сказал:
-- Сэр, может быть, то, что вы говорите, и действительно
правда. Не знаю. Но я сам, своими собственными глазами, видел
ваши преступные действия против кентавров. И сейчас вижу, как
вы их изуродовали. А если вы взываете к снисходительности, то
вам лучше обратиться к сатирам.
Сатиры?
Рыцарь посмотрел на кетавра, а потом на меня с
недоумением.
Я молча пожал плечами. Что за сатиры? Откуда?
Вожак, видя наше недоумение, не преминул объяснить:
-- сатиры -- это козлоногие люди. Или иначе: люди-козлы.
Кентавры, в знак согласия, дружно закивали головами. Сэр
Баярд помолчал, вспоминая: слышал ли он что-либо раньше о
сатирах, -- а затем сказал:
-- клянусь вам, я не знаю никаких сатиров. Я и слово-то
такое слышу впервые, поверьте мне. Клянусь вам, что я никогда
не замышлял ничего худого против вас и вашего народа. Я не
поднимал руку ни на одного из вас, до той минуты, пока вы сами
не напали на меня.
Вожак, наклонив свою седую голову, шепнул что-то кентавру,
стоявшему справа от него. Тот шепнул что-то еще двоим.
Вчетвером они поскакали на дальний конец поляны и о чем-то
оживленно заспорили. О чем? -- ния, ни сэр Баярд расслышать не
могли.
Нам оставалось только ждать решения своей участи.
Я сел на траву и достал из кармана кости. Трава была
высокая, и для того, чтобы бросить кости, мне пришлось ее долго
разгребать руками. Выпало: 6 и 12. Знак козла. Главное, что
присуще козлу, -- он может выжить при любых обстоятельствах.
Да, это главное.
Морщась от боли, сэр Баярд сел рядом со мной и попытался
улыбнуться:
-- Ну, Гален, что ты там нагадал на кофейной гуще?
-- Выпавшие цифры говорят: иной раз сказать правду, и
только правду -- это большая глупость, сэр! -- съязвил я. -- Но
ведь вы все равно не верите "Калантине"! И поступаете так, как
считаете правильным только вы. Да, только вы безусловно и во
всем правы.
* * *
кентавры, оставшиеся рядом с нами, не сводили с меня и
сэра баярда глаз. На всякий случай, они еще и размахивали
своими дубинками.
Только Эджин смотрел на меня дружелюбно.
-- Не волнуйся, -- шепнул он мне, объедая орехи с
маленькой голубоватой ветки. -- Арчела мудр и справедлив.
Ну конечно! Чего мне волноваться и беспокоиться?! Ох, куда
лучше, если бы я никогда не встречался бы с этим Арчелой. Тогда
я и вовсе бы не переживал: справедливо или несправедливо он
накажет меня?!
Я хотел было сказать сэру Баярду о человеке, которого
кентавры видели на дороге возле замка и который следил за нами.
Но вовремя спохватился. А что я скажу о том, кто это, как мне
кажется, был? Что -- расскажу о том, как я с ним познакомился и
для чего он явился в замок? И как я помог ему украсть рыцарские
доспехи?
* * *
Мы с сэром Баярдом сидели на траве и молча ожидали
приговора. Мой хозяин потирал раненую руку. Я размышлял о том,
как же мне избежать наказания? Любого наказания!
С болота донсились песни каких-то неведомых птиц. Громко
квакали лягушки -- должно быть, огромные лягушки! Жужжали
какие-то насекомые.
Дождь перестал и наконец-то выглянуло солнце. Стало
теплее.
Трава росла прямо на глазах. Я вспомнил о Гилеандосе --
однажды он сказал о траве на Верденском болоте: "Растет, словно
младенец".
Потом вспомнил рассказы крестьян об огромных зверяз. О
безногих крокодилах. О безглазых хищных птицах. О летающих
птицах, пожирающих людей. Сейчас я не сомневался: многое в этих
рассказах было правдой.
Я вспомнил: однажды -- мне было тогда семь лет -- у нас в
замке гостили рыцари из Гарнета. Как-то вечером они пошли
погулять и дошли до края болота. И решили там заночевать. Когда
утром они проснулись, выяснилось: они со всех сторон окружены
болотом. К тому же двое из ночевавших исчезли -- отец со
слугами и собаками искал их целый день, но они так и исчезли
бесследно.
* * *
Ушедшие совещаться кентавры все еще не приходили.
Наступила ночь.
Мы с сэром Баярдом легли спать, но спали беспокойно.
Несколько раз я просыпался в тревоге.
Звезд за густым покровом ветвей видно не было. Неярко
светил только маленький костер, который разжег сэр Баярд.
Под утро я все-таки заснул крепко.
И проснулся от того, что на меня кто-то пристально
смотрит.
На меня притально и печально смотрел мой хозяин, --
славный соламнийский рыцарь.
-- Сэр, -- начал я.
-- Гален, -- рыцарь медленно подбирал слова, -- если
нас... если нас... ожидает суровое наказание...
Я похолодел от страха. Я-то надеялся, что мой благоодный
хозяин защитит меня, выгородит перед судьями и сделает так,
чтобы меня отвезли назад в замок, к отцу...
А мой хозяин заговорил о другом.
-- Гален, я без стона и ропота снесу любое -- самое
суровое -- наказание. Возможно, я умру. И поэтому я хочу
сказать тебе вот что...
-- я вас слушаю, сэр.
-- Хочу сказать тебе... о леди Энид.
-- О том, наверное, что вы помолвлены с ней?
-- Нет, Гален, мы с ней не помолвлены...
-- Нет? Но я вас не понимаю, сэр. Вы говорили, что
собираетесь жениться на леди Энид.
-- Если я стану победителем турнира, я вынужден буду
просить ее руку и сердце. Но дело в том, что не сам я этого
хочу. Нет, нет... Впрочем, я не должен умереть от рук
кентавров...
Он посмотрел в сторону, туда, где горел костер, который
разожгли кентавры. И сказал загадочно:
-- Это было предопределено свыше.
* * *
Потом я снова заснул.
Во второй раз меня разбудил сильный пинок под ребра. Со
сна я закричал: "Алфрик, оставь меня в покое!" Но тотчас
проснувшись, понял: никакого Алфрика тут нет. Надо мной
склонилось злобное лицо одного из кентавров. И я сразу же
вспомнил, где я, и вскочил на ноги.
Второй кентавр уже крепко держал за шиворот сэра Баярда.
Ко мне подошел Эджин и мягко, словно извиняясь, взял меня
за плечо.
Нас с сэром Баярдом повели на дальний конец поляны, где
нас уже ждали судьи.
Один из кентавров, который был у них, наверное, глашатаем,
оглядел нас и громко провозгласил:
-- Все свидетельствует против вас!
Его голос был похож на гусиный крик. При других
обстоятельствах я бы с удовольствием посмеялся бы над этим
торжественным гусиным голосом. Но сейчас, в данную минуту...
"все свидетельствовало против нас"
-- И полагаю: самый сильный довод против вас -- доспехи,
-- продолжал глашатай.
Он замолчал и повернулся к сэру Баярду.
-- Мудрый и справедливый Арчела считает, что вас следует
судить строго исходя из наших старинных законов. По его мнению,
все, что вы рассказали нам, было сказано от чистого сердца, с
полной искренностью.
Последняя фраза, похоже, кентаврам не понравилась. Один
только Эджин одобрительно кивнул головой.
-- Не стану скрывать, -- снова заговорил глашатай, --
вопрос о вашем союзе с сатирами всех нас очень волнует.
-- И нас тоже, -- прервал кентавра сэр Баярд. Он смотрел
прямо в глаза вожаку. -- Я вам уже говорил, Арчела, что мы
ничего не знаем о сатирах. И готов повторить это еще раз.
Почему вы обвиняете нас в сговоре с теми, о ком мы и понятия не
имеем?
-- Вчера вы уже говорили о том, что и слыхом не слыхивали
ни о каких сатирах, -- ответил Арчела, слегка улыбаясь. -- И
нет нужды повторять это еще раз. Но в рядах наших врагов --
сатиров -- мы недавно видели рыцаря, облаченного точно в такие
же доспехи, какие мы нашли у вас.
Баярд начал снова объяснять. Но Арчела поднял руку, давая
тем самым понять, чтобы он помолчал, и продолжил:
-- да, вы говорили, что доспехи у вас были украдены.
Конечно, вор мог действительно надеть ваши доспехи. Я не хочу,
сэр, казнить вас тотчас же. Однако приговор вам уже вынесен. И
в течении семи дней должны быть представлены доказательства,
что вы -- невиновны. Если таких доказательств представлено не
будет, приговор будет приведен в исполнение. Все эти дни вы
будете нашими пленниками. Возможно, сатирам доведется увидеть
вас в наших рядах и тогда, вероятно, мы сможем узнать всю
правду.
Похоже, решение арчелы не понравилось никому из кентавров
-- у всех были такие лица, что они готовы растерзать нас на
месте!
Я поблагодарил судьбу, что нашим конвоиром был выбран
Эджин.
Наивный сэр Баярд не понимал, почему нас не оправдали?
Ведь мы невиновны! Он был очень раздосадован тем, что, видимо,
не успеет прибыть в замок ди Каэла до начала турнира. А значит,
не будет и внесен в списки участников... И следовательно, не
сможет никого победить и претендовать на руку дочери сэра
Робера ди Каэлы... Правда, ранним утром он говорил о том, что
сам по себе он, вроде бы, и не хочет жениться на леди Энид...
В общем, я был до крайности удивлен, когда неожиданно
услышал такие слова сэра Баярда:
-- Позвольте мне быть посредником между вами и сатирами.
-- Посредником?
Арчела взглянул на рыцаря и глаза его снова сверкнули,
словно изумруды.
-- вероятно, вы хотите вести с ними переговоры о мире? --
сказал он с усмешкой.
-- Да, -- решительно сказал сэр Баярд. -- И мне кажется,
что эти переговоры я смогу провести без вашего в них участия.
Мне кажется, что мне удастся добиться успеха и договориться
хотя бы о временном перемирии. Ну, а потом вы и предводитель
сатиров сможете встретиться на какой-либо нейтральной
территории и спокойно обсудить все интресующие вас вопросы...
Лицо глашатая помрачнело. Он обернулся к вожаку:
-- Арчела, ведя суд над этими двоими, мы придерживались
наших старинных законов. Мы вынесли им приговор. Не дайте этому
негодяю обмануть вас...
Вожак вновь поднял руку, на поляне воцарилась тишина.
Старый кентавр повернулся к рыцарю.
-- Ваше предложение, сэр, весьма любопытно... -- начал он
и вдруг замолчал.
Затем, что-то пробормотав себе под нос, отвернулся.
Мы с моим хозяином в недоумении переглянулись. Сэр Баярд
стал что-то горячо доказывать. Но его неожиданно прервал Эджин:
он воскликнул, что готов сопровождать нас к сатирам как
посланников мира.
Старый кентавр обернулся и внимательно посмотрел на юнца
Эджина.
И тут снова вмешался глашатай:
-- Арчела, не дай себя обмануть этому соламнийцу. Я знаю,
он просто хочет удрать к нашим врагам!
Сэр Баярд побагровел.
-- Я никому и никогда не лгал. Не сказал я ни единого
слова лжи и вам, Арчела!
О, сэр Баярд еще надеялся, что он успеет прибыть в замок
ди Каэла до начала турнира!..
Вожак кентавров задумался.
А глашатай предложил:
-- Ты, соламниец, пойдешь к сатирам, а твой мальчишка
останется у нас. Так нам будет спокойнее.
Сэр Баярд ответил прямо и решительно:
Нет, ни в коем случае. мальчик -- мой оруженосец. И я
головой товечаю за него перед его отцом. Я даю вам честное
слово, что проведу мирные переговоры и никуда не сбегу. Но я
вовсе не уверен, что когда вернусь сюда, застану своего
оруженосца в живых.
Глаза глашатая налились кровью. Но сэр Баярд твердо стоял
на своем. Разъяренному кентавру он отвечал со спокойствием,
напоминающем презрение.
Наконец, наступила тишина. И длилась она весьма долго.
Только один раз ее нарушил крик какого-то болотного зверя.
Но вот Арчела поднял руку и кивнул сэру Барду в знак
согласия.
Еще не остывший глашатай что-то недовольно пробурчал, но
одного взгляда вожака оказалось дотаточно, чтобы он прикусил
