Хорошо еще мужское достоинство не пострадало, одна радость в жизни оста-
лась, правда, с трудом! И ты говоришь мне "подай"! Тьфу на тебя! Самому
пару монет дали позабавиться с девушкой!
Туловище зарделось:
- О девушках могу только мечтать. Да и мечтать, если честно, нечем.
- Вот беда-то у человека, - смахнул слезу калека. - У меня нет ка-
ких-то двух ног, все остальное при мне! А эта бестолочь без головы, счи-
тай, все органы псу под хвост - погремушки!
- На! - инвалид вложил в руку туловища монету. - Погуляй за мой счет!
Туловище благодарно закивало и пошло куда глаза глядят, хотя глаз у
него не было.
Калека вздохнул:
- Денег, конечно, жаль. На одну монету целую девушку не пригласишь. А
с другой стороны, когда еще подашь милостыню! Сделал доброе дело - зач-
тется. Грехи замолил, теперь и погрешить можем всласть!
А туловище бредет, на всех натыкается.
На углу голова лежит, подаяние просит. Волосы русые, глаза голубые.
Как такой симпатяге откажешь! Да еще горе у нее вон какое!
Кидают монеты, голова ртом ловит, за обе щеки запихивает. Довольная.
Еще бы. Полный рот денег!
И тут туловище ногой ка-ак голову поддаст! Голова покатилась, деньги
сыпятся, крик. Туловище споткнулось, по земле шарит руками, монетки хва-
тает и по карманам, по карманам. Без головы, а соображает!
Голова деньгами плюется:
- Что ты сукино туловище делаешь, а?!
А оно знай зудит:
- Подайте, Христа ради, бедному туловищу, потерявшему голову от нес-
частной любви!
Голова аж поперхнулась деньгами:
- Это ты-то несчастное?! Кто ж тогда я! У тебя руки, ноги, задница,
прочие органы и тебе плохо?!
Туловище захныкало:
- Но без головы я же не знаю, как этим пользоваться. Хожу под себя, а
под кого же еще?! Могу пойти куда хочу, а куда я хочу?! Любая баба моя,
но не знаю какая!
Голова от злости завертелась волчком:
- Но ты все можешь, а мне нечем! Ходить под себя и то не могу! Бабу
вижу, хочу, знаю как, а как?! Пинка дать под задницу не могу! Ни задницы
у меня, ни пинка! А ты еще ноешь: "Подайте, Христа ради!" Побойся бога!
Счастливчик!
А туловище свое гнет:
- Подайте, подайте...
Голова задумалась:
- Сплюну-ка пару монет. Пусть подавится. Верно говорят: помоги ближ-
нему! Раз кому-то помог, значит, ему хуже чем тебе. Выходит, тебе чем
ему лучше! За то, что кому-то хуже чем тебе, последнее отдать можно!
Голова сплюнула деньги, покатилась по земле, по камням, набивая шиш-
ки, радуясь жизни и улыбаясь во весь рот. Потому что пока у тебя есть
рот, не улыбаться им глупо. Эх, научиться бы ценить то, что у тебя есть,
пока оно есть, а не потом, когда нету!
Охрана
Одни воруют, потому что хотят жить лучше, другие воруют оттого, что
просто хотят жить. Сегодня, засучив рукава, тащат все: от варенья, до
банки из-под варенья, которую можно продать.
А у меня дачка не бог весть какая, но если разобрать по кирпичику -
сумма! Пять лет строил, недоедал. Так что, это все без боя отдать?
Летом-то дежурили с ружьями, а зимой, когда никого не будет? Естест-
венно, на охране народ чокнулся.
Кто во что горазд: колючая проволока на заборе, волчьи ямы, замки,
запоры, капканы, мигалки, ревуны. К сентябрю линия Майергейма получи-
лась! Мне повезло: сосед, Михалыч, мужик смекалистый, он и себе и нам
напридумывал всякого. Ток пустил по проволоке, причем, какое-то там реле
с прерывателем, все время потрескивает, и в ночи видно, как по проволоке
искра мечется в поисках жертвы. Жуть!
Не скажу где, а то вы с места сорветесь, достал Михалыч взрывчатку,
туалет заминировали и подходы к дому. На окнах секретки - если кто ре-
шетку взломает, за раму схватится, там крохотные иголочки, а на кончике
- яд! Так что, милости просим! Ну а кто замок выломает, в дверь войдет -
его ждет сюрприз. Планочку заветную не отвел, только дверь распахнул,
тут гарпун на пружине сквозь тебя - фить! Так что, извини, по второму
разу не сунешься. Словом, к зиме подготовились. Один только Петрович,
старый лентяй, со своей хибарой, как бельмо на глазу: ни решеток, ни
замков, дверь на одной сопле держится.
На зиму уезжали спокойные. Только смертник, камикадзе с голодухи су-
нется.
По первому снегу в ноябре решили проверить. Подъезжаем и чуем нелад-
ное.
На снегу следы, вещи раскиданы. Кинулись по домам. С горя о предосто-
рожности позабыли. Тимофеич на своей же проволоке сгорел, за искру ухва-
тился. Митрюхины на родном минном поле подорвались. Сигналова в волчью
яму ухнула, а там волк неделю без пищи!
Я к своей избе подбегаю. Окна выбиты. Обнесли! Влетел на крыльцо, про
гарпун-то забыл, дверь на себя дернул. Мама родная! Как он просвистел
под мышкой и кроме соседа никого не задел - загадка!
Бог ты мой, внутри что делалось! Все вверх дном, будто искали че-
го-то. Но на первый взгляд вроде все здесь, учитывая, что в принципе,
брать-то нечего. Считай, последнее в охрану вбухали.
Смотрю: на столе записочка ножом приколота: "Что же ты, сука, столько
нагородил, будто внутри все из золота, а ни хрена нету! Сволочь нищая!"
Обнесли всех в садоводстве.
Один дом не пострадал. У Петровича, как была дверь на сопле, на той
сопле и болтается. А он, ненавистный, хохочет: "Хочешь жить в безопас-
ности - позаботься об охране соседа!"
Вишенки
Одному богу известно, сколько эта вишня порожняком простояла. Выско-
чит летом, десятка два ягод как прыщи, без бинокля и не видать. А в этом
году словно очнулась: ягодами усыпалась от и до.
Жара, ягода светом-теплом наливается, на глазах краснеет, как девуш-
ка, будто при ней кто-то матом, честное слово. Я прикинул: ведра три бу-
дет минимум, а максимум - всю зиму варенье ложками ешь. Картошка с ва-
реньем - как-нибудь до весны дотяну. Смотрю на вишню-кормилицу, не нара-
дуюсь. Но не я один. Дрозды уголовные на юг пролетали, сверху ягоды за-
секли, вниз попадали. Мол, чего переть в Африку, если тут все накрыто!
Но неспелую
поспеет! Я посчитал: дроздов на проводах тридцать штук. Банда! Хоть в
милицию звони. И начались бои местного значения. Только дрозды на вишню
спикируют - я из дома с топором. Они из листьев фырш-фырш! Я в дом -
дрозды на вишню, я за топор - они на провода! Я с каменюгами! С третьей
попытки попал! Никогда не думал, что дрозды матерятся. Оказалось, соседу
лапу предпоследнюю перебил. Дрозды от хохота чуть с проводов не попада-
ли. А я в армии служил подрывником. Решил - взорву на фиг! Черт с ней, с
вишней, с женой, с дачей, но дроздов окаянных положу как врагов народа!
Тут сосед присоветовал: старинное средство - пугало. Сам бы оформил-
ся, да перед соседями стыдно. Из досок сбил крест, нацепил китель деда в
чине полковника, с жены юбку из крепдешина содрал, вместо головы приг-
воздил тыкву, глаза - перегоревшие лампы, в левую руку швабру, в правую
- лом. На конкурсе пугал мое бы первое место заняло! Бабки замертво па-
дали, а дроздам хоть бы хны! Под мышками у полковника внаглую вжик-вжик!
А каждый вжик - ягодка!
Сосед сказал: птица, в виду того, что мозг в клюв ушел, шарахается от
всего блестящего и шумливого, типа фольги. Приволок коробку с елочными
игрушками, на ветках развесил мишуру, дождик, шары серебристые, внизу
Деда Мороза определил, словом, не вишня - новогодняя елка образовалась.
Сосед с бодуна приперся с шампанским и в валенках. Дрозды опешили, голо-
вами мотают - какой Новый Год, когда вокруг июль, жара сумасшедшая. Чи-
рикают, совещаются: пока снег не выпал, надо срочно устроить налет. А я
мимо иду, но все слышу.
Ну как быть? Собрать сейчас - кисловатая. Подождать до утра - дрозды
все пожрут, быть варенью из косточек. Либо сегодня все мое, либо завтра
дроздово. Измучился, как Ленин перед взятием Зимнего. Сегодня рано,
завтра - кукиш! А-а! Живем один раз, и тот еле-еле. Приволок ведро и да-
вай рвать! Красную, розовую, даже зеленую. Ух и рожи, вы бы видели, у
дроздов! Глаза на лбу, клюв нараспашку! Ради одного этого стоило все
сорвать к чертовой матери!
Четыре ведра получилось и кружечка. Жена варенье сварила, по баночкам
закатала. Не поверите, шестьдесят банок вышло! Правда, сахару маловато,
нестандартные крышки, воздух прошел, вспучило. Словом, варенье бродить
начало. В голову шибает и прямо в желудок. Много не съешь, за столом
долго не усидишь! Зато витамины! Рысцой в туалет, сядешь и до чего хоро-
шо становится на душе: дроздам клюв утер! Все нам досталось!
Дырки
Вы меня извините, но когда сыр швейцарский лежит, я понимаю, за такие
деньги килограмм никто не возьмет, но сто грамм, чтобы освежить в памя-
ти, могу позволить в кои-то веки.
Я слюну проглотила и говорю: "Мне, пожалуйста, сто грамм, если можно
без дырок."
Продавщица, наглая такая, заявляет: "Это настоящий швейцарский сыр,
он без дырочек не бывает!"
Я ей говорю: "Видите ли, дорогая, я на свои кровные желаю ровно сто
грамм, чтобы забыться, вспомнить молодость. Поэтому прошу, в виде исклю-
чения, сыр целиком".
А она, наглая такая, шипит: " Что ж я вам его лобзиком выпиливать бу-
ду?"
Вышла заведующая. И не разобравшись, накинулась: "Выходит, вам только
сыр, а кому же я дырки от сыра продам?"
"А это, - говорю, - ваши проблемы. Одни просят мясо с косточкой, дру-
гие без - и дают без разговоров".
Заведующая говорит: "Ради бога! Если хотите сыр с косточкой, я прине-
су, а можно без косточки, как пожелаете, но без дырок сыр швейцарский в
природе не произрастает!"
Я говорю: "Не дадите, объявлю прямо тут голодовку и, даю слова, по-
дохну к утру!"
Чертыхнулись, отрезали. Правда, три дырки всучили. Две большие и ма-
ленькую - одну.
Пришла домой, нарезала тоненько-тоненько, ровно двести пятьдесят пять
кусочков вышло плюс корочка, и с булочкой, маслицем, чаем индийским!
Вкуснятина! Думала, растяну на неделю. Гляжу: к часу ночи сыр кончил-
ся! Съела до крошечки, и знаете! Сыра нет, а запах остался. Три дня ем
булку голую, а запах - будто с сыром! Не иначе дырки пахнут! Дуреха!
Брала бы дырок побольше, глядишь, месяц как сыр в масле каталась за те
же деньги!
Нет, швейцарцы не дураки, что в сыр дырки кладут!
Родинка
Алло! Да, Коля у телефона! Света? Какая еще Света в восемь утра в по-
недельник?! Из Москвы? Ах, Света из Москвы? Прости, Светулик, не узнал.
Приехала-таки! На три дня? Отлично! Что у ребят нового? Николай Петрович
все трусцой бегает? Добегался? Посадили?! За что? Спекуляцию? Чем? Он же
микробиолог! Микробами, что ли, спекулировал? Машинами?..
Так, Светулик, вы простите, ради бога, но с каким Светуликом я гово-
рю? Из какой Москвы? Отдыхали вместе на юге? На каком юге? В Алуште?
Свету... Светлана Павловна, что ли? Голубчик мой! А я голову ломаю, что
за Светулик ненормальный звонит в восемь утра в понедельник! Я тут без
вас извелся совсем! Что новенького, ягодка моя? Старшим инженером ста-
ли?! Ну вы даете! Были простым поваром и стали старшим инженером?! Здо-
рово вас повысили однако... Никогда не были поваром? А поварихой? А под-
руги повара у вас не было?.. Ну дома-то варите? Ну вот: дома все повара,
и я повар, а вы, значит, не повар...
Светлана Павловна, а помните, как здорово было там, где мы с вами бы-
ли? А что помните? Конкретно, если не секрет. Ну, кто был, где был и был
ли вообще? Не можете забыть, как в катере на экскурсию... Вы не можете
забыть, а я никак не могу вспомнить.
Светлана Павловна, поймите меня правильно, я безумно рад звонку, но с
кем, черт побери, я разговариваю, если вы вовсе не повар! Вы меня ни с
кем не путаете? Жаль.
Значит, вы утверждаете, что мы... Где? В Крыму. Год какой? Прошлый.
Месяц? Июль. В чем вы были? В красном купальнике? Спинка открытая? Свет-
ка, ты, что ли? Тьфу! Чего ж ты с утра разыгрываешь?! Светланой Павлов-
ной какой-то прикинулась! Светка, ты откуда приехала? Из Москвы? Да я
