===========================================================================
Colin WILSON
Mind Parasites
(c) by the author, 1968
Паразиты сознания
перевод - Сергей Фролов
журнал "Сверхновая американская фантастика",
в номерах 5,6 за 1994 и 1,2 за 1995,
Москва, НИЦ "Ладомир".
(предыдущие переводы на русский язык - Н.Коптюг, г.Нальчик; А.Швабрин,
журнал "Сибирские огни".)
OCR, spellcheck - Constantine Vetlov, keen@keen.ru, http://www.keen.ru
15.X.1999
===========================================================================
Колин УИЛСОН
ПАРАЗИТЫ СОЗНАНИЯ
Августу Дерлету, подсказавшему идею
этой книги
"Прежде, чем я умру, я должен найти
способ поведать об одной сокровенной
тайне, о которой я еще не говорил -
нет, речь пойдет не о любви и не о
ненависти, и не жалости или презрении,
а самом дыхании жизни, которое
врывается в наш мир свирепым потоком из
неведомых далей и привносит с собой
безграничный ужас хладнокровной мощи
нечеловеческих сущностей..."
Бертран Рассел
(из письма к Констанции Маллесон,
1918 г. опубликовано в книге
"Мое философское развитие")
Мы не приносим извинения за то, что посвятили весь третий том
"Кембриджской Истории Атомного века" публикации этого важного
документа, известного под названием "Паразиты сознания", автор -
профессор Гилберт Остин.
"Паразиты сознания" - документ, смешанный по своей структуре,
он состоит из различных записок, магнитофонных записей и
письменного изложения бесед с профессором Остином. Его первое
издание в объеме вдвое меньшем, чем нынешнее, было осуществлено
вскоре после исчезновения профессора Остина в 2007 году, но еще до
того, как экспедиция капитана Рамзая обнаружила "Палладу". В то
время документ состоял в основном из записей, сделанных по просьбе
полковника Спенсера и магнитофонных материалов, хранившихся в
библиотеке Лондонского университета под номером 12-ХМ. В следующее
издание 2012 года были включены расшифровка стенографической
записи, сделанной 14 января 2004 года Лесли Первизоном, выдержки из
двух статей Остина, написанных для журнала "Историкал Ревью" и его
предисловие в книге Вайсмана "Исторические размышления".
В новом издании сохранен прежний текст в полном объеме, а также
включены новые данные из так называемого "Досье Мартинуса", долгие
годы хранившегося у миссис Остин и ныне переданного во Всемирный
Исторический Архив. Редакторы указали в сносках[1] источники,
откуда были взяты различные разделы документа, и использовали пока
что не опубликованные автобиографические записи Остина, сделанные
им в 2001 году.
Ни одно из изданий "Паразитов сознания" не претендует быть
истиной в последней инстанции. Нашей целью было лишь изложение
событий в форме связаного рассказа. Там, где мы сочли нужным, были
добавлены выписки из философских работ Остина и небольшая выдержка
из предисловия к книге "За что мы благодарны Эдмунду Гуссерлю",
изданной Остином и Райхом. По мнению редакторов, данное изложение
событий ставит перед собой целью доказать их собственную точку
зрения, изложенную ранее в работе "К разгадке тайны "Паллады",
однако стоит подчеркнуть, что это не было для них главным. Они лишь
пытались издать все относящиеся к этой истории материалы и уверены
в том, что эта цель будет достигнута лишь тогда, когда
Северо-Западный университет дополнит настоящее издание публикацией
"Полного собрания сочинений Гилберта Остина".
Г.С. и В.П.
Колледж Св. Генриха, Кембридж, 2014 г.
(Этот раздел написан под редакцией Г. Ф. Спенсера на основе
магнитофонных записей д-ра Остина, сделанных им за несколько месяцев до
исчезнования.)
В такой запутанной истории, как эта, нет определенной начальной точки,
так что вряд ли я смогу последовать совету полковника Спенсера: "Начни
сначала и продолжай до конца". Как раз с самого начала события тяготели к
бессвязности. Пожалуй, лучше всего просто рассказать мой вариант истории
борьбы с паразитами сознания, а остальное я оставлю на суд историков.
Лично моя история началась в тот самый день 20 декабря 1994 года, когда
я вернулся домой после собрания в Мидлсексском Археологическом Обществе,
где я прочел лекцию о древних цивилизациях Малой Азии. Вечер получился
живым и вдохновляющим - нет большего удовольствия, чем выступать на темы,
близкие твоему сердцу, да еще и перед внимательной аудиторией. Добавьте к
этому прекрасный ужин, завершившийся превосходным кларетом урожая 1980
года, и вы поймете, в каком приподнятом настроении я возвращался в свою
квартиру в Ковент-Гарден.
Зайдя в прихожую, я услышал сигнал телескрина, однако едва я подошел к
нему, как сигнал прекратился. Включив блок, фиксирующий звонки, я
обнаружил, что звонили из Хемпстеда, а по цифровому коду абонента
догадался, что это был Карел Вайсман. 23.45 - поздновато, да и спать очень
хочется - я решил перезвонить ему с утра, однако, раздеваясь перед сном, я
почувствовал себя неуютно. Мы с Карелом очень старые друзья, и он частенько
названивал мне в позднее время - просил найти для него что-нибудь в
Британском Музее, где я нередко провожу свое утро. Но сейчас какая-то
неясная внутренняя тревога не давала мне покоя; я подошел в халате к
телескрину и набрал его номер. Ответа долго не было. Я уже было собрался
дать отбой, как на экране появилось лицо его секретаря:
- Вы слышали новость?
- Какую? - спросил я в ответ.
- Доктор Вайсман мертв.
Я настолько был ошеломлен, что пришлось присесть. Собрав остатки
разбегающихся мыслей, я спросил:
- Откуда же я мог слышать?
- Об этом сообщили все вечерние газеты.
Я сказал, что только вошел в дом.
- Да я вижу, - ответил он. - Я весь вечер пытался дозвониться к вам. Вы
не могли бы приехать к нам прямо сейчас?
- Но зачем? Чем я могу помочь? Кстати, как самочувствие миссис Вайсман?
- Она до сих пор в шоке.
- Да как же это случилось?
Бомгарт ответил, не меняя выражения лица:
- Он покончил с собой.
Помню, что я тупо смотрел на него несколько секунд, а затем взорвался:
- Что за чушь?! Это же невозможно!
- К сожалению, в этом нет никаких сомнений. Пожалуйста, приезжайте
поскорей.
Он собрался отключить контакт. Я заорал:
- Вы что, с ума меня решили свести? Да что там произошло наконец?!
- Он принял яд. Это все, что я знаю. Но в письме он велел связаться с
вами как можно быстрей, так что приезжайте. Мы все очень устали.
Я вызвал геликэб и принялся одеваться, поминутно повторяя в оцепении,
что этого не может быть. Карела Вайсмана я знал лет тридцать еще со
студенческих дней в Уппсала[2]. Он был во всех отношениях замечательным
человеком - умным, проницательным, терпеливым, обладал огромной энергией и
подвижностью. Этого не может быть. Такой человек никогда не пойдет на
самоубийство. О да, я, конечно, слышал, что мировая статистика самоубийств
увеличилась с середины века в пятьдесят раз и что иногда с собой кончают
люди, от которых этого совсем не ждешь. Однако известие о том, что Карел
Вайсман покончил жизнь самоубийством, равносильно сообщению о том, один
плюс один равно трем. В этом человеке не было ни единого атома
саморазрушения. При любых обстоятельствах он был меньше всего неврастеником
и наиболее целостной личностью из всех, кого я знал.
Интересно, могло ли это быть убийством? А вдруг его убил агент
Организации Центральноазиатских сил? Мне приходилось слышать и не такое -
во второй половине восьмидесятых годов политическое убийство превратилось в
точную науку. Вспомним гибель Хаммельмана и Фуллера - пример того, что даже
ученые, работающие в сверхсекретных условиях, не могут чувствовать себя в
безопасности. Однако Карел - психолог, и, насколько я знаю, он никоим
образом не был связан с правительством. Основные его доходы поступали от
огромной промышленной корпорации, которая платила ему за разработку
способов борьбы с конвейерным неврозом[3] и за исследования в области
общего подъема производительности.
Бомгарт уже ожидал меня на крыше, куда приземлилось такси. Как только
мы остались одни, я тут же спросил:
- А может быть, это убийство?
- Конечно, не исключено, но пока нет оснований для этой версии. В три
пополудни он удалился к себе в кабинет поработать и просил, чтобы его не
беспокоили. Окно у него было закрыто. Я просидел в приемной два часа. В
пять его жена принесла чай и обнаружила его мертвым. Он оставил письмо,
написанное от руки. Яд принял из стакана, который сполоснул в раковине.
Через полчаса я убедился, что мой друг действительно покончил с собой.
В противном случае его убийцей должен быть Бомгарт, во что я никогда не
поверю. Как истинный швейцарец, Бомгарт отличался умением владеть собой, но
даже он был настолько подавлен и находился в таком смятении, что невозможно
было представить себе, какой актер способен симулировать такое состояние. С
другой стороны, осталось письмо Карела. Со времени изобретения Помроем
электронно-сравнительной машины подделка подписей стала одним из редчайших
преступлений.
Покинул я этот дом скорби в два ночи, так и не поговорив ни с кем,
кроме Бомгарта. Своего мертвого друга я не увидел, да и не особенно
стремился к этому, зная, до чего ужасны лица погибших от цианистого калия.
Эти таблетки он достал у одного душевнобольного пациента буквально вчера.
Само по себе письмо оказалось весьма странным - в нем ни слова
сожаления по поводу добровольного ухода из жизни. Написано оно было
дрожащей рукой, но в довольно ясной форме. В нем он объявлял о том, какая
часть имущества должна отойти сыну, а какая - жене. Он также просил меня
стать его душеприказчиком и заняться судьбой его научных бумаг, упоминал о
той сумме денег, которая полагалась мне, а также о тех деньгах, что могут
понадобиться для публикации его работ. Мне дали фотокопию - оригинал
забрали полицейские, - но и по ней было видно, что письмо подлинное. На
следующее утро электронный анализатор подтвердил это.
Да уж, более чем странное письмо: три страницы, написанные с очевидным
спокойствием. Но почему он просил связаться со мной немедленно? А может,
стоит поискать разгадку в его бумагах? Бомгарт уже подумал об этом варианте
и целый вечер перебирал их, однако не нашел ничего, что бы оправдывало
поспешность Карела.
Основаная масса документов касалась его работы в Англо-Индийской
Компьютерной Корпорации - в них разобраться было под силу лишь
представителям фирмы. Среди остальных бумаг - множество работ по
экзистенциальной философии, трансакционизму Маслова[4] и прочее. Была там и
почти законченная рукопись книги об использовании психоделических
наркотиков.
Вот в ней-то и должен быть ключ к разгадке, решил я.
Еще в Уппсала мы с Карелом часто обсуждали проблемы смерти, границ
