодарила свою собеседницу за ее доброту и терпение. Она покачала
головой и улыбнулась:
- Дорогая моя, это я у вас в долгу. За короткое время я столько узнала
о жизни женщины в смешанном обществе, сколько не почерпнула бы из всех книг,
которые мне суждено еще прочесть. Я надеюсь, дорогая, что врачи найдут
способ помочь вам забыть все и жить счастливой, нормальной жизнью здесь, с
нами.
Я медленно двинулась к выходу, поддерживаемая "карлицами". У двери я
обернулась.
- Лаура! Многое из того, что вы говорили, - правда, но в целом... Вы
даже не можете себе представить, как вы неправы! Скажите, вы ведь много
читали. Разве никогда... в юности... вы не мечтали о Ромео?
- Нет, дорогая. Хотя я читала пьесу. Миленькая, забавная сказка.
Кстати, я хотела бы знать, сколько мук принесла эта сказка несостоявшимся
Джульеттам? Вы позволите, Джейн, теперь мне задать вопрос? Вы когда-нибудь
видели серию картин Гойи, которая называется "Ужасы войны"?..
Розовая "скорая" привезла меня к блоку, напоминающему больше больницу,
