мне, может быть, добро и зло... или жизнь и смерть.
Меня продолжало толкать в разные стороны, причем амплитуда колебаний
сокращалась до тех пор, пока меня не стало буквально перебрасывать то туда,
то сюда. Неожиданно и резко борьба эта кончилась. Возникло ощущение
движения, все быстрее и быстрее... наконец, стремительный полет в пустоте, и
падение...
- Все в порядке, - сказал чей-то голос, - только пришла в сознание чуть
позже положенного. Нужно пометить это в ее карте. Какой номер? О, у нее это
всего лишь в четвертый раз. Да-да, конечно, отметьте все остальное в норме.
Она в сознании!
Голос был женский с каким-то легким и незнакомым акцентом. Я открыла
глаза, увидела то приближающийся, то отдаляющийся от меня потолок и вновь
закрыла их. Другой голос, с таким же странноватым акцентом, произнес:
- Выпейте это.
Чья то рука приподняла мне голову и в губы ткнулась чашка с жидкостью.
Я чуть приподнялась, выпила содержимое и, закрыв глаза, вновь откинулась на
спину. Через некоторое время я ощутила прилив сил. Несколько минут я лежала,
глядя в потолок и размышляя: где я могу находиться? Мне не доводилось видеть
потолок такого цвета - кремово-розового. Внезапно я осознала, что дело вовсе
не в необычности потолка (точнее, его цвета), а в необычности и
неузнаваемости всего - я ничего не помнила. Я понятия не имела, кто я, где я
и как могла здесь оказаться. В приступе панического ужаса я попыталась
приподняться и сесть, но чья-то рука помешала мне и вновь у моих губ
оказалась чашка с жидкостью.
- Вы в полном порядке, - услышала я женский голос. - Лежите спокойно.
Расслабьтесь.
Я хотела спросить ее о чем-то, о чем-то важном, но вдруг ощутила жуткую
слабость трудно было даже пошевелить языком. Первая волна страха улеглась,
оставив лишь апатию "Что могло со мной случиться? - вяло соображала я. -
Может быть несчастный случаи? Может, так чувствуют себя в сильном шоке?" Я
не могла найти никакого объяснения, но меня это перестало занимать: ведь
кто-то за мной смотрит, кто-то заботится обо мне... и еще эта слабость... с
вопросами можно было подождать.
Наверное, я задремала. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я
вновь открыла глаза, мне явно стало лучше. Ужаса не было осталось лишь
удивление, - и некоторое время я лежала, не двигаясь. С приливом сил ко мне
вернулось любопытство - захотелось узнать, где я, и я тихонько повернула
голову на подушке.
В нескольких метрах от себя я увидела сложное приспособление на колесах
нечто среднее между кроватью и троллейбусом и на нем - спящую с открытым
ртом женщину громадных размеров. Поначалу мне даже показалось, что женщина
эта находится в чем-то, что придает ей такую огромную форму, но,
приглядевшись, поняла - это была она сама. Я отвела от нее взгляд и увидела
еще два "троллика". На каждом покоилась такая же громадная фигура.
Я стала пристальнее вглядываться в ту, что была ближе всех ко мне, и к
своему удивлению, обнаружила, что она выглядела очень молоденькой: двадцать
два, ну от силы двадцать три, не больше. Она была довольно симпатичная -
свежий румянец, коротко остриженные золотистые кудряшки, ее можно было бы
назвать красивенькой, если бы.
Прошло минут десять, и возле меня послышался звук быстрых деловитых
шагов.
- Как вы себя чувствуете? - раздался чей-то голос.
Я повернула голову, и на какой-то момент мне показалось, что передо
мной ребенок. Вглядевшись в черты лица под белой шапочкой, я поняла, что это
лицо женщины, никак не моложе тридцати лет. Не дожидаясь ответа, она
протянула руку к кровати и нащупала мой пульс. По-видимому, он был в норме,
она удовлетворенно кивнула и сказала:
- Теперь все будет в порядке, Мама.
Я тупо смотрела на нее и не знала, как реагировать.
- Машина уже ждет вас, - самым естественным тоном добавила она, - как,
по- вашему, вы сумеете дойти?
- Какая машина? Зачем? - машинально выговорила я.
- Чтобы отвезти вас домой, - ответила она с заученной профессиональной
кротостью. - Ну, давайте потихоньку подниматься. - И с этими словами
откинула одеяло.
Я машинально взглянула на свое тело, и у меня пресеклось дыхание... Я
подняла руку... огромный, толстенный валик белой плоти, в ужасе уставилась
на нее, открыла рот и, уже теряя сознание, услышала свой режущий,
пронзительный крик...
Открыв глаза, я увидела рядом с собой женщину (обыкновенных, нормальных
размеров) в белом халате. На шее у нее висел стетоскоп. Она смотрела на меня
с недоумением и растерянностью. Маленькая женщина в белой шапочке стояла
рядом с ней и торопливо говорила: "Доктор, она вдруг закричала... так
неожиданно... и потеряла сознание".
- Что это? Что со мной? Я не знаю, я совсем не такая... Не могу быть
такой... Не могу, не могу, не могу... - Я говорила и не могла остановиться,
хотя слышала свои тоскливые завывания как будто со стороны.
Та, которую назвали доктором, по-прежнему выглядела
недоуменно-растерянной.
- Что все это значит? - спросила она, видимо, не в первый раз.
- Понятия не имею, доктор, - опять быстро проговорила маленькая. - Это
было так неожиданно, как будто ей вдруг стало больно... Но я не знаю,
почему...
- М-да... С ней все в порядке, она уже выписана и не может оставаться
здесь - нам сейчас понадобится ее место, - сказала доктор. - Я, пожалуй, дам
ей успокаивающего.
- Но что случилось?! Кто я?.. Это какой-то кошмар!.. Я знаю, что я не
такая!.. П-пожалуйста, р-ради б-бога, скажите мне!.. - заикаясь и
всхлипывая, умоляла я ее.
- Все в порядке. Мама! - Докторша участливо склонилась надо мной и
тихонько дотронулась рукой до плеча. - Вам не о чем беспокоиться.
Постарайтесь не волноваться. Скоро вы будете дома.
К постели торопливо подошла еще одна ассистентка в белой шапочке,
ростом не выше первой, и протянула докторше шприц.
- Нет! - вырвалось у меня. - Я хочу знать, где я! Кто я?! Кто вы? Что
со мной случилось?! - Я попыталась выбить шприц у нее из рук, но обе
маленькие ассистентки навалились на мою руку и держали ее пока докторша не
нашла иглой вену.
Это действительно было успокоительное и очень сильное, - я не лишилась
сознания не, выключилась, а как-то отстранилась. Забавное ощущение: как
будто я была рядом и спокойно наблюдала за собой со стороны, не утратив при
этом способности здраво рассуждать.
Совершенно очевидно, что у меня потеря памяти - амнезия. Вероятно, я
потеряла память после какого-то шока - так бывает. Очевидно также, что я
утратила лишь часть памяти - часть, касающуюся лично меня: кто я, кем
работаю, где живу, словом, все, что касается меня самой. В остальном же... Я
не забыла... Не разучилась говорить, не разучилась думать, и, кажется, сам
механизм мышления не нарушен. Это с одной стороны. С другой... я была
совершенно уверена, что со мной происходит, что-то не то. Я знала, что
никогда раньше не видела того места, где сейчас находилась. Я знала, что
было нечто неправильное... что-то страшное в присутствии двух маленьких
ассистенток. И совершенно точно знала, что громадное тело лежащее здесь было
не мое. Я не могла вспомнить, какое лицо я должна увидеть в зеркале, не
помнила, была я молодой или старой, блондинкой или брюнеткой, но у меня не
было и тени сомнения в том, что я не могла быть такой громадной... Да, но
ведь тут лежало еще несколько таких же громадных женщин, стало быть, это не
болезнь - иначе меня не отсылали бы "домой".
Я все еще продолжала обдумывать сложившуюся ситуацию, как вдруг двери
помещения распахнулись, и меня осторожно покатили по пологой лестнице. Внизу
нас ожидала машина наподобие кареты "Скорой помощи" с распахнутыми дверцами,
за которыми виднелась выкрашенная в кремово-розовыи цвет койка. Я
механически отметила, что все происходящее напоминает самую обычную в данных
условиях процедуру. Восемь миниатюрных ассистенток перетащили меня с
"троллика" на койку в "Скорой". Две из них задержались - поправили на мне
одеяло и положили еще одну подушку под голову. Когда двери за ними
захлопнулись, машина тронулась с места.
С этого момента во мне стало расти и крепнуть чувство определенной
уверенности и способности контролировать ситуацию. По всей вероятности,
думала я, со мной все же произошел несчастный случаи, и на самом деле я еще
не пришла в себя. Наверное, через какое-то время после... после какой-то
катастрофы я... мне лишь начало казаться, что я пришла в сознание, но
реально я была лишь в состоянии, близком к сознанию, своего рода сне
галлюцинации и рано или поздно обязательно проснусь в каких-то нормальных
условиях, может быть, и незнакомых, непривычных для меня, но укладывающихся
в нормальные человеческие представления.
Я удивилась как такая простая и разумная мысль не пришла мне в голову
раньше и, в конце концов, решила, что в панический ужас меня ввергла
отчетливая реалистичность каждой детали в окружающей меня фантасмагории. Как
это было глупо с моей стороны (несмотря на всю детальную реалистичность
происходящего) и вправду поверить, что я стала каким то каким-то Гулливером
среди лилипутов! Когда я проснусь, над этим будет интересно поразмыслить.
Правда меня не переставала поражать детальная реалистичность полное
отсутствие зыбкости, туманности в восприятии какая обычно бывает во сне. Все
вокруг было очень ясным отчетливым реальным. Мои собственные ощущения тоже
были очень реальны... например, недавний укол... Все было очень достоверно,
и эта достоверность заставляла меня внимательно присматриваться ко всему,
фиксировать каждую мелочь.
Внутри "Скорая" была выкрашена в такой же розовый цвет, как и снаружи
только потолок отливал голубизной и по нему там и сям были разбросаны
серебряные звездочки. На передней стенке было несколько шкафчиков с
одинаковыми ручками. Моя койка помещалась слева, с другой стороны были два
миниатюрных креслица из какого-то полупрозрачного, розоватого материала. Обе
стенки представляли собой длинные широкие окошки с розовыми сетчатыми
занавесками. Из обоих окон была хорошо видна местность, по которой мы ехали.
По обеим сторонам дороги в некотором отдалении от нее рядами высились
одинаковые строения - блоки. Каждый блок был ярдов пятидесяти длиной высотой
в три этажа и заканчивался низковатой черепичной крышей. Блоки были
абсолютно одинаковые по конструкции, но разные по цвету. Местность вокруг
была почти безлюдна, лишь изредка мелькал женский силуэт - фигура в рабочем
комбинезоне, косящая траву по бокам дороги или склонившаяся над цветочной
клумбой.
Ярдах в двухстах от дороги стояли более высокие большие блоки, над
некоторыми из них высилось... что-то вроде заводских труб. Может, это и
впрямь были заводы или фабрики, а может, мне только так показалось.
Дорога, по которой мы ехали, все время петляла, встречного транспорта
почти не было, лишь изредка проезжали грузовики, большей частью довольно
тяжелые. Все они были выкрашены в один цвет и отличались друг от друга лишь
разными пятизначными комбинациями из цифр и букв. По виду вполне обычные
грузовики, какие можно увидеть где угодно.
Так, петляя, мы ехали минут двадцать, пока на одном из поворотов не
наткнулись на ремонт дороги. Машина притормозила, и рабочие сошли на
обочину, давая нам возможность проехать. Это были женщины или девушки,
одетые в рабочие штаны, фуфайки без рукавов и грубые башмаки. Волосы у всех
были коротко острижены, некоторые были в кепках. Все, как на подбор, были
