весь остальной мир. И вот тогда-то и состоится главное сражение...
Сейчас трудно представить, до чего же откровенны мы были в то наивное
время! Впрочем, не забывайте, что до сих пор нам сопутствовала удача, и мы
всерьез поверили в неспособность паразитов атаковывать тех, кто знает о
них.
Помню, как по дороге в аэропорт Флейшман смотрел на толпы людей,
снующих по ярко освещенным улицам Анкары, и затем сказал: "Такое чувство,
будто я умер в этот уикэнд и возродился совсем другим..." А потом, в здании
аэровокзала, он добавил: "Странно, все эти люди кажутся мне спящими. Они же
просто сомнабулы". Мы поняли - волноваться за Флейшмана не стоит. "Страна
сознания" уже овладела им.
А дальше все стало происходить так стремительно, что вся следующая
неделя показалась единым залпом событий. Через три дня Флейшман вернулся с
Олвином Куртисом и Винсентом Джиоберти. Он прилетел в четверг утром и
улетел в пять вечера. О таких ребятах, как Куртис н Джиоберти, мы могли
только мечтать, особенно по душе пришелся Куртис, который воспринимал
проблему, исходя из положений экзистенциальной философии; в своих
исследованиях он почти подошел к мысли о существовании паразитов.
Беспокоило лишь одно: Куртис тоже упомянул имя Феликса Хэзарда и еще больше
укрепил наши подозрения в том, что Хэзард - непосредственный агент
паразитов, "зомби", чей мозг полностью подменили во время наркотического
беспамятства. Похоже, у многих Хэзард вызывал ощущение скрытой злой силы,
которое юные нервические особы женского пола находили весьма возбуждающим.
Как и на Флейшмана, этот писатель произвел на Куртиса неприятное
впечатление. Но, что хуже всего, Хэзард уже дважды насмехался над работами
Куртиса в берлинском авангардистском журнале. Значит, паразиты взяли след
Куртиса, и ему стоит быть повнимательней.
Не будь мы такими кретинами, давно бы уже прикончили Хэзарда - труда
это не составляло. Флейшман успел развить свои зачаточные ПК способности до
такой степени, что еще немного тренировки - и он смог бы подтолкнуть
Хэзарда под машину, которую вел бы Куртис или Джиоберти. Но мы конечно не
могли пойти против совести. Нам было трудно осознать простую вещь: ведь
Хэзард у ж е мертв, проблема лишь в том, как сделать его тело бесполезным
для паразитов.
В течение следующих трех недель Флейшман каждый уикэнд приезжал к нам и
привозил все новых и новых союзников - Спенсфилда, Эймса, Касселя,
Ремизова, Ласкаратоса (из Афинского университета), братьев Грау, Джонса,
Дидринга и даже первую завербованную женщину, Сигрид Эльгстрем из
Стокгольмского института. За двадцать дней все они прошли через нас.
Относился я к этому неоднозначно. Конечно, хорошо, что к тайне приобщаются
все новые адепты, и мы с Райхом уже не были в одиночестве, но в то же время
я беспокоился, как бы кто из посвященных не сделал ошибку и не встревожил
паразитов. Хотя я убеждал себя в том, что паразиты не так уж опасны,
инстинкт все же подсказывал не отменять режима секретности.
Тут начали происходить совершенно необычные вещи. Неразлучные братья
Грау - Луис и Генрих уже обладали способностью к телепатической
коммуникации. Они быстро обскакали нас в развитии психокинетической энергии
и заставили по другому взглянуть на ее возможности. Как-то я сидел в зале
древностей Британского Музея, а они, сконцентрировав свою энергию в унисон,
придвинули ко мне мраморную плиту в е с о м в т р и д ц а т ь т о н н.
Свидетелями стали Янис Ласкаратос, Эмлин Джонс, Жорж Рибо, Кеннет Фурно
(заведующий археологическим отделом, мой личный "посвященный") и я. Братья
объяснили, как им неожиданно удалось форсировать силы друг друга, действуя
в ритме пульса. Мы тогда даже не поняли, о чем они говорят.
Прежде чем рассказать о первой катастрофе, постигшей нас, я расскажу
немного поподробней о ПК, поскольку это явление занимает важное место в
повествовании. Разумеется, у нас появилась новая цель в борьбе с
паразитами. Еще когда я только начал изучать Гуссерля, я понял, что
человечество проглядело простейший секрет бытия, - секрет, который трудно
не обнаружить. Дело в том, что убогость нашей жизни и нашего сознания
вызвана ослабленностью луча внимания, который мы обращаем в окружающий мир.
Представьте, что у вас есть прожектор, но без отражателя. Вы включаете свет
- лампочку высокого накала, - но он рассеивается во всех направлениях, а
львиную долю энергии поглощает сам прожектор. Но вот вы вставили вогнутый
рефлектор, и луч устремляется в одном направлении. Но и это лишь полумера -
все световые волны движутся в одну сторону, но "не в ногу", как будто
недисциплинированная армия бредет по улице невпопад. Пропустите свет сквозь
рубиновый лазер - волны тут же начнут "маршировать в ногу", их сила
увеличится тысячекратно - известно, что ритмично шагающие войска способны
разрушить стены Иерихона.
Человеческий мозг и есть такой же прожектор, обращающий луч "внимания"
во внешний мир. Но прожектор этот пока не снабжен отражателем. Наше
внимание скачет по сторонам, у нас просто нет умения сконцентрировать этот
луч, хотя иногда это удается. По мнению Флейшмана, сексуальный оргазм - не
что иное, как фокусировка и концентрация "луча" сознания (или внимания). Он
неожиданно становится мощнее, и в результате человека охватывает безумное
удовольствие. То же самое происходит и с поэтическим "вдохновением".
Благодаря счастливому случаю или неожиданной настройке мозга луч внимания
собирается на мгновение в пучок, и нащупывает "славу и свежесть
мечтаний"[34] везде, куда бы ни был он направлен. Нет нужды напоминать, что
так называемые "мистические" переживания - это тот же луч, но внезапно
усиленный лазером. Когда Якоб Беме[35] увидел солнечный зайчик на оловянной
тарелке и заявил, что он узрел небеса, то это было объективной истиной.
Человеку всегда было невдомек, отчего жизнь так скучна, а виной тому -
рассеянный и мутный луч внимания, хотя, как я уже заметил, на протяжении
веков этот секрет лежал у нас под носом. А после 1800 года паразиты
сделали все, чтобы отвлечь человека от открытия, которое после эпохи
Бетховена, Гете и Вордсворта было п р о с т о н е и з б е ж н ы м. И это
им удалось, причем помогла им привычка человека к рассеянности и трате
времени по пустякам. Порой человека озаряет великая идея - мозг тут же
предельно ф о к у с и р у е т с я. Но в следующую минуту вступает в силу
привычка. Желудок жалуется на голод, глотка - на жажду, а внутренний
голосок нашептывает: "Пойди, утоли свои нужды, а потом сможешь еще лучше
сосредоточиться". Человек уступает - и мгновенно забывает о великой идее.
И когда человек догадывается, что внимание, - это "луч" (или, как
сказал Гуссерль, наше сознание является "умышленным"), в этот момент он
постигает главную тайну. Дальше остается только выяснить - как придать
этому лучу направленность. А уже "направленный" луч вызывает ПК эффект.
Так, из случайного открытия братьев Грау мы выяснили, как можно
использовать мозг партнера в качестве рубинового лазера и "сфазировать"
луч. Братья стали признанными специалистами в этом. На поиски они потратили
почти девяносто девять процентов энергии луча, но даже оставшегося процента
было достаточно, чтобы запросто сдвинуть с места тридцать тонн груза. А
если бы мы все могли воспользоваться этим процентом, то сдвинули бы и
пятьсот тонн.
И вот наступило четырнадцатое декабря - ночь катастрофы. До сих пор не
знаю, кто же приманил к нам паразитов? Возможно, это был Жорж Рибо -
довольно странный коротышка, которого привел Джиоберти. Рибо писал книжки
по телепатии, магии, спиритуализму с названиями типа: "Спрятанный храм",
"От Атлантиды до Хиросимы", он также основал журнал "Les Horizons de
L'Avenir"[36]. Hе стоит обвинять Джиоберти в поспешности выбора союзника.
Рибо обладал проницательным умом и прекрасными математическими
способностями. В его книгах ощущалось, что он сам был на подходе к разгадке
тайны паразитов. Но с другой стороны, в них было больше догадок, чем
научных выкладок. Он перескакивал от Атлантиды к ядерной физике, от обрядов
в первобытных племенах к кибернетике. Основательный научный аргумент он мог
загубить непроверенным "фактом", почерпнутым в спиритуалистской литературе.
В одной и той же сноске он цитировал шарлатанов и ученых. В Диярбакыр Рибо
прибыл специально, чтобы увидеть меня, - маленький человечек с худощавым
нервным лицом и буравящими насквозь черными глазками. Несмотря на его ум и
знания, он показался мне наименее подходящим союзником. Уж больно он
суетился. Я сразу выделил его, как самого нестабильного среди остальных,
хуже всех ментально защищенного. Райх так и сказал по этому поводу:
"Недостаточно безразличен".
Было десять вечера, я сидел в своей комнате и писал. Неожиданно по телу
пробежала дрожь - знак того, что паразиты где-то рядом. Такое же чувство я
испытывал у себя в квартире на Перси-стрит. Должно быть, они периодически
проводят проверки, так что я не стал волноваться, просто замаскировал свое
новое "я" в дебрях старого и принялся рассуждать о какой-то шахматной
задаче. Я намеренно старался размышлять медленно, пережевывая каждый аспект
задачи, хотя в секунду мог решить ее. На полпути к завершению я позволил
себе отвлечься, встал, выпил фруктового сока (от алкоголя я отказался -
ведь теперь стимулятором мне служил просто моментальный акт концентрации).
Потом я притворился, что забыл, с чего начал задачу и кропотливо принялся
решать ее с самого начала. Примерно через полчаса я зевнул и позволил
своему мозгу "утомиться". Все это время я чувствовал их слежку; теперь они
проникли на более глубокий уровень, чем тогда на Перси-стрит. Год назад я
даже не почувствовал никакой подавленности под их наблюдением - это было за
пределами сознательного или бессознательного.
Полежав минут десять в кровати, я понял, что они убрались восвояси, и
принялся размышлять - интересно, а как бы они "напали" на меня. Не знаю как
объяснить, но я чувствовал себя готовым отразить даже самый сильный натиск.
В полночь просигналил телескрин: на экране показался взволнованный
Райх:
- Они были у тебя?
- Да, с час назад убрались.
- А от меня только что, - сказал он. - Это у меня первый настоящий опыт
с ними, и ты знаешь - я не в восторге. Они намного сильнее, чем мы думали.
- Не знаю. Может, это обычная проверка. Тебе удалось скрыть мысли?
- О да. К счастью, я в этот момент работал с клинописью Абхота, так что
я просто зациклился на ней и старался думать вполсилы.
- Если будет нужна помощь - позвони. Нам бы тоже надо научиться
фазировать наши мозги, как братья Грау, дело стоящее, - сказал я и
отправился спать. Я даже позволил своему сознанию соскользнуть в сон
постепенно, как раньше, вместо того чтобы выключить его, как свет.
Проснулся я совершенно разбитым, словно после похмелья.
И тело и мозг сковала судорога, как случается после ночевки в сыром
холодном помещении. Тут же мне стало ясно, что время блефа кончилось, -
пока я спал, они внедрились в меня и сделали своим пленником. Теперь я был
словно связан по рукам и ногам.
Вообще-то я ожидал худшего. Не таким уж омерзительным оказалось их
присутствие, как я себе представлял. Просто внутри меня ощущалось что-то
чуждое, и в этой чуждой субстанции было нечто "металлическое".
Идей о возможном сопротивлении как-то не находилось. Я был словно
арестованный, у которого осталась лишь одна надежда - объяснить своим
