мучителям, что они взяли его по ошибке. Так я и поступил: изобразил страх,
возмущение, но не панику. Я старался думать, будто это обычное недомогание,
с которым справится таблетка аспирина, перебирал в голове события
предыдущего дня в поисках причины болезни.
За следующие полчаса ничего особенного не произошло. Я просто лежал без
движений, ни о чем не волнуясь, лишь прикидывая, когда же они ослабят
контроль. Казалось, стоит напрячь силы, как тут же пришельцы будут
отброшены.
Затем я понял - так дело не пойдет. Они же з н а ю т то, что знаю я,
они понимают, что я прикидываюсь дурачком. И вот тут-то начался новый этап
- они принялись давить на мой мозг так, что раньше я бы ни за что этого не
перенес и сошел бы с ума. Как физическая тошнота вызывает разбитость тела,
так и их давление вызывало чувство мозговой подавленности, своего рода
тошноту.
Конечно, надо сопротивляться, но пока я решил не показывать своей силы.
Я сопротивлялся пассивно, словно не знал об их давлении, а ведь оно было
нешуточным: казалось, они пытаются сдвинуть стотонную скалу. Давление
росло, а я оставался уверенным в себе. Сил у меня хватило бы сдержать
наступление и в пятьдесят раз сильнее.
Еще через полчаса мне показалось, что я удерживаю глыбу размером с
Эверест. В запасе по-прежнему оставалось достаточно сил, однако и они в
конце концов могут иссякнуть. Пора поставить этих тварей на место. Я
напрягся, словно разрывая цепи и отбросил их. Затем сфокусировал луч
внимания и с силой, подобной сексуальному оргазму, обрушил его на
паразитов. Я мог бы продемонстрировать и десятикратную мощь, но предпочел
оставить их в догадках о моих реальных возможностях. По-прежнему никакой
паники - сплошное спокойствие, это соревнование даже стало забавлять меня.
Если я выиграю, значит в будущем мне не придется сдерживать себя, игра
началась в открытую.
Результат моего ответного удара разочаровал меня. Тяжесть исчезла - они
откатились, но, как я почувствовал, урона особого не понесли. Трудно биться
с тенью. По логике, я должен чувствовать себя боксером, выигравшим бой, но
увы - такого чувства не было.
Их атака возобновилась тут же. На этот раз она оказалась настолько
неожиданной и жестокой, что мне пришлось отбиваться на неподготовленных
позициях. Можно сравнить меня с домовладельцем, на которого напала орда
бродяг. У меня была только одна мысль: эти твари принадлежат к какому-то
"низшему" разряду, они - подонки, не имеющие права обитать в моем мозгу.
Они, словно крысы с помойки, возомнили себя достаточно сильными, чтобы
бросаться в бой, и для меня было делом чести показать им, что никто не
собирается их терпеть. Страха не было, ведь я воевал с чужаками на своей
"территории". Не успев вернуться, они тут же получили сокрушительный отпор
и снова отступили.
Как-то новообращенные союзники спросили меня, действительно ли я
"видел" паразитов или же ощутил, что они имеют определенную форму. Нет,
ответил я. Это ощущение можно передать следующим образом: представьте себе
усталого раздраженного человека, у которого все не клеится. Всякий раз,
когда он переходит улицу, на него едва не наезжает автобус. Вся Вселенная
кажется враждебной, словно две шеренги головорезов, сквозь которые ему надо
проскочить. Чувство уверенности исчезает, в жизни все становится непрочным,
да и сама жизнь обречена. Да, примерно так можно описать внутреннее
состояние жертвы паразитов во время их атаки. В прежние времена я счел бы
эту атаку просто вспышкой пессимизма и жалости к себе, причем тут же нашел
бы множество поводов для беспокойства, чтобы сделать эту вспышку
обоснованной. Все мы сражаемся в таких схватках по сто раз на дню, и если
побеждаем, то лишь отбросив тенденцию негативизма, озабоченности жизнью, и,
приняв вызов, действуя как завоеватели, побеждая во имя великих целей. Всем
нам известен этот фокус "сокровенной жизни", заключенной внутри нас. Мои
тренировки за несколько последних месяцев просто подняли эту "сокровенную
жизнь" ближе к поверхности. Моя сила проистекала из оптимизма, из
"позитивного думания", если можно так выразиться.
Схватка продолжалась около часа. Я даже думать не смел о поражении - а
вдруг их миллионы, и они могут штурмовать меня неделями, пока не подточат
мои силы. Подобные мыслишки я подавлял в зародыше - от них главная беда.
К пяти часам я слегка устал, но унывать не собирался. И тогда мне
показалось, что паразиты получили подкрепление, чтобы атаковать с новыми
силами. Тут я решил рискнуть - подпущу-ка их поближе. Интересно, смогу я им
врезать как следует? Они напирали, словно огромная толпа, а я все отступал,
пока не начал задыхаться. Это ужасное ощущение сравнимо разве что с
медленным сдавливанием руки в тисках. Тяжесть нарастала, но я по-прежнему
не сопротивлялся. И когда стало окончательно невыносимо терпеть это дальше,
я собрал всю мощь мозга и ударил по ним - это был залп орудия в самую гущу
неприятеля. Теперь ошибки не произошло. Да, они были легкими, как личинки
мух, но их было слишком много, чтобы быстро увернуться от удара, - я с
удовольствием осознал, что теперь-то нанес им заметный урон.
На полчаса воцарилось спокойствие. Я знал: они рядом, но контратака
ошеломила их. Позже я понял, почему. За время тренировок я сумел развить в
себе скрытые ментальные силы, сравнимые по мощности с водородной бомбой. До
этого мне не случалось их применять, оттого я и не представлял последствий.
Паразиты насели на меня, словно орда крыс, атакующих кухню, - и тут на
кухню врывается разъяренный тигр. Немудрено, что они были сбиты с толку.
Я ликовал: несмотря на потерю сил, я еще мог давать отпор, а
возбуждение от победы внушило мне уверенность - выстоим, пускай хоть
несколько недель наступают.
Однако с первыми лучами солнца я понял, что столкнулся с новой
проблемой, к которой не был готов. Вначале появилось чувство, словно я
промочил ноги, и вода медленно поднимается от ступней вверх. Лишь через
некоторое время я догадался: они наступают с той стороны моего разума,
о к о т о р о й я н и ч е г о н е з н а л. Пока я воевал с ними
на территории сознательного, я был силен, но нельзя забывать, что эта
область, известная нам, не так уж необозрима. Я оказался в положении
астронома, который изучил Солнечную систему и решил, что это - вся
Вселенная.
Паразиты наступали на меня с плацдарма, находившегося н и ж е сферы
знаний о самом себе. Я как-то не слишком задумывался о таком варианте, хотя
в недалеком будущем планировал заняться и той территорией. Мы частенько
воспринимаем нашу жизнь как данность, основанную на определенных
"предпосылках". Ребенок воспринимает дом и родителей, как нечто само собой
разумеющееся, позже он точно так же относится к стране и обществу. Мы
изначально нуждаемся в этих опорах. Выросший без родителей и родного дома
ребенок выносит во взрослую жизнь чувство незащищенности. Пускай
благополучные дети потом иногда критикуют родителей или даже отказываются
от них (хотя такое случается не часто), но это значит лишь то, что такие
дети окрепли и могут выстоять в одиночку.
Все оригинальные мыслители в своих рассуждениях выбивают эти "опоры"
одну за другой. Дети могут продолжать любить родителей и свою страну, но
уже с позиции силы - той силы, которая начинается с отрицания.
И это верно - человек постепенно забывает, как это - выжить в одиночку.
Люди ленивы и предпочитают подпорки. Мужчина может быть блестящим
оригинальным математиком, и в то же время - жалким подкаблучником у своей
жены. Он может быть могучим мыслителем и тут же поддаваться на грубую лесть
коллег и учеников. Одним словом, человек не в силах отбросить все подпорки,
он может избавиться от нескольких, но будет продолжать пользоваться
остальными - для надежности.
Я настолько увлекся исследованием новых пространств мышления, настолько
отрешился от своего прежнего "я" и своих обязательств, что совсем забыл о
привычном грузе повседневности. Казалось, я заменил собственную личность на
новую, а все еще ощущаю старую, потому что основа нашей индивидуальности -
словно якорь, лежащий на дне глубочайшего моря. Я все еще считаю себя
членом человеческой общности, попрежнему отношусь к себе как жителю
Солнечной системы и Вселенной, которая движется в пространстве и времени.
Это для меня незыблемо. Я же не спрашиваю, где я был до рождения, и где
буду после смерти? Я даже саму проблему смерти не признаю: лучше ее
оставить "на потом".
Итак, паразиты устремились к глубинным креплениям моей личности и
принялись раскачивать их. По другому не выразишься. Нет, они не вырывали
якоря со дна разума - такое им не по зубам, но они так раскачали цепи, что
я внезапно почувствовал неуверенность в том, в чем никогда не сомневался. Я
задался вопросом: да кто же я, наконец? Словно дерзкий мыслитель,
отбросивший понятия патриотизма и религии, я утратил все, что составляло
мою личность: время и место рождения, свою тождественность с человеческим
существом, а не с собакой или рыбой, мощный инстинкт самосохранения.
Отбросив все "уловки", я оказался обнаженным - осталось чистое сознание
один на один со Вселенной. Однако и "чистое сознание" - столь же
произвольное понятие, как и мое имя. Как бороться со Вселенной, не наклеив
на нее ярлыка? Какое же это "чистое сознание", если я вижу один предмет в
виде книги, а другой - в виде стола? Значит, какая-то крошечная часть
личности все же сохранилась во мне. Если же я оторвусь от этой частицы, то
все обратится в пустоту.
Этими размышлениями я занимался не для забавы. Я пытался пробить тропу
к некой прочной основе, на которой можно выстоять против паразитов. Вся их
хитрость была в том, что они продемонстрировали мне: ты стоишь над
пропастью. И мозг мой признал: да, мы воспринимаем пространство и время как
данность, хотя смерть уносит нас из этой системы координат. Мы называем
"экзистенцией" существование во времени и пространстве, а эта вселенная с
ее пространством и временем не является абсолютом.
Вдруг в с е п р е в р а т и л о с ь в а б с у р д. Под желудком
заныло от ощущения беспомощности и слабости. Выходит, все, что я принимал
на веру в этой Вселенной, все можно подвергнуть сомнению и все может
оказаться лишь трюком. Как мыслитель я следовал давней привычке считать
сознание превыше тела, ведь разум вечен и свободен, а тело - незначительно
и обособлено. Разум - категория универсальная, и это превращает его в
вечного созерцателя, неподвластного страху. Тут меня осенило. "Если сама
Вселенная состоит из условностей, то и разум мой, подобно телу, столь же
случаен и ненадежен". Вспомним, во время болезни или обморока сознание
кажется менее прочным, чем тело и порою кажется, что лишь прочность
телесной оболочки удерживает разум от распада.
Под ногами неожиданно разверзлась пустота. Но я не испугался: это было
бы слишком человеческой реакцией. Казалось, что контакт с холодной
реальностью превращает все человеческое в маскарад - с а м а ж и з н ь
с т а н о в и т с я м а с к а р а д о м. Моя сокровенная жизнь была
поражена в самое сердце. Я ощутил себя королем, который всю жизнь отдавал
приказы, и те безоговорочно исполнялись, но теперь этот король попал в лапы
дикарей - и они вонзают ему в кишки меч. Это было столь внезапно и столь
ужасающе реально, что все, чем я был, аннигилировалось, все обратилось в
иллюзию. Мне стало совершенно безразлично, победят паразиты или нет. И силы
